— Макс, — обратился он к охраннику, по-прежнему не отрывая взгляд от окна. — Я что-то беспокоюсь. Почему ее нет? Как думаешь, ничего не случилось? Сегодня дождь, дороги скользкие…
— Успокойся, шеф, — сочувственно глянул на него Макс. — Женщины есть женщины. Наверняка какой-нибудь бантик не может прицепить. А что дождь, так это даже кстати. Примета хорошая.
Слова хозяина разбудили в душе Максима смутную надежду. А если правда по дороге что-нибудь случится и Настя не приедет? Без невесты свадьба точно не состоится, и тогда… Впрочем, какая разница, сегодня или через неделю случится то, что должно случиться! Глупо мечтать об отсрочке, которая ничего не изменит. И потом, он давно принял решение и больше не отступится.
— Приехала! — истошно завопила Мирошникова-младшая. — На свадебную церемонию стройся!
— Братик, дорогой, поздравляю! Теперь ты уже точно не отвертишься, она приехала. — Таня чмокнула брата в щеку. — Эй, да что с тобой! Очнись, братишка. Ты даже не отругал меня за жуткое платье.
— Действительно, кошмарное. Я и не заметил. А как Настюша? Ты ее видела?
— Супер! Она правда супер. На собственную свадьбу приехала на такси!
Гости, коих одного за другим разогнала Таня, постепенно вернулись в часовню. Служитель заканчивал последние приготовления, раскладывая на специальном столике необходимую утварь. Жених, измученный ожиданием, наконец-то смог оставить пост возле окна и занял свое место, а его верному охраннику пришлось покинуть шефа и присоединиться к гостям. Откуда-то из глубинных уголков храма полилась тихая торжественная музыка. Решетчатая ажурная дверь в притвор со скрипом отворилась, и, легко опираясь на руку пожилого мужчины, под сводами часовни появилась невеста.
Свадебный обряд начался.
Глава 2
1
Чашка кофе и свежая почта возникли на столе главного редактора газеты «Репортер» словно из воздуха — этот талант бесшумно появляться и исчезать Игорь Борисович особенно ценил в секретарше. Вот и сейчас Гудковский не услышал, а скорее почувствовал ее присутствие.
— Что-то еще, Юленька?
— Там в приемной сидит студентка. Ждет. Вы просили не беспокоить…
— Студентка! Черт, как некстати. Ладно, пусть заходит.
В дверь кабинета редактора просунулась русоволосая хорошенькая головка.
— Здравствуйте! Можно? Моя фамилия Старцева. Вы мне назначили на сегодня, в десять.
Игорь Борисович Гудковский оторвал усталый взгляд от экрана ноутбука и без всякого удовольствия посмотрел на посетительницу. В кабинет бодро вошла светловолосая девушка лет двадцати, небольшого роста, спортивного вида, в голубых джинсах, такого же цвета куртке и ультрамодных ботинках на толстой подошве. На плече у нее висела большая спортивная сумка на длинном ремне, что и подтверждалось надписью: «The Big bag 4 sport».
— Да-да, проходите, присаживайтесь. Я помню, — как можно приветливее отозвался он. А про себя подумал: «Делать мне больше нечего, что ли, кроме как возиться с сопливыми студентками». — Не возражаете, если вы будете рассказывать, а я продолжу работать? И если можно — покороче.
— Конечно, конечно! Я совсем коротко, — успокоила его девушка. — Меня зовут Анна Старцева, я студентка факультета журналистики. Сейчас у нас производственная практика. И я бы очень хотела пройти ее в вашей газете.
— Вот как? — усмехнулся Игорь Борисович. — А почему не в «Таймс»? Или, к примеру, «Шпигель» — тоже очень хорошая газета, и тираж у нее побольше нашего.
— Я понимаю вашу иронию, Игорь Борисович, — покраснела Старцева. — Студентка-недоучка рвется попасть в газету, где работают лучшие журналисты. Стас Княжев, Андрей Ветров, Даша Поклепова… Для меня они как боги. И мой единственный шанс добиться такого же мастерства — это повкалы… потрудиться рядом с ними.
— Ваше стремление к профессионализму очень похвально, милая барышня. — Игорь Борисович вновь отвлекся от компьютера. — И я охотно пошел бы вам навстречу, если бы не одно обстоятельство. Наше издание коммерческое, и мы существуем исключительно благодаря тиражу и, соответственно, вниманию рекламодателей. Это не может не влиять на стиль работы нашей газеты. Например, мы не в состоянии позволить себе держать неопытного неквалифицированного сотрудника, которого нужно обучать, опекать, проверять его работу. Нам это просто не по карману, вы понимаете?
— Да, конечно, я понимаю, — кивнула Старцева. — Но вы не волнуйтесь, у меня есть опыт. Я сотрудничала со многими газетами. Конечно, не такими солидными, как ваша, но тоже очень хорошими. Кстати, у меня с собой несколько работ. Я могу показать. — Девушка сунула руку в свою огромную сумку.
— Не надо, — жестом остановил ее Гудковский. Он уже двадцать лет работал главным редактором и отлично знал, о чем, а главное, как пишут такие юные и милые девушки. Способности способностями, амбиции амбициями, но только труд и время делают из новичка настоящего профессионала.
— Что же мне с вами делать, милая барышня? — вздохнул Игорь Борисович. — Лично мне вы глубоко симпатичны. И потом, за вас хлопотал сам Лихтарников, а ему я ни в чем не могу отказать. Я ведь тоже у него учился, правда, тогда он был еще не деканом, а совсем молодым преподавателем. А что, собственно говоря, привлекает вас в журналистике? — вдруг спросил Гудковский.
— Репортаж, — поспешила с ответом Старцева. — Я хочу быть репортером. Хочу делать новости. Оказаться первой в экстремальной ситуации и рассказать об этом так, чтобы каждый почувствовал себя очевидцем.
Гудковский вдруг почувствовал легкое раздражение. «Похоже, барышня самая обыкновенная искательница приключений. Работу репортера представляет себе исключительно по американским сериалам. Трюки, погони, стрельба и главная героиня — красавица журналистка, которая умудряется сделать великолепный материал, не запачкав белоснежный костюмчик». Соблазн распрощаться с милой барышней прямо здесь и прямо сейчас был велик, но… что-то остановило Гудковского. Он задумался, почмокал губами, позакатывал глазки и наконец изрек:
— Хорошо. Я даю вам возможность одну неделю поработать в нашей газете. Но при соблюдении ряда условий. Во-первых, вы не должны требовать к себе повышенного внимания. Учитесь, набирайтесь опыта, но так, чтобы это не было заметно другим. Во-вторых, будете выполнять любую работу, какой бы непривлекательной она вам ни казалась. И в-третьих, я оставляю за собой право расстаться с вами в любой момент. Ну как, милая барышня, устраивают вас такие условия?
— Вполне, — серьезно ответила студентка. — Я могу приступать к работе?
— Можете. Сегодня у нас пятница. Приходите в понедельник утром. Руководителем вашей практики я назначаю… А впрочем, можете назначить его сами, — умыл руки Гудковский, не желая портить отношения ни с кем из подопечных.
— Я бы хотела поработать с Андреем Ветровым. — Старцева почему-то покраснела. — Но это, наверное, невозможно?
