— Кто-нибудь вызвал «скорую»? — спросила я.
— Я вызвал, по мобильнику, — откликнулся кто-то.
Глубоко вздохнув, я полезла двумя пальцами в рот незнакомке, только теперь заметив, что у нее ярко-рыжие волосы и очень бледная кожа. Женщина оказалась моложе, чем на первый взгляд; пожалуй, она была даже красива. Интересно, какие у нее глаза? Наверное, зеленые: зеленые глаза и рыжие волосы — обычное сочетание. Я выгребла изо рта незнакомки загустевшую кровь, посмотрела на свою испачканную ладонь и увидела зуб или обломок зуба. Женщина глухо застонала. Потом закашлялась. Уже неплохо. Совсем рядом оглушительно завыла сирена. Я подняла голову. Меня оттеснил в сторону человек в форме. Слава Богу!
Левой рукой я выудила из кармана платок и тщательно стерла с пальцев кровь и слюну. Мой арбуз! Где же арбуз? Я двинулась на поиски. Охотник за сумочками уже сидел, на него сверху вниз смотрели двое полицейских, мужчина и женщина. Рядом валялся мой голубой пакет.
— Пакет мой, — сообщила я. — Я выронила его.
— Это она! — выпалил кто-то. — Она его остановила.
— Не просто остановила, а нокаутировала, — поправил другой голос, и кто-то из женщин засмеялся.
Грабитель уставился на меня — не мстительно, как я ожидала, а озадаченно.
— Это правда? — с оттенком недоверия в голосе спросил полицейский.
— Да, — устало подтвердила я. — Но мне пора.
— Вам придется ответить на несколько вопросов, уважаемая.
Он вынул блокнот.
— Для начала — вашу фамилию и адрес.
Забавно, но только теперь я поняла, что нахожусь в состоянии шока. Фамилию я все-таки вспомнила, хоть и с трудом. Но адрес вылетел у меня из головы, хотя квартира принадлежала мне и я прожила в ней уже восемнадцать месяцев. Пришлось достать из кармана ежедневник и прочесть полицейскому адрес. У меня так дрожали руки, что строчки прыгали перед глазами. Должно быть, меня приняли за помешанную.
Глава 2
Я дошла по списку в журнале до буквы "Э": Деймиан Эверетт, тощий мальчишка в огромных очках, обмотанных скотчем, с грязными ушами, слюнявым ртом и вечными ссадинами на коленках — на игровой площадке дети то и дело толкали его.
— Здесь, мисс... — прошептал он, но тут в класс заглянула Полин Дуглас.
— На два слова, Зоя, — попросила она. Я поднялась, суетливо оправила платье и вышла. По коридору носились приятные сквозняки, но я заметила, что на тщательно напудренном лице Полин проступила испарина, а седеющие волосы на висках влажно поблескивают. — Мне звонили из «Газетт».
— Откуда?
— Из местной газеты. Хотят взять у тебя интервью, расспросить о твоем подвиге.
— О чем?.. А, ясно. Но я...
— Они еще говорили что-то про арбуз.
— Понимаете, дело в том, что...
— Вместе с журналистом приедет фотограф. Тише! — Последнее относилось к детям, с любопытством обступившим нас.
— Извините за беспокойство. Просто отошлите их обратно.
— Ни за что, — твердо заявила Полин. — Я предложила им подъехать без четверти одиннадцать, к большой перемене.
— А стоило ли? — усомнилась я.
— Зачем упускать отличную рекламу? — Она заглянула в класс поверх моего плеча. — Это он?
Я оглянулась на большой полосатый арбуз, с невинным видом возлежащий на полке за моей спиной.
— Он самый.
— Ни за что бы не подумала, что ты такая сильная. Ладно, до встречи.
Я вернулась в класс и снова уткнулась в журнал.
— Так на чем мы остановились?.. Да. Кадиджа.
— Здесь, мисс.
* * *
Журналист оказался мужчиной средних лет, толстеньким коротышкой с пучками волос, торчащими из ноздрей и из-под воротника рубашки. Его фамилию я не разобрала, и от этого мне было неловко — он-то знал мои имя и фамилию. Кажется, его звали Боб. От жары его лицо приобрело багровый оттенок, под мышками расплылись громадные пятна пота. Он стенографировал наш разговор в потрепанном блокноте, ручка так и скользила, зажатая в его мясистом кулаке. А фотографу, сопровождавшему его, было лет семнадцать: темный ежик, серьга в ухе, настолько тугие джинсы, что я опасалась, как бы они не треснули, когда он присаживался с фотоаппаратом на четвереньки. Боб донимал меня вопросами, а фотограф тем временем блуждал по классу, смотрел на меня сквозь объектив с разных точек. Перед их приездом я успела причесаться и слегка подкраситься — по настоянию Луизы, которая вытолкала меня в учительскую раздевалку и сама взялась за расческу. Теперь я уже жалела о том, что не приняла ее советы всерьез. Я сидела в старом платье цвета сливок, с измятым подолом. В присутствии журналиста и фотографа я ощущала неловкость.
— О чем вы думали перед тем, как решили сбить его с ног?
— Я просто сбила его. Не задумываясь.
— И вам не было страшно?
— Нет. Испугаться я не успела.
Журналист торопливо выводил в блокноте закорючки. Мне все казалось, что он ждет от меня гораздо более глубоких и остроумных ответов.
— Откуда вы родом? Аратюнян — странная фамилия для блондинки.
— Из деревни под Шеффилдом.
— Значит, в Лондоне вы недавно. — Дожидаться подтверждения он не стал. — И вы работаете с дошкольниками?
— Точнее, с учащимися нулевого класса.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три.
— Хм-м... — Он обвел меня задумчивым взглядом, словно оценивал ничем не примечательную свиноматку на сельскохозяйственном аукционе. — Сколько вы весите?
— Что?.. Примерно семь с половиной стоунов[1].
— Семь стоунов? — Он ухмыльнулся. — Невероятно. А преступник был здоровый малый. — Он пососал ручку. — Вы согласны, что общество изменилось бы к лучшему, если бы в нем было больше таких людей, как вы?
— Не знаю... — растерянно промямлила я, подыскивая уместный ответ. — А если бы у меня под рукой не оказалось арбуза? Или если бы я промахнулась?
Зоя Аратюнян, выступающая от имени бессловесной молодежи. Боб нахмурился, даже не пытаясь записать мой ответ.
— Как вы себя чувствуете в роли героини?
До этого момента все шло неплохо, но теперь я ощутила легкое раздражение. Конечно, облечь его в хоть сколько-нибудь разумные слова я не смогла.
— Так вышло, — пожала плечами я. — Героиней я себя не считаю. Вы, случайно, не знаете, что с той женщиной?
— Все в порядке, если не считать пары сломанных ребер и зубов.
