— Джейн, опомнись, у него сто таких отелей, станет он по ним бегать!
— Это. Был. Он.
— Ладно, сдаюсь.
Родриго не слышал этого бурного диспута. Он мог бы рассказать недоверчивому рыжему толстяку, что основой своего благосостояния сделал именно это качество — лично проверять все и за все отвечать. Бывают отели, в которых портрет хозяина висит на стене. Служащие отелей «Каса Альба» знали хозяина в лицо и лично. Особенно Морис Каллахан, управляющий отеля на острове Форментера.
Он поднялся навстречу Родриго из массивного дубового кресла — широкоплечий зеленоглазый гигант с добродушной улыбкой на смуглом лице. Родриго ответил ему такой же улыбкой, и друзья обнялись.
— Родриго! Я уже заждался тебя в нашей глуши!
— А я соскучился без вас. Как малыш Санто и... Сара? Я видел ее машину на парковке.
— Это с прошлого раза. Кошмарный драндулет, наконец-то сломался. Кажется, на этот раз — навсегда. Правда, я боялся, что Сара заставит меня его реанимировать, но обошлось. Теперь жизнь прекрасна, если не считать того, что твой крестник не дает нам спать по ночам.
— О, жаль, но тут я бессилен. Хотел бы вам помочь, но...
— Нет уж, хватит. Нам и так придется прожить лишних пару сотен лет, чтобы расплатиться с тобой за все, что ты для нас сделал.
— Ничего вы мне не должны, перестань. Однако к делу. Ты уверен, что все обстоит так, как ты предполагал?
Морис помрачнел. Зеленые глаза приобрели стальной оттенок, густые брови сдвинулись к переносице.
— Боюсь, что так. Слухи подтвердились. Наркотики действительно распространял один из служащих.
— Ты выяснил, кто это?
— Некто Гонсалес. Официант в ресторанчике на том конце острова. Ему двадцать пять, он местный, но приехал после долгого отсутствия, в самом начале сезона.
Морис смотрел на бесстрастное лицо друга и думал, что Родриго наверняка запоминает всю информацию. И Боже храни дурака Гонсалеса, ибо Родриго Альба — друг, каких мало, но и враг, какого поискать.
— Еще кто-то замешан?
— Вроде бы нет.
— Хорошо.
Морис Каллахан прекрасно понимал, что имеет в виду Родриго. Подобные ситуации могли нанести непоправимый вред репутации отелей Альба, поэтому разобраться во всем они должны сами, не привлекая ни полицию, ни других служащих отеля. Кроме того, Морис знал, как болезненно Родриго относится к проблеме наркотиков — из-за трагедии с сестрой. И не только...
Худощавое аристократическое лицо Родриго напоминало лицо мраморной статуи, голос был опасно тих и тверд.
— Пожалуй, нам стоит навестить синьора Гонсалеса.
Океан шумел за окнами, лучи солнца лениво щекотали босые ноги двух белокурых девушек, сидевших друг напротив друга в небольшой уютной комнате. Одна из девушек нервно и немного картинно курила, неумело сжимая холеными пальчиками длинную белую сигарету, вторая рассматривала какие-то бумаги...
Гвендолен Ричвуд с омерзением и недоверием смотрела на фотографии. Черно-белые, плохо сфокусированные снимки.
— Может быть, все не так уж плохо...
Она сама себе не верила, что уж говорить о Лиззи. Лиззи Ричвуд, младшей сестренке, хорошенькой, словно куколка, белокурой и глупенькой, попавшей в беду, в очень большую беду. Что скажут родители!
— Может, это кто-то другой?..
Куколка взмахнула сигаретой и яростно затушила ее в керамической пепельнице.
— Это не кто-то, это я, Гвен, это я собственной персоной, и ты должна помочь мне, или я умру! Если мама и папа узнают... Да нет, я не умру — они меня убьют!
Гвен беспомощно смотрела на черно-белые снимки и молчала. Лиззи никогда не принимала надуманных утешений, она удивительно твердо стояла на земле и не верила в спасительную ложь.
На фотографиях была именно Лиззи. Обнаженная. Если эти снимки попадут в прессу... Судья Ричвуд может попрощаться с карьерой и вообще с работой. Таблоиды такого шанса не упустят.
— Это просто ужасно, Лиз...
— Да. А если он пошлет эти снимки Робину... Робин в жизни не поверит, что я не спала с Раулем.
— А ты не спала?
— Вот! Даже ты не веришь! Да Рауль просто знакомый парень! Мы вместе плавали на яхте, загорали, с ним было весело, ничего больше. Не веришь? Да я клянусь...
— Тихо, Лиз. Я тебе верю.
Темные брови Гвен сдвинулись в одну линию. Карие глаза смотрели печально и устало. Карие глаза и темные брови обе сестры унаследовали от отца, мать же подарила им свои светлые пепельные локоны, почти серебряные по контрасту с глазами.
Лиз была настоящей красавицей, а Гвен не могла похвастаться правильными чертами лица.
Слишком решительный подбородок, немного вздернутый носик, очки, опять же... Впрочем, очки ее не портили. И без них всякий мог сказать при взгляде на Гвен Ричвуд: вот серьезная, образованная, уверенная в себе девушка, которая не нуждается в разных глупостях, вроде цветочков, серенад и вздохов под луной. Она твердо стоит на грешной земле и всегда добивается своего.
Никто на свете не знал, как Гвен Ричвуд иногда завидует своей младшей сестре, при взгляде на которую все мужчины расправляли плечи, выпячивали грудь и теряли рассудок. Хорошо иметь трезвый ум — но как хочется иногда кружить головы и быть до ужаса, до восторга, до самозабвения легкомысленной... Конечно, не до такого ужаса.
— Зачем ты все это творила, Лиз? Вы ведь собирались пожениться с Робином — или ты не уверена в этом?
— Гвен, перестань изображать мудрую старую няньку! Я не такая, как ты, и я это знаю. Мне плевать на карьеру, и я не хочу работать, а то, что помолвлена с Робином, не значит, что мне нельзя развлекаться вообще!
— Развлекаться? Ну и развлекалась бы! В пляжный волейбол бы играла, на яхте каталась...
— А если бы ты приехала на неделю пораньше, то и не случилось бы ничего! Ты бы за мной присматривала.
Розовые губки сложились обиженным бантиком, в глазах блестели сердитые слезы. Лиззи нашла виновницу всех бед.
— Ты прекрасно знаешь, что у меня работа.
— У тебя всегда работа! Всю жизнь. Ничего удивительного, что Рик не выдержал... Ой, прости, прости, я свинья, жуткая свинья, не надо было этого говорить. Гвен, лапочка, миленькая, что делать?! А мама с папой сами виноваты. Приглашали Рауля, таскали его смотреть на все эти скучные монастыри и замки, обедали вместе... Вообще, в нашем возрасте все эти семейные праздники и совместные каникулы до добра не доводят!
— Да? Но ты так не думала, когда папа оплачивал счета?
— Еще хорошо, что они не заказали тур в идиотские горы, забыла, как они называются! Очень интересно — камни, трава и небо. Все!
— Зато там не было бы этого Рауля.
