Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
— Прошу прощения, что вмешиваюсь в разговор, — с улыбкой произнес незнакомец. — Вы впрямь считаете, что фрески Рублева были уничтожены по чьему-то злому умыслу?
— А почему вас это интересует? — подозрительно прищурился на незнакомца Тихомиров.
Тот слегка смутился.
— Дело в том, что мне официальное объяснение тоже кажется не совсем обоснованным. Можно узнать, какую гипотезу выдвигаете вы?
— Если вы слышали наш разговор, то, вероятно, поняли, что я не люблю предавать свои гипотезы огласке до их окончательной доработки и публикации, — сурово ответил Тихомиров.
— Что ж, в таком случае прошу меня извинить.
— Ничего страшного. — Профессор внимательно вгляделся в лицо священника и вдруг смягчился, как если бы убедился, что незнакомец не представляет для него никакой опасности. — Вы здесь служите?
Молодой священник качнул головой.
— Нет. Но я люблю тут бывать.
Профессор кивнул и сказал:
— Прекрасное место. Э-э… Простите, вас как зовут?
— Андрей Берсенев. Дьякон Андрей Берсенев.
— Скажите, отец Андрей, вам никогда не казалось странным, что русские иконописцы почти не рисовали волхвов? А ведь картина впечатляющая: верблюды, погонщики, ослепительная звезда в небе, темная пещера, три грузные фигуры, склонившиеся над младенцем. Мистерия, пронизанная ощущением умиления и какого-то особого душевного комфорта. Ведь в европейском искусстве это одна из главных тем, не правда ли?
Дьякон подумал и ответил:
— Мне кажется, причина в сложившейся традиции. Православный мир всегда больше внимания уделял Пасхе, нежели Рождеству.
Тихомиров кивнул:
— Да, есть такое мнение. Однако, когда разглядываешь старинные иконы, складывается впечатление, что русские иконописцы сознательно обходили эту тему стороной. Словно кто-то сильный и могущественный сказал им — «нельзя».
Тихомиров швырнул окурок в урну и принялся хлопать себя по карманам, негромко приговаривая:
— Ах ты, черт. Неужто опять…
— Что случилось? — спросила Марго.
Голос профессора зазвучал растерянно и жалобно.
— Да вот, понимаете… — забормотал он, все еще хлопая себя по карманам. — Собирался зайти в книжный и купить пару книжек, но позабыл бумажник дома. Как обидно. Теперь придется возвращаться сюда через всю Москву и терять целый день.
— Да, не повезло, — сказала Марго, втайне злорадствуя над вредным профессором.
Следует отметить, что Марго, при всей своей доброте и отзывчивости, была девушкой мстительной, обид она, как правило, не прощала никогда и никому. Тем более не собиралась прощать какому-то старикашке с раздутой репутацией, возомнившему о себе черт знает что.
«Получи на пироги», — мстительно подумала она. Но неожиданное вмешательство человека в рясе все испортило.
— Если хотите, я могу вам одолжить, — предложил молодой дьякон.
Профессор удивленно на него посмотрел.
— Правда?
— Конечно, — подтвердил тот с добродушной улыбкой. — А вы вернете мне деньги, когда вам будет удобно. Или пришлете по почте. Сколько вам нужно?
— Полагаю, рублей семьсот.
Отец Андрей достал из черного портфеля, лежащего на коленях, кожаный бумажник, отсчитал семьсот рублей и протянул их профессору.
— Благодарю вас! — сказал профессор, без всякого смущения принимая деньги. — Вы сэкономили мне кучу времени. Простите, я ведь, кажется, так и не представился. Аскольд Витальевич Тихомиров, историк, профессор культурологии.
— Очень приятно.
Мужчины пожали друг другу руки.
— Куда прислать деньги? — поинтересовался профессор.
Отец Андрей продиктовал адрес, и профессор Тихомиров записал его в маленький блокнот.
Не успел профессор убрать блокнот в сумку, как в кармане у него запиликал телефон. Тихомиров извинился, достал из кармана мобильник, откинул пальцем крышку и прижал трубку к уху.
— Слушаю… — Некоторое время профессор действительно внимательно слушал, при этом усталое лицо его становилось все мрачнее и мрачнее. Затем решительно произнес: — Нет, это не пойдет… Нет-нет… А уж это как вам будет угодно!.. Что вы сказали?.. Ах вот как!.. Ну хорошо, я приеду.
Он убрал телефон. Посмотрел на Марго и сказал растерянно:
— Ну вот. Мне пора идти. Интервью у нас с вами не получилось, но я ведь предупреждал заранее.
«В гробу я видела твои предупреждения, старый осел», — недовольно подумала Марго, но руку профессору все-таки пожала, даже какое-то подобие улыбки из себя выдавила.
Тихомиров тем временем обратился к дьякону:
— Еще раз спасибо, отец Андрей. Жаль, что у меня так мало времени. Было бы чрезвычайно интересно с вами побеседовать.
Он поднялся со скамейки, вскользь взглянул на Марго, как-то неловко повел плечами, словно опять говоря: «Я же предупреждал», затем повернулся и, тяжело опираясь на трость, заковылял прочь.
Дьякон проследил за ним взглядом, затем посмотрел на Марго.
— А вы, простите…
— Даже не пытайтесь, — сердито сказала Марго, наморщив носик. — Вы не в моем вкусе. — Она встала со скамейки, закинула сумку на плечо. Посмотрела на сигарету, дымящуюся в пальцах дьякона, и с усмешкой поинтересовалась: — А разве священникам можно курить?
— Вы прямо как мой духовник, — улыбнулся дьякон. — Знаете, как он говорит? «Курение — внешний признак внутренней расслабленности и несобранности. А мы призваны держать наготове светильники и масло, а не пачку сигарет и зажигалку».
— И что, он прав?
— Кто знает, — с улыбкой ответил дьякон. — Кто знает…
* * *
«Вот так когда-нибудь пойдешь стричься и выяснится, что голову дома оставил».
Аскольд Витальевич шагал к книжному магазину, ритмично и сухо постукивая тростью по асфальтовой дорожке. Это ж надо — забыть бумажник дома! До такой степени рассеянности Тихомирову еще не приходилось доходить. И какой унизительной неприятностью все закончилось! Аскольд Витальевич всегда был нелюдим и демонстративно независим. Обращаться к чужому человеку за помощью (а тем более в таком щепетильном вопросе, как деньги) было для него настоящей пыткой. Но — пришлось.
В последние дни Аскольд Витальевич был сам не свой. Душа, привыкшая идти на поводу у разума, проявила вдруг строптивость и отказывалась ложиться в прокрустово ложе дисциплины, к которому за долгие годы научной работы она должна была бы уже давно привыкнуть. Душа, эта маленькая упрямица, была полна ликованием. И, следует признать, у нее имелись для этого все основания.
Мировая известность, деньги, путешествия, а самое главное — признание коллег, приправленное острым перцем черной зависти, — вот какие категории вспыхивали теперь в мозгу у Аскольда Витальевича с легкой подачи ликующей, распоясавшейся души. Все это было теперь достижимо, и не просто достижимо — а совсем близко. Протяни руку и возьмешь. Открытие, к которому Тихомиров пришел после двух лет упорной работы, обещало стать настоящей сенсацией. Шутка ли — Аскольд Витальевич вручит человечеству щедрой, бескорыстной рукой дар, о котором это чертово человечество даже не помышляло!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
