Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Тут у них с Никитой начался тот же самый непонятный разговор о каких-то подземных жителях и про их песни, что Глеб уже не раз слышал, когда лежал под полом в мастерской.
Наконец они кое-как подъехали к подножью Кайбыни и остановились возле заросшего березняком старого отвала, за которым оказался вход в штольню, загороженный толстыми плахами. Никита сказал, ее зеки пробили еще в пятидесятые годы, мол, здесь геологи разведку самородной меди делали, и будто в этой горе много еще и серебра, и золота осталось. Батя же с ним опять заспорил, дескать, зеки работали на урановых рудниках где-то тут недалеко, а штольню все-таки били вольнонаемные горняки, но Глеб в их споры тогда не вникал и, пока разгружали вещи, успел все окрестности обежать и даже в саму штольню заглянул. Там же – мрак, сыростью пахнет, слышен даже какой-то шорох, как от слова «Шория» – одному войти еще было жутковато. Да и Никита окликнул, дескать, нечего болтаться, собирай дрова и разводи костер...
Они попили чаю, после чего нарядились в непромокаемые робы, каски, открыли деревянную дверь и вошли в темноту. С кровли местами капеж сплошной, вода по стенкам течет и под ногами ручейки хлюпают. В штольне колея осталась, вагонетки, кое-где деревянные крепи стоят, а в иных местах, где они сломались и сгнили, обвал произошел, так что пролезть можно только ползком. Батя один такой завал осмотрел и сказал Никите, мол, смотри, это чудские девки купол выпустили, чтоб чужим вход в штольню перекрыть. Кто такие чудские девки и как они купола выпускают, Глеб еще не знал и, дабы сохранить достоинство, с расспросами не приставал. Все было так интересно и таинственно, да еще отец с Никитой почемуто шепотом переговаривались и двигались осторожно, словно ждали, что из темноты кто-нибудь выскочит. Долго так шли, пока впереди не показался перекресток – два квершлага уходили влево и вправо.
Остановились, посовещались, и отец пошел по правому, а Никита с Глебом – по левому, причем еще осторожнее, и все стены лучами освещали. Нет-нет да блеснет что-то в породе.
– Это золото? – спрашивает Глеб шепотом.
Никита же присмотрится и рукой махнет.
– Пирит...
В одном месте большое пятно заблестело – ну точно, золото! Однако брат снова отмахнулся.
– Колчедан, – говорит. – Не обращай внимания.
– А когда золото будет?
Никита даже как-то хитро засмеялся:
– С чего ты взял, что будет? Ты не золото ищи, а углубления в стенах и норы.
– На что нам норы?
– Чтоб через них попасть в чудские копи, – объяснил брат. – Из какого-то квершлага есть вход, узкая такая щель. Она, может, камнем прикрыта, так что гляди внимательнее. Когда зеки проходку делали, то нашли, и целая смена сбежала через эти копи. Я подтверждение получил.
– А на что нам копи?
– Как на что? Это же интересно, попасть через них в самые недра земли, где чудь живет.
– Чудь, это кто? Животные такие?
– Сам ты! Люди подземные.
– Шахтеры, что ли?
– Примерно как шахтеры.
– Зачем на них смотреть?
– Узнать, как живут, что делают.
Глеб тогда не поверил и решил, что Никита его обманывает, а сам ищет место, где золота побольше, чтобы нарубить его, как угля, сразу целый мешок. Или у него где-то здесь уже нарубленное спрятано.
Так они дошли до самого тупика и там даже стены ощупали, не шевелится ли и не вынимается ли какой камень. Но кругом были хоть и неровные, но крепкие стены, и только мелкая щебенка отковыривалась. Таким же образом они прошли обратно, шаря лучами фонарей, и казалось, золота блестело еще больше. На перекрестке в штольне подождали отца, а он спрашивает:
– Ну, как?
– На первый взгляд ничего.
– У меня тоже...
И двинулись в обратном направлении.
Вечером поставили палатку, сварили ужин на костре, и когда стемнело, отец, как всегда, стал рассказывать всякие смешные и интересные истории. Дело в том, что горняки часто наблюдали в шахтах нечто необычное, особенно те, кто в одиночку ходил по дальним штрекам – ремонтники, электрики. Будто некие тени впереди мелькали, а то и огоньки странные, будто звезды под землей светятся или даже луна проплывет впереди, и нет никого. Несколько раз натыкались на каких-то людей, бог весть как в шахте оказавшихся, которые никак в руки не даются. Однажды даже такого спящим нашли: верно, притомился и прилег в углу заброшенного вентиляционного штрека. Хорошо, вместе с электриком горный инспектор по надзору был, тоже видел и все подтвердил. Он же человек солидный, серьезный. Когда наткнулись на храпящего мужика, сперва подумали, кто-то из смены спрятался и спит. Ну и растолкали, дескать, вставай, как фамилия, почему здесь, а он вскочил и дал стрекача. Причем в полной темноте, и ни разу не споткнулся! Заметили только, волос белый, как молоко, и одет в бордовую тряпку, на буддийского монаха похож.
Отец с Никитой думали, что это и был чудин, который каким-то тайным ходом проник в шахту.
Горный инспектор приказал в другой раз поймать и на-гора поднять во что бы то ни стало, сам заинтересовался, что это за люди бродят по выработкам. И вот как-то раз опять такого же спящего человека нашли – это будто на шахте «Распадской» было, и решили исполнить приказ. Осторожно подкрались, схватили, затолкали в брезентовый вентиляционный рукав, завязали с двух концов и поперли его бегом. Он там возится, мычит, будто даже что-то говорит, только непонятно. Думали, уж точно чудина изловили, таинственного жителя земных недр. Бесценный материал для науки! Когда же в клети прислушались – вроде матом ругается. Ну, развязали, глядь, а это слесарь полупьяный, со вчерашнего дня не просох и еще в шахту водку прихватил. А белый от того, что весь в инертном порошке вывалялся, которым посыпают выработки в шахтах, опасных по газу и пыли.
Все это было интересно, смешно, однако Глебу стало немного обидно, словно его обманули. На следующий день они снова отправились в штольню и разошлись по квершлагам, только теперь поменялись, кто куда, чтоб свежим взглядом стены осмотреть. Отец в паре с Глебом, а Никита в одиночку. Опять норы искали, щелки, сквозь которые сквозняком тянет, для этого даже свечку с собой прихватили, чтобы определить, отклоняется ли пламя. Отец иногда заставит свет выключить и замереть – ему казалось, кто-то ходит, чужие шаги слышались. Но Глебу, напротив, чудилось, будто на него кто-то смотрит из кромешной тьмы, и так пристально, что спину знобит. А зажжешь фонарь, так сразу это жутковатое ощущение пропадает. В некоторых местах они камни ощупывали и даже простукивали, нет ли пустоты под ним, и так до самого вечера проходили. Надоело уже тудасюда болтаться. Глеб и решил проверить, наврал ему Никита или нет, увидел блеск на стене и спрашивает:
– Бать, это что, пирит или колчедан?
Тот же с интересом желтые потеки оглядел, кирочкой в ладонь ковырнул, взвесил в руке.
– Да у тебя глаза алмаз! Ё-мое – золото! Коренное! Ну, ты рудознатец! Надо место запомнить! Завтра придем и наковыряем!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
