У нее серьезные проблемы, а босс хочет затеять игру, подумала Конни. Дальше ехать некуда! Что ж, хоть это и не в ее правилах, она тоже включится в игру — пусть знает, что с ней шутки плохи.
Конни наклонилась через весь стол, так что ее губы оказались в каком-нибудь дюйме от его рта, и она почувствовала на своем лице его теплое дыхание. Но это не заставило ее отступить. Нет, вместо этого Конни решила прекратить разговор Адама с другой женщиной и проворковала:
— Адам, ты что же, хочешь, чтобы я всю ночь прождала тебя?
Она услышала возмущенный возглас Клаудии, которая тут же попрощалась с Кэйгеном. Взгляд Адама, медленно опустившего трубку на рычаг, сулил неминуемую расплату за содеянное. Сердце Конни бешено забилось, но она сумела сохранить спокойствие и даже произнесла с угрозой в голосе:
— Ну и нахал же вы, советник.
Вместо того чтобы рассердиться, Адам выжидающе смотрел на нее.
— Мне нужно поговорить с тобой по важному делу, — почти развязно объяснила Конни, поражаясь тому, как это у нее хватило смелости обращаться к Кэйгену с просьбой таким вызывающим тоном.
Однако теперь, когда битва за его внимание была выиграна, ей вдруг стало не по себе из-за того, что осмелилась обсуждать с боссом свое нежелание вести дело о разводе. Внезапно решив, что и для ее карьеры, и для общего дела лучше всего будет отступить, она молча пошла к двери.
Адам резко встал и, перегородив Конни путь, выхватил из ее рук папку с делом Колдгара.
— И в чем же проблема? — спросил он своим обычным деловым тоном.
— Я не хочу вести это дело, прошу, чтобы ты передал его кому-нибудь другому. Это нужно сделать как можно быстрее.
Брови Адама недоуменно поползли вверх. Конни занимала пока невысокое положение в фирме, и ей никак не следовало отказываться от дела, но сейчас ни один из них даже не заикнулся об этом. Они работали вместе, чувствуя себя профессором и студенткой, оба обладали блестящими способностями и железной волей. На профессиональном уровне им обоим было легко найти взаимопонимание.
— Но почему? — спросил Кэйген и нахмурился, заметив, что она отвела глаза.
Странно, ведь Конни всегда предпочитала прямой путь к цели.
Помолчав мгновение, девушка ответила:
— Думаю, кто-нибудь другой лучше меня сумеет защитить интересы этого человека. — Она едва не подавилась, произнося эти слова, ведь в карьере был смысл ее жизни.
— Почему? — повторил он тоном, не терпящим возражений.
— Я уже встречалась с этим человеком и с первого же взгляда невзлюбила его.
На щеках у Адама заходили желваки.
— Он что, приставал к тебе?
— Нет! — Конни пришла в ужас от такого предположения.
Нет, ей не пришлось отбиваться от Колдгара, но она видела: он не прочь пофлиртовать, — и от этого ее клиент казался Констанс еще более отвратительным.
— Клиенту не обязательно нравиться адвокату. Ты знаешь его жену? Может, ты состоишь в родстве с ним или с его женой? Он вызывает физическое отвращение или ведет себя оскорбительно? — Адам засыпал ее вопросами так же быстро, как обычно делал это в зале заседаний суда, что большинство людей приводило в замешательство. — Или, может, он, напротив, очень понравился тебе?
— Я его не знаю, он мне не нравится, и я не хочу узнать его ближе. Мистер Колдгар довольно красив, вежлив и ведет себя подобающим образом, правда, не желает признавать выдвинутых против него обвинений, — четко объяснила Конни, сделав шаг назад, потому что босс встал слишком близко к ней, все ее тело неожиданно покрылось мурашками.
— Но ты же вела множество подобных дел, — спокойно заметил Адам.
Конни чувствовала себя такой усталой и не захотела спорить. Боссу нужно знать лишь ее позицию, больше ничего.
— С моей точки зрения — а говорю я сейчас как женщина и как адвокат, — этот человек достоин лишь презрения, он абсолютно бесполезен для общества, и его следует кастрировать.
Адам от изумления присвистнул.
— Вот тебе раз! Судья, Большое жюри и исполнительница приговоров в одном лице!
Насмешка была заслуженной, но Адам вовсе не испытал удовольствия, заметив, какой смертельной бледностью покрылось ее лицо.
— Совершенно верно, — согласилась Конни, надеясь на то, что воинственный тон поможет скрыть собственное смятение и босс не поймет, как сильно задела ее история Колдгара. — Разве ты хочешь, чтобы репутация твоей фирмы зависела от моей способности защитить этого подонка?
— Я подумаю об этом, — произнес Адам, снова приближаясь к ней; его стальной взгляд скользил по ее напряженному лицу.
— Подумаешь? — переспросила Конни. — Предварительные слушания в среду. Колдгару необходимо встретиться с новым защитником заранее.
— Никто не будет заниматься этим делом в выходные, — с ужасающим спокойствием заметил Кэйген. — Собранные тобой данные я просмотрю, а потом приму решение.
Конни это было не по душе. Она должна избавиться от дела Колдгара немедленно.
— Ты же сам говорил, что, если у меня возникнут проблемы, я могу поделиться ими с тобой, — напомнила Конни, чувствуя, что ее щеки постепенно вновь розовеют. — Я объяснила тебе, что меня смущает, и была бы признательна, если бы ты ответил мне немедленно.
— А я был бы признателен, если бы ты все-таки рассказала, в чем дело.
Этого Конни хотелось меньше всего.
— Я же сказала, что Колдгар мне сразу очень не понравился, — повторила она, проклиная настойчивость босса.
— И еще тебе не понравилось, как клиент обращается с женой, — добавил Адам.
Он не раз спрашивал себя, насколько Конни сама пострадала от бывшего мужа. Судя по тому, как она разволновалась, ей пришлось пережить немало.
— Его отношение к жене было отвратительным, — сообщила Конни, не вдаваясь в подробности.
— В любом случае всегда есть две стороны, и это особенно касается дел о семейных конфликтах, — строго изрек Кэйген одно из основополагающих положений юриспруденции. — Ты уверена, что тебя с этими людьми не связывают личные отношения?
— Уверена.
— Так как же, черт возьми, ты можешь осуждать этого человека? — Адам был возмущен ее упрямством. — Может, он отчасти и признает свою вину, что вполне естественно, и тебе это известно!
Жар его тела жег девушку. Ей хотелось снова отступить назад, но взгляд Адама держал ее на месте. Конни могла бы заметить, что давно уже стала большим знатоком дел о разводе и прекрасно понимала, кто и когда оказывался по-настоящему виновным, но в этой ситуации она не решалась доказывать свою правоту.
— Он мерзавец, Адам. Он самодоволен, отвратителен, изменяет жене и не думает раскаиваться. При этом даже не может понять, отчего жена хочет развестись с ним! Люди такого типа способны причинять близким невероятную боль и унижение.
