Книга Зять для мамы - Ирина Словцова

На следующее утро, по традиции выйдя в коридор проводить дочь в институт, Марина, заметив отсутствие юного супруга, поинтересовалась:

– Ипполит раньше тебя уехал?

– Да нет, он дома остается, – невозмутимо констатировала дочь.

– Погоди-погоди, он что, заболел или занятия решил прогулять? – никак не могла прояснить для себя ситуацию вечно работающая Марина.

– Да нечего ему прогуливать, – как маленькой растолковывала Алена матери. – Он не учится. А на работу его не берут, потому что он от армии косит.

– Что делает?

– Мама, ну что ты, маленькая? Газет не читаешь? Ну, не хочет он в армию… Ладно, пока, я уже опаздываю… Можешь его на кухонных работах использовать. Он сознательный…

Марина ушла к себе обдумывать услышанное. «Не будем волноваться, – утешала она себя, – еще не все понятно… Вот мальчик проснется, поговорим, разберемся». Работа у нее не клеилась, на экране появлялось что-то невразумительное с тоскливыми красками, и, как она ни заставляла себя сосредоточиться, мысли все равно возвращались к скоропалительному замужеству дочери.

Алена была не только внешне точной копией Геннадия, но и характером пошла в отца. Она с пеленок была уверена в том, что этот мир – для нее. А поскольку ее родители после развода испытывали перед дочкой чувство вины, она научилась хорошо справляться с ними обоими и с каждым по отдельности. Она всегда четко формулировала свои пожелания отцу и никогда не требовала от матери того, что та не могла ей купить. Если ей нужна была моральная поддержка и ощущение надежности и защиты, она обращалась к матери. Но если она творила что-то, противоречащее материным понятиям пристойности, то объединялась с отцом, который, как дважды два, мог доказать бывшей жене, что дочь поступила из лучших побуждений. Единственным человеком, который видел Алену насквозь и с которым невозможно было достичь никакого компромисса, была бабушка. У внучки с ней сложились своеобразные отношения, вроде соблюдения пакта о ненападении. И чем старше становилась Алена, тем теплее становились их отношения. Возможно, внучка просто доросла до той планки, которую ей изначально установила бабушка-генерал. Девочка умела постоять за себя, была решительна и отличалась от многих своих сверстниц умением выстраивать длинные логические причинно-следственные цепочки. Около Алены вечно крутились молодые люди, не только из института. Она знакомилась с ними на улице, в метро, в кино, в кафе, соглашалась прийти на свидание и… забывала об их существовании на следующий день. Она была настоящей маленькой женщиной, которая знает себе цену, знает, чего хочет, и прямо идет к своей цели.

Ипполит был явно инородным телом в маршруте этого «миноносца» в юбке.

«Почему она выбрала этого… этого… не знаю кого? Ведь вместе с ней учатся вполне приличные молодые люди! Самодостаточные, представительные. Может быть, прав Генка, когда говорит, что она не должна вмешиваться в жизнь дочери и что своей излишней опекой только хуже делает?»

«Но ведь если я сделаю пару звонков и попытаюсь хоть что-нибудь узнать об Аленином трофее, это же не опека», – сама с собой беседовала Марина. Ее телефонная книга хранила координаты друзей и подруг дочери – так, на всякий случай. Вот этот случай и пришел. Она позвонила Веронике, с которой Аленка продолжала дружить еще со школы, но та понятия не имела о существовании парня по имени Ипполит. Тогда Марина набрала номер Стаса, однокурсника дочери, чаще других приходившего к ним в гости.

– Стас, Алена мобильный телефон дома забыла. Она сейчас не с тобой? – начала она издалека.

– Добрый день, Марина Петровна. – Мальчик был, как всегда, вежлив. – Нет, мы иностранным занимаемся в разных группах. Ей что-нибудь передать?

– Нет-нет. Я сейчас заеду и привезу ей телефон. А кстати, скажи, ты ничего не слышал об Ипполите?

– А разве вы его не помните? Он же с нами учился на младших курсах.

– А сейчас не учится?

– Ну, он такой крутой стал. – И в голосе Стаса появилась какая-то ироническая нотка. – Живет во Франции, потому что здесь жить негде. Марина Петровна, вы извините, но мне надо уже бежать на лекцию. Всего доброго.

– Да-да, конечно. – В задумчивости Марина долго держала мобильный телефон в руке… И что все это значит?

… «Крутой» мальчик проснулся к обеду. Прошлепал босыми ногами в туалет и обратно, включил в своей комнате телевизор… Похоже, что он решил там окопаться до прихода Аленки.

– Полечка, – вдруг услышала Марина непривычно сладкий голос матери. – Ты бы вышел, позавтракал.

Мать верна себе: молодые люди всегда были ее слабостью.

«Завтрак он уже проспал», – съехидничала про себя Марина и решила все-таки предоставить «Полечке» возможность пообщаться с бабушкой, утолить молодой голод, а уж потом где-нибудь на нейтральной полосе, например у туалета, и прихватить его для разговора… Пока Аленка не пришла…

Когда юное создание отправилось на балкон подышать свежим воздухом, Марина решила начать разведывательную операцию.

– Ипполит, ты не против поговорить?

В ответ только взмах длинных ресниц вокруг безмятежно открытых глаз.

– Объясни мне, что у тебя за история с работой.

Тонкие изящные пальцы забарабанили по перилам балкона…

У нее было такое ощущение, будто она пробирается сквозь густую разросшуюся изгородь шиповника, как у них на даче. Пахнет одуряюще, но все в колючках и ногу поставить негде.

Пол мычал и молчал в ответ на ее вопросы. Чем больше она слушала его односложные спотыкающиеся ответы, тем тоскливее ей становилось. Парень производил впечатление полного инфантила. Есть квартира, но в ней живет кто-то другой, учился в институте, но бросил. Два года назад призвали в армию, но отправили на докорм по причине дистрофии призывника. На работу в приличную фирму, где есть отдел кадров, не берут, так как нужен военный билет, а его у мальчика нет… Кто живет в квартире? Почему бросил учебу? Почему никто не позаботился о том, чтобы парень получил хоть какую-нибудь профессию?

– Погоди, а как же ты жил все это время? – пыталась Марина выудить из разговора хоть что-нибудь конкретное.

– Так… – И опять взмах длинных ресниц и стук тонких пальцев по перилам.