– То, что, на ваш взгляд, починить уже невозможно, – говорил он, – я попрошу вас заменить на новое. Черт бы побрал эту аварию и ту безголовую тварь, которая ее устроила! Мне еще повезло, все мое оборудование лежало на полу под задним сиденьем, а я сам был пристегнут ремнем безопасности. Но Рико, как обычно, не пристегнулся, за что и поплатился. Он проваляется в больнице добрую половину месяца, а мы и так уже отстаем от графика. Чертовски нескладно все получилось.
Бесчувственность Бенедикта возмутила Валери. Она снова не сдержалась:
– А здоровье Энрико Ромеро вас, значит, не волнует?
Бенедикт снова повернулся к ней, на этот раз со свирепым видом:
– Что вы сказали?
Голос Бенедикта и выражение его лица производили одинаково устрашающее впечатление, но Валери расправила плечи и повторила:
– Я сказала, что здоровье Энрико Ромеро вас, по-видимому, совершенно не волнует.
– Это в каком смысле?
– В том смысле, что он сломал ногу, но вас заботит только судьба вашей книги про птиц.
– Про певчих птиц.
– Не важно. Я пытаюсь обратить ваше внимание на то, что в такой ситуации любой нормальный человек...
Бенедикт напрягся и уставился на Валери.
– С чего вы взяли, что я не волнуюсь за Рико? Или что я не нормальный человек?
Валери услышала смешок отца, но не отвела взгляда от хмурого лица Бенедикта. Почему-то у нее вдруг возникло ощущение, что противник превосходит ее в силе.
– Я хочу сказать, что этот проект, по-видимому, для вас важнее, чем...
– Думаете, он для Рико не важен? – перебил ее Бенедикт. – И позвольте заметить, мои планы, равно как и мотивы, вас совершенно не касаются.
Фред Верной кашлянул и отвернулся, пряча улыбку. Валери мгновенно опомнилась. Конечно, Роджер Бенедикт прав, она сует нос не в свое дело. Кроме того, он – клиент, а грубить клиенту, даже такому трудному, совершенно несносному, – последнее дело. Пока в голове Валери проносились все эти мысли, Роджер Бенедикт снова переключил внимание на ее отца.
– Итак, мистер Верной, если только вы взглянете на эту аппаратуру...
Фред поднял руку, прерывая собеседника:
– К сожалению, мистер Бенедикт, я не могу сейчас этим заняться. Я бы с радостью вам помог, но сегодня днем один из моих самых давних постоянных клиентов заскочил в обеденный перерыв и попросил срочно отремонтировать его фотоаппарат. Я обещал, что сделаю. – Он улыбнулся Валери: – Дорогая, ты не могла бы помочь мистеру Бенедикту?
Валери стиснула зубы, но кивнула. Она знала, что отец сейчас очень занят, и решила сделать все возможное, чтобы как можно быстрее распрощаться с Роджером Бенедиктом. Но Бенедикт не дал ей ответить:
– Пожалуй, я лучше зайду в другой раз, когда вы будете посвободнее, сэр. – Он снисходительно улыбнулся Валери. – Я, конечно, не сомневаюсь, что ваша дочь – вполне компетентный помощник, но в данном случае речь идет об очень сложной, дорогостоящей аппаратуре.
Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Валери. Она нахмурилась и уже открыла рот, чтобы высказать этому щеголю все, что она о нем думает, но ее отец отложил инструменты и сурово посмотрел на Роджера Бенедикта.
– Смею вас уверить, сэр, моя дочь справится с этой работой не хуже меня, а может быть, и лучше.
– В самом деле? – скептически поинтересовался Бенедикт, поворачиваясь к Валери. – Сколько же времени вы здесь работаете?
Фред хмыкнул. Валери посмотрела Бенедикту прямо в глаза и произнесла с оттенком скуки:
– О, практически всю жизнь! Хотя пять лет назад я брала отпуск, чтобы получить диплом по коммерческой фотографии.
– Не может быть!
Бенедикт был явно ошарашен. При виде его замешательства Валери испытала мстительное удовлетворение. Она деловито пододвинула к себе покореженный футляр и елейным тоном поинтересовалась:
– Мистер Бенедикт, сэр, чем эта юная леди может вам помочь? – Она выдержала небольшую паузу. – Мне бы хотелось закончить это небольшое, хотя и приятное дело по возможности быстрее, чтобы не опоздать на танцы сегодня вечером.
Роджер поправил очки. От его высокомерия не осталось и следа, теперь он чувствовал себя очень неловко. Фред Верной втихомолку посмеивался над ним. Наконец Роджер повернулся к Валери и робко заметил:
– Боюсь, большая часть оборудования Рико безнадежно испорчена.
Следующие несколько минут Валери помогала ему разбирать содержимое футляра. За это время она не раз и не два горестно вздохнула. Бенедикт оказался прав: первоклассное снаряжение фотографа было почти полностью уничтожено.
– Ну и ну! – воскликнула Валери.
Ей было больно смотреть на жалкие остатки еще недавно первоклассного оборудования.
– Боже, ущерб потянет на тысячи долларов! – окончательно расстроилась девушка, доставая из футляра искореженный фотоаппарат и два раздавленных телеобъектива.
Роджер кивнул:
– Да, не повезло. Аппаратура Рико лежала в багажнике, и по ней пришелся основной удар при столкновении.
– Еще удивительно, что вы так легко отделались, – пробормотала Валери, хмурясь.
– Ну, у меня такое чувство, словно меня раз пять хорошенько шмякнули о стену, но в остальном со мной все в порядке, – сухо заметил Роджер.
Валери улыбнулась и покачала головой, продолжая доставать искореженную аппаратуру. Пока они с Роджером обсуждали нанесенный ущерб, напряжение, возникшее между ними раньше, заметно ослабело. Оценивая профессиональным взглядом степень повреждения каждого предмета, Валери даже поймала на себе взгляд Роджера, в котором сквозило уважение. Они вместе разделили все содержимое ящика на две части. В одну, меньшую, вошло то, что еще можно было отремонтировать, в другую – то, что после оценки страхового агента оставалось только выбросить.
Работа двигалась к завершению, и Валери даже пожалела, что ее общение с Роджером Бенедиктом было таким коротким. Валери было очень любопытно познакомиться с ним, выяснить, чем он занимается. В Натчезе мало шансов встретить настоящего писателя, и, уж конечно, Валери никогда не встречалась с человеком, сотрудничавшим со знаменитым фотографом Энрико Ромеро. Но дело было не только в этом. Валери не могла отрицать, что Роджер Бенедикт очень импозантный мужчина. Ее привлекало все: и внешность, и крепкое телосложение, и известность, и даже то, что он старше ее. Валери отметила, что голова у Роджера хорошей формы.
Его волосы успели высохнуть, и теперь их шелковистые, слегка вьющиеся пряди так и манили запустить в них пальцы. А его улыбка – когда, конечно, он позволял ей появиться на губах – могла растопить любой лед. Слабый, слегка мускусный аромат мужского одеколона, смешиваясь с естественным запахом кожи, усиливал притягательность Бенедикта. Короче, Валери пришлось признать, что Роджер Бенедикт прямо-таки излучает сексуальный магнетизм, к которому она не осталась равнодушной.
