Итак, запасясь плацкартой, Вася проследовала мимо вокзальных ларьков в грязный тоннель — отнюхать бомжовую жизнь, которая сконцентрировалась в не тронутых цивилизацией вокзальных закоулках под низкими потолками с капающей водой, грязными разводами и качающимися лампочками, а также завывающим с голодухи псом. «Надо же, остались еще у нас такие вот богом посланные уголки. Чтоб заметить разницу. Не все же гулять по широким, мерцающим рекламой проспектам с радостными и красивыми лицами горожан, прикинутых в дорогую одежду. Общество радости и потребления, блин. А вот это общество отходов. Ну так что — утро, вокзал, наша родина. Спозаранку не каждый может похвастаться чистой красотой», — ворчала Вася, никогда не относившая себя к потребителям. И туманный свет вагона-ресторана, уже загоревшийся где-то в глубине ее существа, грел ей душу.
Рассчитавшись с проводником билетом и самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, Вася сразу двинулась в нужном направлении, минуя длинную череду тяжело хлопающих, рычащих и ухающих, заиндевелых и заледенелых, пышущих морозным паром дверей. Поезд еще не тронулся, а она уже добралась до места своего назначения.
В ресторане было чистенько, но первое, что бросилось в глаза, — плакатик со строгим объявлением: «Не курить! Штраф!» И это было удивительно. А что же здесь еще делать? И вообще, зачем в поездах ходят в ресторан? Не есть же, по правде говоря. А пить и курить. Стоя под этим неожиданным предупреждением, Вася почувствовала себя неуютно. Некомфортно, даже так можно сказать. Огляделась. Однако все-таки присела. Не идти же, право, обратно в плацкарт?
Ресторанный контингент был Васе хорошо знаком, она давно заметила, что клиентуру этих самых ресторанных вагонов составляют мужчины лет тридцати — пятидесяти. Сидят себе скромно с одной рюмкой, покачиваются в такт, грустят. И с такими лицами, как будто жениться едут. Такие вот неприкаянные, неустроенные мужчины передвигаются по просторам в поисках радости. Да что тут говорить…
Кроме упомянутых одиноких мужиков с обязательной стопкой в углу гуляло гулянство. Веселые толстые тетки и мужчинки помоложе и погрустнее с чуть спитыми, как тот чай, лицами. Сразу ясно — хозяева! И видно — сидят давно, с ночи, наверное. Когда поезд застучал колесами, одна, обтирая пальчики о кружевной фартучек и жуя алыми губами, двинулась-таки в Васину сторону.
— Чего изволите?
— Чай, если можно.
— Вот чай как раз и нельзя, — радостно сообщила тетка и почти захлопала в ладоши, сообразив, что появилась тема для беседы.
— Нет чая? Почему чая-то нет?
— А у нас титан сломался.
— Что, во всем поезде?
— Нет, только у нас, в ресторане.
— Какая прелесть. А что, нельзя принести из другого титана, ну из соседнего вагона?
— Можно, но только кто это понесет?
— Как это кто? Вы или кто-нибудь из ваших, хм, помощников. — Вася обернулась на веселую компанию. Один из молодцов игриво сделал ей пальчиками и заулыбался золотым ртом. Тетка тоже находилась в приподнятом настроении и, видно, уже подыгрывала своим.
— Мы завтракаем, понимаете ли. И потом — на улице мороз, побегай между вагонами, а болеть нам некогда, нам надо работать. Чаю, короче, никто не понесет, а все остальное — будьте любезны. Так чего изволите?
Оставалась только водка.
— Ну хорошо, — Вася оттягивала теперь хорошо понятную часть заказа, — принесите мне, пожалуй, лимончик… Есть?
— Есть.
— Далее, огурчики… есть?
— Есть.
— Маслинки с косточкой…
— Есть. Видите, у нас все есть, чего вы изволите. Есть даже чайничек. Мы можем его вам одолжить. Не украдете же — сразу видно. Кстати, если принесете кипяточку, может, еще кто захочет чаечку попить. А заварочки мы вам дадим, дадим. Вы не волнуйтесь. У нас есть и черненькая, и зелененькая, и красненькая…
— И беленькая… — легко согласилась Вася, уже входя в контекст. — Хорошо-хорошо, пока водочки.
— Вот это по-нашему. И сколько же?
— Бутылочку. Чтоб два раза не ходить.
— Вот и славненько. Все будет сей минут. И водочка холодненькая, как из морозильничка. На улице морозец, — напомнила тетка и весело удалилась за ресторанные кулисы добывать продукт.
Продукт на стол был доставлен мгновенно. «Научились же у нас работать все-таки», — Вася с удовольствием наблюдала, как трогательно тетка наливала тягучую водку в милую каждому сердцу общепитовскую стопку. Как стопка сразу аппетитно запотела, а бутылочка на глазах покрывалась ледком. Как славно блестели огурчики, и маслинки, и даже лимончики. Все было потрясающе. Вася аккуратно взяла рюмочку и отхлебнула маленький глоточек. Все-таки водка — самый приятный напиток. (Не станем считать это рекламой.)
Все неустроенные мужики, Вася вдруг увидела это, обалдело наблюдали за ней, также приподняв свои рюмки. Они смотрели с полным восторгом, не отрываясь, даже не мигая, и когда она отняла рюмку от губ, как будто выдохнули — за нее. Потом они начали улыбаться один за другим и по очереди поднимать свои емкости. Вася ответила, тоже улыбнувшись каждому, не пропустив ни одного взгляда, как велят приличные манеры. Авторитет был заработан. Легко и сразу. И действительно, какое еще впечатление могла произвести дамочка в ресторане поезда дальнего следования с бутылкой водки в 9.15 утра? Это было истинное мужское восхищение.
Словом, в утреннем ресторане оказалось почти приятно. И чувство не то чтобы дискомфорта, но неудобства организма перед собой и вечностью по вопросу утреннего пьянства потихоньку отступало, уступая место теплу и удовлетворению.
Вася взглянула на часы. Ехали всего минут пятнадцать или семнадцать. Да, три часика еще впереди, а все дела уже сделаны. Так и бутылочки не хватит, если по времени посчитать, а не по здоровью. И в следующие минуты своей увлекательной и перспективной поездки Вася принялась подробнее рассматривать публику. В противоположном от веселой компании углу ресторана сидел молодой человек, даже юноша — так казалось с высоты ею прожитых лет. Вася все чаще бросала на него уже затуманивающийся от удовольствия взгляд. Наконец она подняла рюмку (не пить же одной, честное слово), пригласив красавца в виртуальную компанию. Миловидный юноша понял ее буквально. Через мгновение он уже шел к столику — можно? — ох, эти символические взгляды.
— Привет, — другого ответа и не требовалось. Удавливать утречко вдвоем все-таки приятнее.
Паренек как-то сразу почувствовал себя свободно.
— А что, у вас действительно не курят? — широко повернувшись к хозяйскому столику, озвучил он общий интерес. Это было тонкое замечание. Покурить уже хотелось.
— А что, читать не умеем? — вопросом на вопрос ответила тетка, подтягиваясь к столику. Поговорить, клиентам угодить. И с этим она, в общем, справлялась. — Президент запретил курить в общественных местах. Указы читать надо. Неграмотные совсем, что ли? Так телевизор смотрите, радио слушайте. Короче, курить нельзя — штраф. Непонятно, что ли? — Разговор принимал все более игривый характер.
