Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
– Окончательное слово за вами, товарищ старший батальонный комиссар. Ходил Куклин с волчьим билетом почти полгода. Кое-как устроился слесарем ликеро-водочного завода. Надо полагать, извелся парень донельзя…
Мачихин, военный комиссар вновь формируемой 1-й маневренной воздушно-десантной бригады, за вами приговор: брать или не брать?.. Думает Александр Ильич. Сам он пришел в Красную Армию в 1930 году. По путевке Ленинградского комсомола. Почти одногодок Куклина.
Кадровик нарушил молчание:
– Документально утверждается: после решения февральского тысяча девятьсот тридцать восьмого года Пленума ЦК ВКП(б) товарищ Куклин Михаил Сергеевич восстановлен в рядах партии большевиков без замечания…
Это ведь опять только бумага!.. Не затаилась ли в душе обида на всех и вся?.. Сотни десантников должны верить своему комиссару. А им светит впереди крутая передряга – бригада в тыл фашистов нацелена.
Комиссар бригады Мачихин окончил Военно-политическую академию имени В.И. Ленина, ту же, что и Куклин.
Думай, комиссар парашютистов, не промахнись!
– Куйбышевский обком партии в тридцать девятом году направил Куклина на учебу в военную академию. Надо полагать, в Самаре знали Куклина! – заключил кадровик.
Мачихин прихлопнул папку.
– Комсомол не подведет! Разрешите отбыть в расположение части? – Старший батальонный комиссар лихо прищелкнул каблуками хромовых сапог.
– Дойти вам до победы, Александр Ильич! – Кадровик, явно довольный исходом разговора, проводил Мачихина до порога.
Комиссар парашютистов подмигнул ему:
– Будем стараться!
Это было в сентябре 1941 года.
* * *
«Передо мною большая папка документов – фотографии, письма, справки, мандаты, выписки из архивных дел, удостоверения – все о брате, Михаиле Сергеевиче Куклине. Собрано по крупицам за многие годы.
Пацаненком пришел Миша в паровозное депо Самары. Обтирщиком машин. Ему было двенадцать лет. В Поволжье – голод. То был 1921-й, смертный год на Волге…
Вот групповая фотография 1927 года – тридцать два ученика железнодорожного училища ФЗУ. И преподаватели с ними. А позади группы – большой макет паровоза, сработанный руками «фабзайцев». В центре – Минька Куклин. А вот снимок 1930 года – комитет ВЛКСМ паровозного депо Самары. В числе комитетчиков – коммунист Михаил Куклин. У парней взгляд твердый, сильный, мозолистые руки. Еще снимок. Смеются ребята. И Минька Куклин с двухрядкой. Это уже 1935-й. Красноармейцы. На обороте стихи-самоделки.
Под ветром, несущимся к смерти,
Над милой землею в цвету,
На жутком втором километре
Ты схватишь кольцо на лету.
Это товарищи по службе в Красной Армии написали при увольнении из парашютной части, когда Михаил проходил срочную службу в РККА…
П.С. Куклин, инженер дистанции связи. Гор. Куйбышев».
* * *
Вагиз Зиновьевич Гайнуллин прошел войну, как говорится, от звонка до звонка. Не просто прошел – два ордена Отечественной войны не за так дали!.. С теплотой вспоминает он своего первого комиссара.
– Построил нас командир батальона Андрей Дмитриевич Вдовин. Представляет: «Военный комиссар Куклин». Старший политрук запомнился мне. Среднего роста, чернявый, веселого характера. Первое, что сделал: перед строем рассказал свою биографию. Потом встречался на учениях. Он был хорошим парашютистом. Ко всем людям у него был свой подход. Умел отругать как следует и доброе слово сказать вовремя не скупился. Старательно все объяснял. Кто не понимал, сам показывал, как делать. Все бойцы его уважали, как наставника во всем… Большинство из нас было из деревень. На паровоз смотрели, как на чудо. Да и оторвались от дома первый раз в жизни. Сами представляете, как важно было видеть понимание командиров, даже просто ободряющий взгляд старшего. Как нам представлялось, комиссар наш заботился о нас, как о родных…
* * *
Отаборились роты на привале. Дымок сизый самокруток. Командир отделения Иван Пепеляев сидел на сваленной ветром осине. К нему – Куклин. Устало вытянул ноги, едва не соскользнув наземь. Пепеляев поддержал комиссара за плечи.
Батальон достиг намеченного рубежа – километров десять отмахали с полной боевой выкладкой. Ребята распарились в переходе по заболоченной впадине.
Ветер завихрял сухой лист, натужно посвистывал в голых ветках берез. Тяжелая туча наползала, казалось, зацепит верхушки высоченных елей. Падали редкие снежинки.
– О чем думаешь, товарищ Пепеляев? – спросил Куклин.
– Думаю, товарищ комиссар, про сына. В день отъезда народился, четвертого октября…
– Великан? В отца небось?
– Не видел… – Сержант вздохнул. – Какая доля выпадет ему… Неужто, как мне, воевать?.. А, товарищ комиссар?
– Не должно б…
– А жизнь так хорошо налаживалась… Сколько мы полос вдоль железной дороги насадили – загляденье!.. Уже зайчишки завелись. Придется ли с ружьишком сходить на охоту?..
– А чего ж, вернемся и сходим… Жить еще лучше станем. Разгрохаем фашистов. Другие враги притихнут, уверен…
– Отец погиб на гражданской… Хлебнули горького – целая рота осталась… мал мала меньше. А кормилица – мать одна…
Поземка заструилась белыми ручейками через прогалину, и еще тоскливее трубил ветер в безлистом лесу.
– И как же это мы его до самой Москвы пустили? Как по-вашему, товарищ комиссар?
Не знает что сказать военный комиссар. И внезапность нападения. И отмобилизованность дивизий фашистов. И резервы танков и самолетов… Обо всем этом сто раз говорено на политбеседах, на собраниях. А вот у солдата скребут кошки на сердце. Где же найти ему ответ?..
– Будем мы в Берлине. Пропасть мне на этом месте!
Вышло это по-мальчишески, и оба согласно улыбнулись, сержант и военный комиссар.
* * *
Мачихин, сильно отталкиваясь палками, уходил к речке Чепцу. Михаил Куклин умел бегать на лыжах, но тягаться с быстроногим комиссаром бригады – дудки!..
Александр Ильич взял за правило в Зуевке раз в неделю с комиссарами батальонов тренироваться в ходьбе на лыжах. В длительных пробежках проверял он выносливость подчиненных, исподволь готовил их к дальним переходам.
Куклин нагнал Мачихина лишь на взлобке. Александр Ильич опирался на палки и с улыбкой наблюдал, как Михаил Сергеевич взбирался по склону к вершине.
– Лесенкой, лесенкой, комиссар! – подбадривал он громко.
Михаил Сергеевич отдышался и напомнил Мачихину о своем рапорте насчет отправки на фронт.
– Опять двадцать пять! – Комиссар бригады с силой воткнул лыжные палки в снег.
Насупился Куклин.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
