— Андронакис? — вскричала Анна. — Да где я, в конце-то концов?! Это мой дом! Мой сад! Мой рояль! Господи, куда вы дели рояль?! И где мои цветы?!
— Э, сударыня, потише, иначе, я вызову полицмейстера. — Управляющий схватил было Анну за руку, но получил такой отпор, что тут же пожалел о содеянном. Незнакомка пребывала в великом гневе, и гнев ее казался праведным.
— Это я вызову полицию, и мы быстро восстановим справедливость, а вы немедленно уберетесь из моего дома, — твердо и очень жестко сказала Анна, глядя в упор на стоявшего против нее мужчину. — Этот дом принадлежит семейству барона Корфа, а я — единственная его владелица. Я — баронесса Анастасия Петровна Корф!
— Разве я сказал, что дом не принадлежит семейству Корфов? — умиротворяющим тоном произнес управляющий, незаметно, как ему казалось, подавая знаки полусонному похмельному слуге, который первым откликнулся на появление Анны и сейчас пробирался вдоль стены, чтобы, оказавшись у нее за спиной, дождаться команды «взять!». — Я уже объяснил вам, сударыня, что прежние владельцы дома умерли, а признанный властями наследник сдал этот дом внаем, и вчера мой хозяин отметил здесь свою свадьбу.
— А я еще раз повторяю вам, что никаких иных наследников у меня и мужа, кроме наших детей, которым покровительствует сам наследник престола и его супруга, нет, и не может быть! А если вам моего слова недостаточно, то вот мои… — Анна опустила было руку в дорожный кошель, и тут же слуга, прятавшийся за ее спиной, набросился на Анну и стиснул, как клещами.
— Надеюсь, у вас там не пистолет? — цинично скривился управляющий, поднимая с пола упавший кошель и роясь в нем.
— Да вы с ума сошли! — закричала Анна. — Как вы смеете!
Управляющий только хмыкнул и развернул находившиеся в кошеле бумаги. Пробежав первую из них глазами, он мгновенно изменился в лице и кивнул слуге — отпусти! Потом внимательно изучил все остальные документы и после некоторого раздумья протянул их Анне, брезгливо поводившей плечами после мертвой хватки услужливого «цепного пса».
— Печати и подписи выглядят настоящими, — тихо промолвил управляющий, и в его голосе Анне почудилось смущение.
— Таким образом вы пытаетесь извиниться за свое грубое поведение и нападение вашего слуги? — Она гордо вскинула голову, пытаясь поймать взгляд управляющего, но тот успел отвести глаза в сторону — кивнул слуге, чтобы тот исчез.
— Я всего лишь пытаюсь прояснить ситуацию, сударыня, то есть госпожа баронесса, — поправился управляющий, — и предложить вам продолжить наш разговор в библиотеке.
— Лично я хотела бы пройти в свою спальную и привести себя в порядок с дороги, переодеться и… — начала было Анна, но управляющий со все возрастающим смущением остановил ее.
— Видите ли… Дело в том, что дом был практически пуст, когда мой хозяин арендовал его.
— Но мои вещи… — Анна вдруг почувствовала себя слабой и такой беззащитной. — Вещи моих детей, мужа. Их игрушки, наши документы, наши драгоценности…
— Мой хозяин — не вор, — с упреком сказал управляющий. — Господин граф Теополус Андронакис — один из самых богатых людей в Греции, и, поверьте, уезжая, он не станет забирать мебель, которую приобрел, чтобы жить здесь со своей русской супругой.
— Но как же тогда… — прошептала Анна, чувствуя, что силы снова оставляют ее, — как же так?..
Очнулась она уже в библиотеке, куда перенес ее управляющий, — на чужом, совершенно незнакомом ей диванчике, обивка которого свидетельствовала о весьма сомнительном художественном вкусе ее хозяина, но вовсю кричала о размерах его кошелька.
— Где я? — Анна с недоумением всмотрелась в лицо склонившегося над нею мужчины, пытаясь вспомнить, что вызвало этот неожиданный обморок.
— Вы — дома, — тихо, с сочувствием сказал управляющий.
— Дома? — точно эхо повторила Анна, и лицо ее прояснилось, но выражение, появившееся на нем, было лишено даже намека на романтическое, — холодно, холодно, очень холодно. — Разве это мой дом? Вы все уничтожили! Все, что хотя бы чем-то напоминало моим детям об их погибшем на государевой службе родителе, о детстве, проведенном в любви и согласии, о дедушке, которого они не успели увидеть, но, который всегда смотрел на них с небес и с портретов в этой комнате. А книги? Что сделали с моими книгами?
— Похоже, это единственное, что осталось нетронутым. — Управляющий кивнул на полки, заставленными украшенными золотом переплетами.
— Там, — Анна протянула руку, — четвертая полка снизу, второй ряд стеллажа от окна, томик Шекспира с папирусовой закладкой…
Управляющий, невольно подчиняясь этому жесту, прошел к полке и снял указанную Анной книгу.
— Это «Король Лир», — сказала Анна и стала цитировать по памяти, сначала на английском, а потом — по-русски. — Откуда шел? И где сейчас живу? Там — солнце? Или все — обман? Мне в пору умереть от горя… Акт четвертый, сцена седьмая, французский лагерь, Лир, Корделия и Кент.
— Если я могу вам чем-то помочь, баронесса… — Голос управляющего звучал тихо и покаянно.
— Можете, — устало промолвила Анна. — Объясните же мне, кем и по какому праву мой дом был сдан в аренду вашему хозяину.
— Я мог бы показать вам документы. — Управляющий на мгновение замялся, но Анна опередила его.
— Я знаю, в каком месте в библиотеке находится сейф.
— Да-да, конечно, — смущенно кивнул управляющий и вытащил одну из книг в стеллаже слева от входной двери. Полка, на которой она стояла, сдвинулась, открыв потайное углубление. Управляющий открыл своим ключом сейф и достал из него документы. — Пожалуйста, вы можете ознакомиться с ними.
Анна почти неживой рукой приняла поданные ей бумаги и принялась их читать. Но… как это может быть?! Барон Иван Иванович Корф? Но дядюшка мертв! И этот почерк ей совершенно незнаком!
— Ничего не понимаю, — в недоумении покачала головой Анна. — Я не знаю этого человека. Кто он?
— Барон Иван Иванович Корф, — с жалостью глядя на нее, повторил управляющий.
— Послушайте, — устало вздохнула Анна. — Я в сотый раз повторяю — барон мертв! Десять лет назад он был подло отравлен и похоронен на семейном кладбище в нашем загородном имении в Двугорском уезде.
— Однако подлинность бумаг подтверждена поверенным в делах семьи, — указал управляющий на подпись.
Пробежав глазами текст договора аренды, Анна не сразу обратила внимания на завершающее его заверение.
— Викентий Арсеньевич? — Удивление Анны достигло крайнего предела. Как мог солидный адвокат, давний друг Корфов признать членом их семьи какого-то самозванца, нагло выдававшего себя за покойного Ивана Ивановича?!
— Я вижу, вы потрясены, — уже совершенно доброжелательным тоном сказал управляющий. — Поверьте, я искренне полагал, что вы — одна из тех просительниц, что стали осаждать моего хозяина, когда он дал объявление в газете о предстоящей свадьбе. Вы же знаете этот обычай — счастливый жених, да еще и иностранец, может одарить любого…
