Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Он жив.
Она видела прямой нос, аккуратную раковину уха и чуть выступающие скулы. Ей хотелось увидеть все перемены, вспомнить сотни деталей, которые она давно забыла. Она должна была убедиться, что перед ней человек из плоти и крови, а не плод воображения.
Он жив.
Человек, которого она отправила на виселицу.
Клейтон не шевельнулся. Наконец, когда она встретилась с ним взглядом, он сквозь зубы процедил:
– Убери от меня руки.
Оливия отшатнулась и рухнула на жесткий стул.
– Клейтон, где ты был? Я думала, ты…
– Мертв? – услужливо подсказал он.
Она сразу поняла, что не должна была садиться. Он всегда возвышался над ней, но теперь… Теперь же он господствовал, подавлял, устрашал… Его губы скривились в презрительной гримасе.
Что ж, если это чудо, то оно оказалось вовсе не радостным.
– Где ты был? – Она стиснула в кулаках мягкую ткань своей серой рабочей юбки.
Клейтон саркастично усмехнулся. Господи, как же он изменился! Стал жестоким.
– В аду.
– Но ведь тебя повесили! Отец сам видел!
– Разве?
Все у нее внутри, включая и сердце, словно сжалось в тугой узел. Выходит, отец солгал ей. Еще одна ложь. Не первая и не последняя. Боже правый!
– Ты все это время был в тюрьме? Или… – Слова застревали в горле. – Тебя… куда-то увезли? – Могла ли она сделать что-нибудь, как-то ему помочь? Может, пойти к властям и рассказать правду?
– Я пришел не для того, чтобы воссоединиться с прежней возлюбленной.
Но это вовсе не значило, что она не могла задавать ему вопросы. Когда-то она любила его всей душой, всем сердцем. И ей необходимо было знать, что с ним произошло.
Заставив себя встать, Оливия спросила:
– Так что же с тобой случилось?
– Ты лишилась права задавать подобные вопросы.
– Клейтон, что произошло той ночью?
– Я хочу поговорить с твоим отцом. – Голос его был холоден и спокоен.
– Но, Клейтон…
– Не льсти себе. Я не долго мучился из-за твоего предательства. И не желаю говорить об этом.
– А я желаю!
– Но ты не всегда получаешь то, что хочешь, Алмаз.
Да как он смеет?! Как он осмелился сказать ей такое… и назвать ее так? Ей очень понравилось, когда Клейтон дал ей это прозвище. Алмаз – это сверкание, яркость, блеск. Но теперь, когда его голос исказило презрение, алмаз стал символом жадности, мелочности, тщеславия.
Но ничего такого в ней больше не было.
– Ты проводишь меня к отцу?
Эти слова вернули Оливию к реальности.
– Нет, невозможно.
– Вчера я уже понял, что доступ к нему ограничен, однако же…
Оливия мысленно вознесла хвалу верности и преданности их старого дворецкого.
– Отец не совсем здоров. Он никого не принимает.
– Но ведь он принял представителей Английского банка?
Откуда Клейтон узнал?…
– Это исключительный случай.
– Воскрешение из мертвых тоже можно считать исключительным случаем.
– Я не позволю! – Что ж, она ему скажет то же самое, что и всем остальным. – Все, что ты хочешь передать ему, говори мне. Я ничего от него не скрою.
– Остаешься его верной сторожевой собакой? – саркастически ухмыльнулся Клейтон.
Она не дрогнет! Не дрогнет ни от его презрения, ни от собственного гнева. Пусть она больше не предана своему отцу – она безраздельно предана фабрике.
– Так что же передать отцу?
Клейтон растянул губы в неискренней улыбке, продемонстрировав удивительно белые зубы.
– Скажи своему отцу, что я явился сюда за справедливостью. Все, что он имеет, скоро будет в руинах.
– За последние десять лет фабрика и так практически потерпела крах. Этих руин для тебя недостаточно?
– Невезение и справедливость – разные вещи. Фабрика готовится начать работу на Английский банк, разве нет?
Не было смысла отрицать то, что ему уже было известно.
– Да, готовится.
– Именно это и заставило меня здесь появиться. А вовсе не ты. Твой отец мог заткнуть мне рот, когда я был молод. Но больше он не будет совершать преступления.
– Да, не будет, – кивнула Оливия.
Клейтон прислонился к дверному косяку. Его расслабленная поза никак не сочеталась со злым напряженным взглядом.
– Насколько я помню, ты и в прошлый раз не сомневалась в его невиновности. Но теперь можешь мне поверить: фабрика Свифта больше никогда не будет печатать деньги.
И тут до Оливии дошел весь ужас ситуации. Грудь ее сдавило словно тисками, и казалось, тиски эти вот-вот сдавят и сердце и вонзятся в него…
Она не могла сказать ему правду. Ведь он, ведомый ненавистью, вполне мог использовать эти сведения, чтобы окончательно разрушить фабрику. Десять лет назад он хотел остановить ее отца, повинуясь своим представлениям о справедливости и правосудии, но теперь ситуация совсем другая. Теперь все стало намного серьезнее.
– Фабрика – это не только мой отец. От нее зависит множество других людей.
– Тогда им предстоит заново отстроить ее из руин.
Что она когда-то видела в этом человеке? Как могла не замечать его жестокости? Возможно, ее отец был в чем-то прав. Клейтон недостоин ее.
– Ты ждал так долго, чтобы отомстить?
– О, это не месть.
Оливия ткнула его пальцем в грудь.
– Нет, это самая настоящая, ничем не прикрытая месть. Иначе ты обратился бы к властям.
Клейтон резко отбросил ее руку, и впервые она увидела в его глазах огненную ярость.
– Виселица слишком хороша для твоего отца.
– Иными словами, у тебя нет никаких доказательств. – Оливия сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Оставь это, Клейтон. Я даю тебе слово, что прошлое не повторится.
– Твое слово? – Он усмехнулся и провел рукой в перчатке по подбородку. – А знаешь ли ты, что случилось с моим отцом после того, как я был осужден? Тебе не приходила в голову мысль отыскать его?
Оливия пожала плечами и пробормотала:
– Мне тогда было только пятнадцать лет… – Хотя, конечно, нельзя отрицать того, что эта мысль не приходила ей в голову и позже, когда она стала старше. Вероятно, она все-таки изменилась не так сильно, как ей хотелось бы. – А что с ним случилось?
Клейтон не ответил и заявил:
– Все, с этой фабрикой покончено.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
