Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
— Улетели ублюдки? — голос старшего десятника еле пробивался сквозь звон в ушах. — Еремей, ты там живой?
Матвей Барабаш как раз из тех вежливых наставников. Интересно, куда подевалась вся его вежливость, когда ополченцев второй очереди в срочном порядке согнали во временные команды, раскидали по действующим полкам и бросили в мясорубку? А звания и опыта профессора, не отлынивавшего от сборов и занятий, как раз хватило на то, чтобы попасть не в обоз, а в обычную пехотную манипулу. «Примерно соответствует боевым требованиям», как сказал принимающий пополнение хмурый младший сотник в порванной в нескольких местах и тщательно собранной свежими — ещё блестящими — кольцами кольчуге.
Вот, правда, десятник так и остался десятником, неожиданно превратившись в лютого зверя. Не потому ли они до сих пор живы?
— Да куда я денусь? — Еремей растёр по лицу перемешанный с грязью пот. — Попить бы.
— Лови! — кожаная четвертьведёрная фляга упала перед профессором. — Хлебни напоследок.
— Думаешь, здесь и останемся?
Они перешли на «ты» после первого же боя, что, впрочем, не избавляло рядового Баргузина от постоянных придирок старшего десятника.
— Считаешь иначе? — Барабаш захрустел сухарём. — После драконьего налёта завсегда головожопых выпускают. Потому как сами пиктийцы об нас мараться брезгуют. Блаародныя!
Обычная тактика Империи — гнать на прорыв «драконьи консервы», набранные в колониях и зависимых территориях. Чего жалеть этих полудобровольцев-полунаёмников, получивших не самые благозвучные прозвища по обе стороны фронта? Неужели потомственные маги должны сходиться в рукопашной с мужиками — быдлом и хамами?
Легки на помине, чума их забери! Глорхийцы — как на парад шагают, будто не они вчера прорывали линию обороны шестнадцатого полка, оставив на ядовитом перекати-поле заграждения половину атакующей волны. Три десятка Матвея Барабаша как раз были посланы в подмогу соратникам — командование пыталось хоть чем-нибудь заткнуть брешь, собирая бойцов где только возможно. Посланы, но не дошли…
— Профессор, ты женат? — неожиданно поинтересовался старший десятник.
— Нет, а что? — вскинулся Баргузин.
— Хорошо это, — Матвей задумчиво кивнул.
— Почему? — что, кроме удивления, может вызвать такое умозаключение у обычного человека? Вот и у профессора вызвало.
— Не люблю, когда на могилах кто-то плачет, — ответил десятник и отвернулся.
Еремей пожал плечами и тихонько, чтобы не услышал командир, хмыкнул. Мёртвому разве не всё равно? Тем более могил, надо полагать, у них и не будет — пиктийцы славятся экономностью, мясо для варров нынче дорого, а своих «консервов» у аристократов вечно не хватает.
Кажется, Матвей подумал о том же самом, потому что спросил:
— Кстати, а почему в Империи драконов варрами называют?
— Не всех, только гэльскую породу… — Баргузин приготовился было дать привычный развёрнутый ответ, но осёкся и оборвал фразу.
— А-а-а, — протянул старший десятник и щелчком вставил в огнеплюйку свежий кристалл. — Я-то думал…
Рядовой вздохнул и отвернулся — говорить об особенностях пиктийского языка лучше в более спокойных местах.
— Из штаба есть что, командир?
— Тебе какое дело? — неожиданно рявкнул Барабаш. И тут же добавил спокойным тоном: — Заряды хоть остались?
— Два полных и ещё треть в одном.
— Береги.
И здесь Матвей прав — пока кристаллы в огнеплюйках полностью не разрядились, они живы. Против драконов штука бесполезная по причине полной нечувствительности тварей к этой разновидности огня, а вот латной пехоте мало не покажется. Лишь бы не увлечься и палить одиночными.
Пших-х-х… раскалённый шарик вылетел откуда-то слева. Что, там ещё кто-то живой остался?
— Прекратить! — заорал старший десятник, приподнимаясь на локте. — Подпускаем на тридцать шагов!
Он что, сдурел? Даже на оборудованных и подготовленных к обороне позициях, когда наступающий противник натыкается на перекати-поле и взрывающиеся под ногами горшки гремучего студня, даже тогда стреляют на пределе, на пятидесяти шагах. Иначе сомнут прежде, чем головожопые обратят внимание на потери.
Но с командиром не поспоришь, и невидимый стрелок слева затих. Вместо него откликнулись справа:
— Чего глотку дерёшь, Матвей?
— Выберемся — на кухне сгною! — пообещал не узнанному по голосу бойцу старший десятник и улыбнулся. — А ты бы хотел сейчас в наряд, Еремей?
Баргузин много куда хотел. И много чего. Например, в данный момент он отдал бы десять минут жизни из пятнадцати оставшихся за полный подсумок с заряженными кристаллами. И за два полка «Левиафанов» за спиной. И ещё кое за что…
— Да иди ты в задницу! — больше всего в последние дни Еремей хотел произнести именно эти слова.
— Чего? — на лице десятника расцвело такое недоумение, как если бы он вдруг увидал бунт овощного гарнира против острого мяса по-рокски.
— Чего слышал. Придурок дубиноголовый! — бывший профессор скорчил командиру обидную гримасу и со странным спокойствием прижался щекой к деревянному прикладу огнеплюйки. Вот теперь можно спокойно умирать. Через пятнадцать долгих минут. Через семьдесят зарядов.
Не хочется. Но нужно. А кому ещё, если не ему?
Краешком сознания уловил голос в голове. Даже слабую тень голоса. Шёпот.
«Ты живой? Но как?»
«Ты кто?»
«Почему ты живой?»
Всё началось двумя месяцами ранее, в городе, куда никто из жителей Родении не хотел бы попасть живым. Да и мёртвым тоже.
Солнце столь редкий гость в вечном тумане, укрывающем столицу Пиктийской империи, что чудом пробившийся в высокое окно замка лучик казался чужеродным явлением. Или шпионом? Но только вот чьим? Нет, бред… последний из владеющих солнечной магией адептов уничтожен более трехсот лет назад, чему эрл Эрдалер, в ту пору всего лишь капрал Второго Гэльского полка огнемётной поддержки, был свидетелем.
Сразу же заныла раненная в той войне нога — подожженный кривыми зеркалами мятежников в небе над Тиураной боевой дракон упал в расположении войск противника, и, пока не подоспела помощь, солнцепоклонники смогли изрядно потрепать прижатый к синим скалам экипаж. Выжил только Эрдалер… Проклятые скалы! Кто же знал, что возле них не срабатывают эвакуационные порталы?
— Вы не слушаете меня, эрл? — громкий голос казался бесстрастным, но искушённый слух царедворца уловил тщательно сдерживаемую ярость. — Стареете, эрл?
— Прошу простить, великодушная мониа! — лорд-протектор склонился с предписанной Благородным Уставом учтивостью. — Размышляю над последними новостями из Замка Владыки.
Императрица промолчала, только в глубине холодных серых глаз дрогнуло что-то похожее на усмешку. Эрдалер в одной фразе ухитрился совместить лесть, упомянув древний титул пиктийских императоров, показать безупречную работу своей разведки и обозначить пренебрежение дурными приметами. Последние новости? Эрл не тот человек, для которого хоть что-нибудь сможет стать последним. Кроме гнева самой Императрицы, разумеется.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
