При упоминании имени Гюнтера старушка вновь начала плакать. Хозяин таверны принес тушеное мясо и еще две большие глиняные кружки с элем.
— Принеси пива и моему спутнику, — сказал Готрек. Хозяин отправился за новой кружкой.
— Кто такой Гюнтер? — спросил Феликс, когда тот вернулся. Послышались новые рыдания женщины.
— Еще эля, — потребовал Готрек. Хозяин с удивлением взглянул на опустевшие сосуды.
— Возьми мой, — сказал Феликс. — А теперь, уважаемый, поясните, кто такой Гюнтер?
— И почему старая карга воет при каждом упоминании его имени? — спросил Готрек, вытирая рот своей грязной рукой.
— Гюнтер наш сын. Он ушел, чтобы нарубить дров этим вечером, и не вернулся.
— Гюнтер хороший мальчик, — шмыгнула носом пожилая женщина. — Как мы будем жить без него?
— Может быть, он попросту заблудился в лесу?
— Нет, не может, — ответил хозяин гостиницы. — Гюнтер знает здешние леса как свои пять пальцев. Он должен был быть дома уже несколько часов назад. Я боюсь, это демоны похитили его, чтобы принести в жертву.
— То же случилось с дочкой капитана Лота, с Ингрид, — добавил толстый коробейник. Хозяин гостиницы бросил на него неодобрительный взгляд.
— Я не желаю слышать страшных сказок, к которым приплетают моего мальчика, — сказал он.
— Пусть человек говорит, — разрешил Готрек. Торговец посмотрел на него с благодарностью.
— Подобное случилось в прошлом году в Харцрохе, вниз по тракту. После того как солнце село, капитанша отправилась искать свою дочку Ингрид. Ей показалось, что она слышала крик из ее комнаты. Девочка исчезла из своей постели в запертом доме. На следующий день шум и крики повторились, потому что мы нашли Ингрид. Она была вся покрыта синяками и в ужасном состоянии.
Он посмотрел на слушателей, чтобы удостовериться в их внимании.
— Вы расспросили ее, что случилось? — спросил Феликс.
— Да, сударь. Было похоже на то, что ее похитили демоны, чтобы отнести к Кольцу Темных Камней. Там их ждали собравшиеся на шабаш ведьмы и злые лесные твари. Они попытались принести ее в жертву в своем капище, но ей удалось освободиться из плена и призвать светлое имя благословенного Сигмара. Она бежала. Ее преследовали, но не смогли схватить.
— Повезло, — сухо сказал Феликс.
— Не время глумиться, господин лекарь. Мы направились к камням и обнаружили странные следы на изрытой земле — следы людей, зверей и демонов с раздвоенными копытами. И мы нашли на капище тело маленького ребенка, выпотрошенного, как свинья.
— Демонов с раздвоенными копытами? — спросил Готрек.
Феликсу не понравилась заинтересованность, проскользнувшая в его единственном глазу. Торговец кивнул.
— Я бы не захотел оказаться рядом с Кольцом Темных Камней сегодня ночью, — сказал коробейник. — Даже за все золото Альтдорфа.
— Это было бы подходящим заданием для героя, — сказал Готрек, многозначительно глядя на встревоженного Феликса.
— Ты конечно же не имеешь в виду, что…
— Что может быть лучше для Победителя троллей, чем столкнуться лицом к лицу с демонами в их священную ночь. Это будет великой смертью.
— Это будет глупой смертью, — пробормотал Феликс.
— Чем это будет?
— Ничем.
— Ты со мной, не так ли? — грозно спросил Готрек. Он потер большим пальцем лезвие своей секиры. Феликс заметил, что на нем вновь появилась кровь.
Он медленно кивнул: «Клятва есть клятва».
Гном хлопнул его по спине с такой силой, что Феликс подумал, что ребра сейчас треснут.
— Иногда я думаю, что в тебе течет гномья кровь, человечий отпрыск. Хотя, конечно, не каждый член Древнего рода унизит себя до подобного брака, — он потопал обратно к кружке с элем.
— Конечно, — ответил его напарник, с раздражением глядя в спину гнома.
Феликс рылся в своем мешке, ища кольчугу. Он заметил, что хозяин гостиницы, его жена и коробейники смотрят на него почти что с благоговейным страхом. Готрек уселся возле камина, потягивая эль и бормоча что-то на гномьем наречии.
— Вы же не пойдете с ним? — прошептал толстый торговец. Феликс пожал плечами.
— Но почему?
— Он спас мне жизнь. Я в долгу перед ним. — Феликс подумал, что лучше не упоминать об обстоятельствах этого спасения.
— Я вытащил человечий отпрыск из-под копыт императорских всадников, — крикнул Готрек.
Феликс отпустил смачное проклятье. «У Победителя троллей слух как у диких зверей и мозги от них же», — подумал он про себя, продолжая натягивать кольчугу.
— Ха, человечий отпрыск подумал, что будет гораздо умнее передать свое дело во власть императора, используя прошения и протесты. Однако старый Карл Франц решил разумно ответить ударом конницы.
Торговцы начали отступать к стенке. «Мятежник», — услышал их шепот Феликс. Он почувствовал, как краска бросилась ему в лицо.
— Там были жестокие и несправедливые налоги, представьте себе: налоги на окна! По сребренику за каждое окно. Толстые торговцы закладывали окна кирпичами, и альтдорфские чиновники сновали вокруг, простукивая пустоши в крестьянских лачугах. Мы были правы в своем недовольстве.
— За поимку мятежников назначена награда, — сказал коробейник. — И немалая.
Феликс пристально посмотрел на него.
— Разумеется, имперская конница не устояла против секиры моего приятеля, — сказал он. — Это была мясорубка! Головы, ноги, руки валялись повсюду, а гном стоял на груде тел.
— Они привели лучников, — прибавил Готрек, — и мы отступили на задворки. Быть проткнутым издалека подлой стрелой — это недостойная смерть.
Толстый торговец взглянул на своих спутников, затем на Готрека, на Феликса, потом опять на своих товарищей.
— Мудрый человек держится подальше от властей предержащих, — сказал он тому, кто говорил о награде, и посмотрел на Феликса. — Я не хотел вас обидеть, сударь.
— Вы и не обидели, — ответил Феликс. — Вы очень внимательны.
— Мятежник вы или нет, — сказала пожилая женщина, — но Сигмар благословит вас, если вы вернете маленького Гюнтера.
— Он не такой уж и маленький, Лиз, — сказал хозяин. — Он крепкий молодой человек. Тем не менее, я тоже надеюсь, что вы вернете моего сына. Я стар, и он необходим мне, чтобы рубить дрова, ковать лошадей, ворочать бочки с пивом и…
— Я тронут вашей отеческой заботой, сударь, — прервал его Феликс, натягивая кожаный шлем.
Готрек поднялся и взглянул на него. Он взбил свой хохол мясистой пятерней.
— Доспехи годятся только для женщин и женоподобных эльфов, — сказал он.
— Думаю, мне лучше надеть их, Готрек. Если я вернусь живым, я продолжу сказания о твоих подвигах, как я делал раньше и как я поклялся делать впредь.
