А темноволосый незнакомец в элегантном сером костюме, явно сделанном на заказ, проследовал за ней к столику, где уже стояла на удивление быстро принесенная чашка с горячим ароматным кофе.
– Простите за дерзость, не разрешите ли вы мне представиться? – спросил он так серьезно, будто знакомство с Шарлоттой было главной целью его жизни и он вознамерился достичь ее при любых обстоятельствах.
Девушка немного удивленно взглянула на настырного незнакомца, и из-за царящего здесь полумрака ему показалось, словно ее глаза сияют теплым таинственным светом.
– Представьтесь, – рассмеялась она.
Когда он улыбнулся в ответ, она увидела два ряда идеально ровных белых зубов.
– В этом нет особой необходимости, мы давно знакомы, хотя, похоже, вы меня забыли. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь с нашей последней встречи много воды утекло, вам тогда было лет пять. Я частенько носил вас на плечах по фруктовым садам «Тремарта» изображая лошадку, и вам это очень нравилось… Помните?
Шарлотта открыла рот от изумления и уставилась на него. В тот момент она просто не могла оторвать глаз от таинственного незнакомца. Не слишком ли много впечатлений для одного вечера? Но как девушка ни старалась, ее память хранила молчание. Люди плохо запоминают тех, с кем им доводилось встречаться в пятилетнем возрасте, но такое лицо нельзя просто забыть, оно должно было сохраниться где-то в глубинных тайниках ее памяти. Может быть, Шарлотта обманывала себя, но она почему-то не хотела признать, что знает собеседника. Однако воспоминания постепенно оживали, медленно всплывая в сознании, и все это очень напоминало пробуждение от длительного, похожего на транс сна. Наконец-то девушка поняла, почему эти холодные серые глаза под идеально расчерченными бровями так быстро выбили ее из колеи. Ведь этот человек заинтриговал Шарлотту против ее воли! Теперь она, по крайней мере, знала, почему внешне незнакомый человек взволновал ее.
– Не может быть, что это вы! – возбужденно воскликнула она, все еще пристально вглядываясь в его лицо. – Вы ведь гораздо старше меня?
– Мне тогда было всего пятнадцать, – напомнил собеседник. – А вам, если мне не изменяет память, исполнилось пять лет.
– Вы отпросились из школы на несколько недель, чтобы навестить своего дядюшку… – Наконец-то к Шарлотте начала возвращаться память.
– Совершенно верно, а вы тогда отдыхали у прекрасной Джейн Вудфорт.
– Тетушка вас почему-то не любила и всегда сердилась, когда вы приезжали.
– И я даже знаю причину ее нелюбви. Все очень просто – когда-то ваш особняк со всеми прилегающими землями принадлежал моей семье, и мисс Вудфорт совсем не нравилось чувствовать себя узурпатором. Она очень старалась казаться гостеприимной, но не могла скрыть своей истинной сущности. Ко всему прочему, она даже не из Корнуолла родом!
– Значит, вы Ричард Тремарт!
– Он самый. – Он галантно, хоть и немного насмешливо поклонился и добавил: – А еще я один из самых первых ваших поклонников! Ну как, заслужил я возможность присесть рядом с вами и немного поболтать о прошлом?
Шарлотта не смогла найти убедительной причины, чтобы тактично отказать ему. Как можно было так поступить после столь очаровательной просьбы? Правда, оставались воспоминания, маленькие легкие эльфы, – очень-очень старые, неясные и поблекнувшие воспоминания. Он пробудил что-то давнее, но неприятное. Маленькой Шарлотте не так уж и нравилось кататься вокруг «Тремарта», сидя на шее соседского мальчишки и вцепившись ему в волосы. Да и интуиция, которой она обладала с рождения и которая ее никогда не подводила, подсказывала девочке, что ее обожаемая тетушка Джейн была довольно враждебно настроена к молодому Тремарту. Именно это, без сомнения, повлияло на ее собственное отношение к Ричарду, полное довольно плохо скрываемой холодности и недоверия. Он был племянником местного доктора и приезжал в «Тремарт» два-три раза в год – его родители, люди очень богатые, редко жили дома, постоянно путешествуя где-нибудь за границей. Ричард в юности был очень внимателен к пятилетней девочке, хотя для той он оставался всего лишь ненормально вежливым мальчиком, почти юношей, которого интересовали только плавания да «Тремарт».
