Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
— И это называется мировое рабочее движение! — усмехается Иван.
Чувалов в кабинете матерится и первые сто грамм принимает уже перед началом рабочего дня. Через час выходит на улицу добавить пивка. К обеду он полностью в кондиции, спокойно смотрит на мир.
На днях Чувалов вызвал Ивана и показал статью Нуйкина. Чувалов был пьян сильнее обычного, глаза воспалены — от слез и алкоголя: «Это ни в какие ворота не лезет, это же никуда не лезет! Этих перестройщиков будут сажать, их будут вешать!»
Иван поддакивает, но ему кажется, что никого вешать не будут. Разрушительные процессы идут повсюду в соцлагере, и в Венгрии тоже. Дьюла Хорн открыл границу с Австрией, в Польше разрешили «Солидарность». В России бесятся прорабы перестройки: Травкин, Нуйкин, Карякин, Адамович, Попов. Пена революции, не больше и не меньше. Но им дали слово, значит, это кому-то нужно.
В тот день Чувалов сидит в кабинете не один. Литровая бутылка «Джим Бима» из тэкс-фри-шопа опорожнена наполовину. Рядом с ним — одутловатый мужчина двухметрового роста, некто Висловский. Сотрудник международного отдела ВЦСПС, полковник КГБ. Он что-то обсуждает с Чуваловым. Потом тот объясняет: «У Висловского — серьезная болезнь. Но если узнают в КГБ, его уволят: там больных не держат».
Чувалов еще сказал, что тайно помог товарищу обследоваться и лечиться. Теперь Висловский его должник. Если закроют МОП, поможет ему открыть кооператив. Сейчас все открывают кооперативы. Чувалов думает наладить поставки колбасы из Австрии в Москву.
Выздоровевший Висловский сидит и говорит, говорит, говорит. Жена Чувалова стонет: «Он задолбал мозги своей непрерывной болтовней».
Проходит пара лет, и Иван случайно узнает, что в 1990 году Висловский стал важным звеном комбинации по вывозу денег КПСС. Он доставлял их в Швейцарию и там размещал на специальных депозитах. Операция была технически несложной. Курьер привозил чемоданчик денег, а в банке открывали счет на подставную фирму. Главная проблема была — не ошибиться с курьером, чтоб не остался на Западе с деньгами. Курьеров было много, они без устали мотали — на Кипр, в Австрию, Швейцарию и Лихтенштейн, в Израиль и ЮАР. Иван не знает, что стало с Висловским впоследствии: умер ли он своей смертью, сбежал, был ликвидирован или получил за службу заводик под Москвой по производству кваса и «Тархуна».
Семинар в Гане
Май 1989-го. Советского секретаря Чувалова командируют в Гану с заданием — провести семинар портовых рабочих Западной Африки. Семинар стоит дорого — пятьдесят тысяч швейцарских франков. Чувалов боится везти деньги в одиночку, для подстраховки берет Ивана.
Аккра. Они выходят из самолета. Душная и влажная жара накрывает их. Плывущий слоями стеклянистый воздух, красноватая африканская земля. Следы постколониального запустения видны уже в аэропорту. Ощущение дежавю по полной.
У трапа их поджидает невысокий мужичок в шортах и черных очках: «Ивахнюк. Первый секретарь посольства». — «Не болтай лишнего, это чекист!» — шепчет Чувалов.
Иван крепко держит под мышкой портфель, в котором лежат швейцарские франки. Их надо передать местному профсоюзному товарищу Паа-Планге, который клянется в верности Советскому Союзу и мировому рабочему движению.
Ивахнюк уверенно ведет машину. В фокусе зрения: бидонвили, мусор, детишки вдоль дорог. И мухи, мухи. Но главная проблема — трудно дышать.
— Погодьте трошки, мы с этим быстро разберемся, — шепчет Ивахнюк.
Отель «Хилтон» — один из лучших в Аккре, но и он в состоянии упадка. Стены проросли ползучими растениями, бетон потрескался. С тех пор как Джерри Роллингс повел борьбу с иностранным капиталом, в Гану не вкладывают деньги.
Чекист Ивахнюк бормочет: «Проклятый мулат Роллингс! Сын белого аптекаря и черной наложницы… Почти все африканские мулаты — от белых отцов и черных матерей. Они здесь главные разносчики прогрессивных идей.
Но царствию мулатов в Африке приходит конец. В Анголе, в Мозамбике, в Гане, везде… Приходит песец. На смену выступает племя чернейших чистых негров. Они осуществят великую африканскую мечту. О возрождении племенного строя».
— Царствию коммунистов также приходит конец, — думает Иван. — В Москве, на Украине, в Венгрии, везде… На смену им заступает орда крикливых перестройщиков. Вот эти ребята и осуществят великую демократическую мечту.
Он видит: двойную ленту ДНК, спираль черную и спираль белую. Черные и белые хромосомы будто по команде выстраиваются. Черные справа, белые слева. Или наоборот? Красные слева, белые справа. Судьба мулатов, она незавидна. Судьба коммунистов, она еще хуже.
В гостиничном номере по совету местных товарищей они проводят краткий курс лечения.
— Прежде всего, — говорит Ивахнюк, — примем лекарство. — Он достает литровку виски JB из посольского магазина и разливает по стаканам. Они пьют залпом и ждут. Проходит пять минут. Легчайший алкогольный пот с шипением выходит сквозь поры: тело дышит, становится намного легче. Восстанавливается теплообмен, мысли также приходят в порядок.
Ивахнюк коротко излагает обстановку: «Нас здесь не любят. Роллингс играет и на Советы, и на Запад. Его тонтон-макуты все время ходят по следам. Если что, отмазаться будет непросто. — Он делает паузу, смотрит пристально в глаза: — Так, что вы, ребята, задумали? Только начистоту!»
Чувалов излагает план семинара. Ивахнюка это не вдохновляет.
— Ну хрен с ним, семинаром, вы его проводите, конечно… А кто этот, ты говоришь, товарищ Паа-Планге? Посмотрим. Сегодня товарищ, а завтра хрен с горы. Будьте бдительны, take care, как говорят американские товарищи. С негритосами не забалуешь. Вечерком я к вам приду еще. Какие будут просьбы?
Чувалов колеблется, потом говорит: «Нам бы еще лекарства из посольской аптеки». Ивахнюк понимающе улыбается. Когда он приезжает вечером, у него в багажнике загружен ящик виски JB. Чувалов и Иван расплачиваются мятыми трудовыми долларами.
В Аккру тем же рейсом на конференцию прилетел Владек — высокий сорокалетний поляк с язвительной улыбкой. В Польше уже во все щели проникла «Солидарность», и Владек не знает, как отвязаться от коммунистического профсоюза докеров, особенно в своем родном Гданьске.
Они садятся пить пиво на террасе. Разговор поверхностный, никто не верит в миссию профсоюзов, все думают, как лучше заработать на этой командировке. Попискивают одинокие комары. Ивану страшно подцепить малярию. В тропиках питаться надо осторожно. Они жуют прожаренный стейк и картошку фри — никаких салатов и фруктов!
Командировочные на день — сорок швейцарских франков, но есть еще представительские, есть гостиничные и другие статьи расходов. В отелях советские командировочные обычно просят липовые чеки. В ресторане официант за небольшую доплату также выставляет накрученные счета. Но это — мелочи. Главное — это пятьдесят тысяч швейцарских франков, которые они привезли и которые нужно перевести в седи. У местных они узнают, что реальный курс седи раз в десять выше, чем официальный.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
