Книга Франсуаза, или Путь к леднику - Сергей Носов

Дина Адмиралова от встречи с одноклассниками ничего не ждала особенного. Ее единственная подруга, с которой она по-настоящему хотела бы встретиться, жила в Австралии. Зачем эти очные встречи, когда есть Интернет и когда все, что надо знать, и так всем известно?

Все-таки одно открытие было, и оно изумило Дину и даже напутало немного.

Мальчики. Мальчики постарели сильнее девочек, выглядели они весьма износившимися, ущербными, без блеска в глазах.

Дину скорее устроило бы, если бы мальчики подурнели меньше девочек. С девочками, однако, было по-разному. С кем как. Кто-то скуксился, кто-то расцвел.

Дине казалось, что мальчики, натужно хорохорясь, комплексуют, понимая, что не оправдали ожиданий. Особенно те, в кого были в школьные годы влюблены девочки. Кирилл, по которому сохли девочки, мало из этого, даже из параллельного класса, где и своих плейбоев хватало, теперь выглядел обычным мужичком, из тех что отнюдь не подарок. Вован был большим, а стал маленьким. Роберт был Роберт, а стал, как все.

За всех девочек Дина отвечать не могла, но ей самой казалось, что здесь девочки лишние - мальчикам веселее и спокойнее было бы одним, без них. И еще, пожалуй, был лишним при всей его незаметности молчаливый Сема Гущин, потому что он, оказывается, дипломированный психотерапевт, а что можно рассказать о себе в присутствии психотерапевта, чтобы не ощутить себя пациентом?

Вообще-то Гущин по начальным условиям должен был стать музыкантом. В детстве он подавал надежды, большие надежды. Только в пятом классе Дина сломала ему мизинец на правой руке. Была переменка между вторым и третьим уроками, девочки стояли и секретничали у стены в коридоре, а мальчики время от времени толкали на девочек кого-нибудь послабее из проходящих мимо других мальчиков. Это не нравилось девочкам. Сему толкнули на Дину, а Дина схватила его за мизинец и очень испугалась, когда мизинец хрустнул. Сему не перевели в музыкальное училище, и он не стал музыкантом. За это он был страшно благодарен Дине, о чем Дина, впрочем, не догадывалась, а вот Семина мама сильно Дину невзлюбила, о чем Дине было хорошо известно.

Через пять лет после школы, на такой же, только не в ресторане, а на дому, встрече с одноклассниками, когда и мальчики, и девочки клюкнули хорошо, Сема признался Дине, что был в нее влюблен. С пятого по десятый. С того момента практически, как она сломала ему мизинец. «Не говори глупости, - Дина сказала, - был бы влюблен, я бы почувствовала». А Сема свое чувство тогда скрывал. Все годы. С пятого по десятый. «Зачем?» - спросила Дина. Сема тогда плечами пожал. «А я была уверена, ты меня боишься почему-то». А он и боялся - выдать себя.

К тому давнему разговору на лестничной площадке, куда выходили одноклассники покурить, Сема успел не только жениться, но и родить сыновей-близнецов. Был он тогда как бы отцом-героем.

Из девочек не рожавших, на сегодняшний момент, было всего две - Оля Кутузова и Дина. Оля Кутузова, кроме того, не побывала ни разу замужем. Зато она сочиняла стихотворные приветствия к подобным встречам. И всегда их зачитывала с очень серьезным видом.

Вот и сейчас.

Вот и сейчас Дина попыталась быть снисходительной и не поверить себе, что ей отчего-то неловко, тогда как другие восприняли очередной опус Кутузовой с привычной добродушной иронией или безоценочным воодушевлением.

Почему-то она никогда не рассказывает об Адмиралове своим одноклассникам.

Надо будет, сами узнают, время придет.

Каждый раз она находила причины не идти и каждый раз в последний момент передумывала - шла.

Поразительно, даже не то, как быстро забывается, поразительно, как быстро перефантазируется все. Теперь уверены, что была она отличницей. Да никогда она не была отличницей. Обычная хорошистка была, с тройкой по химии в аттестате. Математику, да, знала на отлично, а расставлять коэффициенты в формулах, страшно вспомнить, химических реакций она так и не научилась. И теперь, когда Люся Бабенко сказала ей: «Ну ладно, Дин, все же знают, что тебе проще других было», - Дина чуть не поперхнулась. Это ей проще? Это потому что родители в той же школе работали - поэтому проще? Ничего себе проще! Постоянно помнить, чья ты дочь.

Весь класс геометрию проматывал, коллективная ответственность и никто персонально не виноват, промотали и хрен с ней, с геометрией, - и только Дина Щедрина одна должна была просить прощение у Тамары Сергеевны, не извините меня, а самое настоящее прощение просить, потому что прежде, чем стать Тамарой Сергеевной, была она тетей Томой, сколько помнит Дина себя, и другом родителей, и, когда Дина урок прогуляла, ее участие в общем прогуле интерпретировалось не иначе, как личное предательство, как удар ножом Пифагора. «И ты, Диночка, с ними? И ты смогла? А ведь я любила тебя, я в тебя верила...»