Потом он открыл чемодан и достал оттуда сверкающий хромом аппарат, который вполне мог оказаться двигателем космического корабля или, на худой конец, межконтинентальной ракеты.
– Bay! – воскликнул Пирс, подошел поближе и погладил блестящий бок. – Ничего себе!
– Мощность мотора – тридцать пять лошадиных сил, – сказал человек, присев рядом с Пирсом, и потер пылесос тряпочкой. – Этого достаточно, чтобы на малолитражке объехать весь Париж. Между прочим, меня зовут Стив Хартли.
– Никогда не была в Париже, – сообщила моя сестрица. – А вы бывали в Париже, Стив?
– Зато ты была в Австралии, – сказал Леопольд, пихнув Мариэтту под ребра, – а я никогда нигде не был. – Он обернулся к Стиву Хартли. – Они ездили в Австралию еще до моего рождения. Расскажите нам о своем пылесосе, мистер Хартли.
Стив Хартли среагировал так, будто вопрос задала мамочка. На Леопольда он внимания не обращал.
– «Минотавр» может то, чего ни один другой пылесос не может, – сказал мистер Хартли. – Эта модель оснащена специальным стеклянным пылесборником. В доме есть матрас?
– Сюда, – сказала мамочка и повела его через наш так называемый холл в свою спальню, обитую пластиковыми панелями, якобы имитирующими дерево. Кровать была застелена кружевным покрывалом на бледно-розовой подкладке. Окно в спальне одно, с белыми пластмассовыми жалюзи под бамбук, которые недавно повесил Пирс. Один угол до конца не опускается, так что видны стоящие во дворе мусорные баки.
– Вы не будете возражать, если я освобожу матрас? – осведомился мистер Хартли.
Он свернул одеяло с простынями и спросил, где находится розетка. Леопольд вставил штепсель, и мистер Хартли включил свой агрегат. Тот издал рев, вскоре перешедший в истошный вой.
– Странно! – Мистер Хартли изо всех сил старался перекричать пылесос.
– Что странно? – крикнула мамочка.
– Обычно он работает практически бесшумно. Это временный шум, и, уверяю вас, на качестве работы он не сказывается. Во время сна с вашей кожи осыпаются мертвые клетки, которые проваливаются в матрас. Весь матрас ими битком набит. Только «Минотавр» может их высосать, не повредив при этом самого матраса.
– Очень интересно! – проорал Теодор.
– Что интересно? – спросила я.
– Все твое прошлое – в матрасе, – пояснил он – Если не менять матраса с рождения до смерти, ученые, наверное, смогут путем взлома генетических кодов проиграть всю твою жизнь заново.
– Взлома генетических кодов? – переспросила я.
– Для этого как раз и выуживают мертвые клетки. Видела, как прихорашиваются шимпанзе? Ловят на себе блох, соль с кожи слизывают?
Стив Хартли еще несколько минут водил щеткой по матрасу, потом выключил пылесос, который взвизгнул, грустно заворчал, рассерженно икнул и наконец затих.
– Вообще-то он не должен гудеть после того, как его выключают, – сказал мистер Хартли озадаченно. – Его надо слегка подрегулировать. Любую приобретенную вами модель «Минотавра» мы с удовольствием отладим для вас в любое время, причем бесплатно. На наши пылесосы выдается бессрочная гарантия. А теперь я бы хотел показать вам вот что.
Он обращался к мамочке, но мы все толпились рядом. Сзади у пылесоса торчало нечто странное – хромированная коробочка со стеклянной крышкой. Он заглянул в нее.
– А мне можно посмотреть? – спросил Леопольд.
– Минуточку, – сказал мистер Хартли. Он открыл крышку и достал с самого дна комочек ваты. – Взгляните! – провозгласил он и гордо продемонстрировал нам ватку. – Видите, какая серая? Модель «Минотавр – триста пятьдесят» за столь короткий период времени высосала из вашего матраса такое количество мертвых клеток, что ватный шарик посерел. Неужели вам приятно спать на матрасе, набитом мертвыми клетками? А давно ли вы чистили матрас изнутри?
– В этом сосуде все мое прошлое, – сказала мамочка и протянула к нему руку. – Отдайте его мне.
– Нет-нет, – нервно ответил мистер Хартли. – Это то, что у нас называется сухим остатком.
2
– Знаешь, Теодор, – сказала мамочка, – слушая вас с Мод, я вот что вспомнила: между нами и шимпанзе всего один процент генетической разницы. Всем известно, что шимпанзе – грязные и злобные животные. Есть множество других человекообразных обезьян, милых и добрых. Но ближайшие наши родственники – шимпанзе.
– А мой папа? – спросил Леопольд.
– Готов поспорить, – сказал Теодор, – что ватка была серой еще до того, как вы начали пылесосить.
– Разумеется, нет, – ответил Стив Хартли возмущенно. – Разве вы не видели, какой белой она была вначале?
– Не видел, – сказал Теодор, взял с ночного столика штуки три-четыре недоеденные и припасенные мамочкой булочки и кинул их в переполненное мусорное ведро. – Вполне допускаю, что она могла быть серой и раньше.
Стив сердито вздохнул и многозначительно взглянул на мамочку, словно ожидая поддержки.
– Давайте я продемонстрирую все еще раз, – сказал он и достал из огромного отсека для щеток белый пушистый квадратик. – Белый! – объявил он, укладывая ватку в хромированный пылесборник, и снова включил свой агрегат.
Тот взревел еще яростнее, чем в первый раз, – казалось, в мамочкину спальню ворвался рой смертоносных пчел. Мы все, пропустив вперед Леопольда, сгрудились вокруг пылесоса, чтобы лично понаблюдать за тем, как мертвые клетки из матраса слетаются в демонстрационный отсек. Но внезапно туда посыпались клочья материи и обрывки поролона. Пылесос зашелся кашлем и угрожающе зарычал.
– Хватит! – закричала мамочка. – Он же рвет мой матрас!
– Скорее! – велел мистер Хартли. – Скорей выключайте!
Похоже, он таки запаниковал – ведь он знал, где выключатель, а мы нет. Он, правда, попытался дотянуться до кнопки ногой, но споткнулся и полетел на кровать.
Я никак не могла сообразить, что делать, но тут Пирс догадался выдернуть штепсель из розетки. Однако, даже обесточенная, машина затихла не сразу, а еще немного пофырчала.
– Что там внутри? – спросил Теодор. – Зверушка какая-нибудь?
Леопольд заливисто расхохотался.
– Что там внутри! – повторил он. – Зверушка какая-нибудь!
Стив Хартли вскочил с кровати. Он был не виноват, что упал. В комнате и вправду негде было развернуться. Даже без семерых людей и огромного пылесоса мамочкина спальня – самое маленькое помещение в доме, если не считать ванной.
У нас трейлер не «Виннебаго», путешествовать на нем никто не собирается. Но на фундамент его так и не поставили. Наш домовладелец, почтенный Бедрос Бедросян, рассказывал, что когда-то собирался устроить здесь трейлерный городок. Однако планы его не осуществились, и сейчас на прибрежье Гитчи-Гюми стоит один-единственный трейлер, в котором живем мы.