Теперь она начала вспоминать, как страстно он любил «Тремарт». Ричард постоянно снимал особняк и прилегающие территории своей жутко дорогой немецкой камерой. Потом он забирал снимки в школу, заботливо складывая их вместе с фотоаппаратом в свой чемодан из натуральной кожи. Юноша часами торчал на террасе, безуспешно пытаясь перенести на мольберт великолепный вид, открывавшийся с утеса на море. Но он не был художником, а его жалкие результаты вызывали у пятилетней Шарлотты приступы обидного смеха, с которыми она не могла справиться – да не очень-то и пыталась, если честно. Только сейчас она со стыдом поняла, насколько жестока была к мальчику. Они казались такими разными! Хорошенькую девочку все баловали; у нее были светло-каштановые волосы, иногда отливающие то бронзой, то медью, то настоящим золотом, смотря какой свет на них падал, и темные красивые глаза. Хотя она и испытывала невольный трепет перед старшими, но абсолютно не боялась загорелого и сильного племянника местного доктора. Она без стыда дразнила Ричарда, хотя с удовольствием принимала от мальчика сладости или отправлялась с ним на морскую прогулку в его собственной лодке, но все-таки никогда не благодарила за подобные услуги.
Однажды она в сердцах, но абсолютно серьезно заявила, что ненавидит Ричарда. Теперь, воскресив в памяти события давно минувших дней, девушка готовилась к неприятным сюрпризам… Юный Тремарт постоянно твердил, что поместьем должен владеть он, а ее тетушка не имеет абсолютно никакого права жить здесь, и что когда-нибудь он обязательно выкупит его обратно. Он вынуждал Шарлотту признать, что она воспитана на традициях его семьи, – а как он гордился, что сам принадлежит роду Тремартов! Он хвалился, будто это важнее, чем быть чистокровным англичанином. Она просто не в состоянии была понять, почему он так презрительно говорит об англичанах. Ричард настаивал, что быть истинным корнуолльцем – большая честь, чем родиться просто англичанином.
Однажды он даже заявил, что непременно поселится в этих местах, а еще лучше в «Тремарте», вернется к своим корням, к истокам своей семьи.
Это была главная цель его жизни… его навязчивая идея.
– Это удивительно! – воскликнула Шарлотта, внимательно наблюдая, как изящно он усаживается за столик. – Жизнь странная штука, не правда ли? Я и представить не могла, что когда-нибудь вернусь сюда, в Корнуолл, встречу часть своего прошлого и смогу вспомнить с вами детство в «Тремарте».
Ричард был довольно высокий, примерно шести футов ростом[1], и гибкий, как породистая борзая. Заметив ее оценивающий взгляд, он мило улыбнулся.
– Вы мне очень льстите, называя меня частью своего прошлого, – заметил он.
– Но вы же понимаете, что я имела в виду… – Девушка вновь почувствовала досаду. – Если честно, я совсем не вспоминала о вас. Но разве это не удивительно, что мы встретились спустя столько лет? Может быть, это судьба? А знаете, я все-таки кое-что припоминаю, несмотря на то, что тогда была совсем ребенком. И вообще, я даже не предполагала, что когда-нибудь произойдет нечто подобное… похоже, я вас совсем запутала. Вы ведь не были просто мальчиком, с которым я могла играть, но еще не были и настоящим мужчиной. Вы были… как бы это поточнее сказать… ни то, ни другое, а что-то среднее, промежуточное, и это сбивало меня с толку.
