Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Все это явно забавляло ее. По крайней мере насколько он мог судить по выражению ее лица от носа и ниже. Она опустилась на стул, а сумку поставила на пол рядом с собой.
— А теперь, если позволите, я пойду надену что-нибудь более подходящее.
Он взял со стола рукопись, сунул ее в ящик (смокинг и рубашку он решил не убирать) и, пройдя в спальню, плотно закрыл за собой дверь. Вытер голову, зачесал волосы назад, провел рукой по подбородку. Побриться? Нет, сойдет и так. Надел белую тенниску, синие бумажные брюки и сунул ноги в мокасины. Мельком взглянул на себя в зеркало. Плохо дело: белки глаз тусклые, цвета слоновой кости.
Когда он вернулся в гостиную, девушка разливала кофе.
Он молча выпил апельсиновый сок. Девушка вела себя так, словно и не собиралась уходить. «Со сколькими женщинами садился я завтракать в надежде, что они будут молчать», — подумал он.
— Рогалик? — предложил Крейг.
— Нет, спасибо. Я уже ела сегодня.
Он занялся тостом, радуясь, что все зубы у него целы.
— Как мило, не правда ли? — сказала девушка. — Гейл Маккиннон и мистер Джесс Крейг в минуту затишья в бешеном каннском водовороте.
— Итак… — начал он.
— Вы хотите сказать, что теперь я могу задавать вам вопросы?
— Нет. Я хочу сказать, что сам намерен задавать вам вопросы. Какого рода журналистикой вы занимаетесь?
— Я радиожурналистка. Между делом, — пояснила девушка, поднеся чашку ко рту. — Делаю пятиминутные репортажи для одного агентства, которое продает их частным радиостанциям в Америке. Пользуясь магнитофоном.
— О чем репортажи?
— Об интересных людях. По крайней мере о тех, кого мое агентство считает интересными. — Она говорила быстро, монотонно, словно ей надоели вопросы. — О кинозвездах, режиссерах, художниках, политических деятелях, уголовниках, атлетах, гонщиках, дипломатах, дезертирах, о тех, кто считает, что надо узаконить гомосексуализм и марихуану, о сыщиках, президентах колледжей… Продолжать?
— Нет. — Крейг наблюдал, как она с видом хозяйки дома подливает ему кофе. — Вы сказали: между делом. А что же у вас за дело?
— Потрошу души для больших журналов. Отчего вы сморщились?
— Потрошите души? — повторил он.
— Вы правы. Ужасный жаргон. С языка сорвались. Больше не буду.
— Значит, утро у вас не пропало даром, — заметил Крейг.
— Интервью вроде тех, что в «Плейбое» печатают. Или как у этой Фалаччи, в которую стреляли солдаты в Мексике.
— Я читал кое-что. Это она разнесла Феллини. И Хичкока тоже.
— А может, они сами себя разнесли?
— Это что — предостережение?
— Если хотите.
Было в этой девушке что-то настораживающее. Ему стало казаться, что она ждет от него не просто интервью, а чего-то большего.
— Этот город, — сказал он, — наводнен сейчас ордами жаждущих рекламы людей, которым до смерти хочется дать интервью. И как раз о них ваши читатели, кто бы они ни были, мечтают что-нибудь узнать. Я же молчу уже не первый год. Почему вы пришли именно ко мне?
— Я объясню вам это как-нибудь в другой раз, мистер Крейг, — сказала она. — Когда мы лучше узнаем друг друга.
— Пять лет назад, — заметил он, — я давно бы уж вышвырнул вас из номера.
— Поэтому-то я и не пыталась бы интервьюировать вас пять лет тому назад.
Она улыбнулась и опять стала похожа на сову.
— Знаете что? Покажите-ка мне несколько ваших журнальных статей. Я посмотрю их и решу, стоит ли иметь с вами дело.
— Статей я вам дать не могу, — сказала девушка.
— Почему?
— Ни одного интервью я еще не опубликовала. — Она весело фыркнула, словно была этим очень довольна. — Ваше будет первым в моей жизни.
— Ради бога, мисс, не задерживайте меня больше. — Он встал.
Она продолжала сидеть.
— Я буду задавать вам очаровательные вопросы, а вы дадите на них такие очаровательные ответы, что редакторы передерутся из-за моей статьи.
— Интервью окончено, мисс Маккиннон. Надеюсь, вам понравится на Лазурном берегу.
Она по-прежнему не двигалась.
— Это же будет вам только на пользу, мистер Крейг. Я могу вам помочь.
— Почему вы думаете, что я нуждаюсь в помощи?
— Вы ни разу за все эти годы не были на Каннском фестивале, — сказала девушка, — но выпускали одну картину за другой. А теперь, когда ваше имя с шестьдесят пятого года не появлялось на экране, вы приехали, поселились в шикарном «люксе», вас каждый вечер видят в Главном зале, на террасе, на званых вечерах. Значит, в этом году вам что-то понадобилось. И что бы это ни было, большая, заметная статья о вас могла бы явиться именно тем, что вам нужно, чтобы добиться цели.
— Откуда вы знаете, что я впервые приехал на фестиваль?
— Я многое о вас знаю, мистер Крейг. Я основательно готовилась.
— Напрасно вы тратите время, мисс. Боюсь, что мне придется попросить вас выйти. У меня сегодня очень занятой день.
— Чем же вы будете так заняты? — Она с вызовом взяла рогалик и надкусила его.
— Буду валяться на пляже и слушать шум волн, что катятся к нам из Африки. Вот вам один из тех очаровательных ответов, какие вы от меня ожидали.
Девушка вздохнула, так вздыхает мать, выполняющая прихоть капризного ребенка.
— Ну, хорошо. Хоть это и не в моих правилах, но я дам вам кое-что почитать. — Она открыла сумку и вынула пачку желтой бумаги с машинописным текстом. — Вот, — сказала она, протягивая ему листки. Он стоял, заложив руки за спину.
— Да перестаньте ребячиться, мистер Крейг, — резко сказала она. — Почитайте. Это о вас.
— Терпеть не могу читать что-нибудь о себе.
— Не лгите, мистер Крейг, — сказала она все так же резко.
— У вас оригинальный способ завоевывать симпатии тех, кого вы собираетесь интервьюировать, мисс. — Однако он взял листы, подошел к окну, к свету, — иначе ему пришлось бы надеть очки.
— Если я буду делать интервью для «Плейбоя», — сказала девушка, — то текст, который у вас в руках, пойдет как вступление, а потом уже вопросы и ответы.
«Но девицы из „Плейбоя“ хотя бы причесываются перед визитом», — подумал он.
— Не возражаете, если я налью себе еще кофе? — спросила она.
— Пожалуйста.
Послышалось тихое звяканье фарфора. Крейг начал читать.
«Для широкой публики, — прочитал он, — слово „продюсер“ означает обычно нечто малоинтересное. В ее представлении типичный кинопродюсер — это чаще всего полный джентльмен еврейской национальности с сигарой в зубах, странным лексиконом и неприятным пристрастием к молоденьким актрисам. Некоторые — таких незначительное меньшинство — под влиянием романтически-идеализированного образа покойного Ирвинга Талберга из незаконченного романа Ф. Скотта Фицджеральда „Последний магнат“ представляют его себе как необыкновенно одаренную, загадочную личность, этаким великодушным Свенгали — полумагом-полуполитиком, удивительно напоминающим самого Ф. Скотта Фицджеральда в наиболее привлекательные моменты его жизни.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
