Когда-то давно, в юности, когда царство его жены еще процветало, часовщик по имени Руско рассказал Урзе, что у человека не одна, а несколько душ и после смерти каждую судят по ее делам. Урза пережил все свои души. Силекс вырвал его из рук судьи, и теперь никакое наказание не могло притупить боль потери. Ему оставалось только мстить.
Всю весну и лето он пытался убедиться, что Ашнод погибла. Он перескакивал из мира в мир, возвращаясь в Доминарию каждый раз, когда делал неверный шаг. Он искал женщину слишком гордую, чтобы менять свою внешность и образ жизни, но не нашел даже ее следов.
Осенью Мироходец направился в Койлос, куда однажды уже прилетал на орнитоптере вместе с братом, в поисках разгадки тайны транов. Урза пожертвовал бы своими могущественными камнями и своим бессмертием, лишь бы вернуть хотя бы один из тех дней, которые они с Мишрой провели в лагере Токасии.
Старший брат осматривал фалладжийскую пустыню с высоты, как делал это в молодости, и вскоре, следуя древним знакам, отыскал Тайное сердце транов.
Мироходец шел по дороге, проложенной когда-то солдатами Мишры. Каждый шаг болью отдавался в его голове — он приближался к месту, где Камень силы и Камень слабости провели вместе тысячи лет. В надежде хотя бы ослабить боль Урза повернулся спиной к пещере. Перед ним, словно тени на тонкой ткани, раскинулись заснеженные руины. Ничто в этом пейзаже не напоминало тот день, когда он обрел Камень силы. Вдруг тени начали двигаться. Теперь Урза видел прошлое, видел огромное поле битвы, на котором копошились боевые машины. Но это был не Аргот.
Сначала он не мог различить противников, как и любой посторонний наблюдатель не смог бы отличить его армию от армии Мишры. Урза вгляделся пристальнее и понял, что одно войско заняло позиции около пещеры, а другое выстроилось цепью, преградив единственный проход в долину. Ослепительные вспышки взрывов и клубы густого дыма, вырывавшиеся отовсюду, говорили об ожесточении, с которым сражались обе стороны.
Одна армия, без сомнения, должна была принадлежать транам, но которая? И какие силы противостояли ей?
Пока Урза размышлял, защитники долины одержали победу. Рой небольших боевых машин взял штурмом огромное механическое существо, стоявшее в центре вражеского лагеря. Оно скатилось вниз в вихре пламени, отбросив обе армии назад. Защитники долины перегруппировались и пошли в наступление. Один из воинов поднес факел к тлеющей машине. Низвергнутая громадина вспыхнула и взорвалась, из нее во все стороны разлетались уже знакомые Урзе металлические пластины и провода.
И вот, тысячу лет спустя, когда пыль той давней битвы улеглась, Урза мрачно стоял на месте сражения и удовлетворенно улыбался. Теперь он ясно различал армию транов и понял их цель: загнать фирексийцев в пещеру и уничтожить.
Как и в их с Мишрой войне, это должно было стать последним, решающим сражением. Траны не оставили фирексийцам путей для отступления. А те, сгруппировавшись позади своей последней боевой машины, попытались прорвать правый фланг обороны транов, которые, словно муравьи, ринулись на врага, и обе армии смешались так, что невозможно было понять, кто где.
Вдруг тени замерли. Плато залил ослепительный свет полуденного солнца. Инстинктивно Урза прислонил ладонь ко лбу и закрыл глаза. Когда он опустил руку, вокруг был только снег. Боль ушла, и он вступил в древнюю пещеру.
Теперь, став свидетелем заключительного сражения, Урза понял, что траны специально заложили в эти могущественные камни память о поражении фирексийцев — как предостережение потомкам.
Впервые видение посетило Урзу здесь много лет назад, когда он коснулся Камня силы. Теперь он был твердо уверен в том, что траны исчезли именно потому, что пожертвовали собой в войне с Фирексией.
Урза поднял взгляд.
— Мы не знали, — объяснял он призракам, — мы не знали вашего языка, а потому и не поняли предостережения.
Теперь-то он знал все. Тот камень, который они с братом обнаружили здесь и который раскололи надвое, был наследием транов, посланием к Доминарии. Именно с его помощью древние выдворили врагов из своего царства.
— Мы не знали… — отозвалось эхо под сводами пещеры.
Когда силовой кристалл раскололся, а защитная сила исчезла, фирексийцы вернулись. Им нужны были обе половинки, и они начали с Мишры, потому что тот обладал Камнем слабости. И как сила всегда господствует над слабостью, так Урза, старший, должен был заботиться и руководить Мишрой, младшим.
Но, ослепленный предрассудками и ревностью, Урза ничего не сделал. Нет, он сделал хуже, чем ничего. Он обвинил Мишру, пошел на него войной и таким образом обесценил жертву древних.
Камни пульсировали у него в голове, чувство вины накатило с новой силой. Он закрыл глаза и зажал уши, но от этого стало еще хуже.
Почему же они с Мишрой не поговорили?! Все детство они сначала лупили друг друга, а уж потом пытались договориться. А когда в их жизни появились Камни, они и пытаться перестали.
Может быть, воспоминания помогут ему понять, почему все так случилось? Когда-то он вместе с вождем Кроога прибыл в долину реки Кор, чтобы провести переговоры с кадиром фалладжи. Урза давно не получал никаких вестей от брата и считал, что того уже нет в живых. Он искренне удивился, увидев Мишру и узнав, что тот служит советником кадира. Тогда братья могли поговорить, но вождь Кроога затеял эту встречу, чтобы убить предводителя пустынных племен.
Мироходец вспомнил ужасы той резни и взгляд Мишры. На какие-то доли секунды вина оставила сердце Урзы, уступив место холодной ярости.
— Это была ВАША ошибка! Ваша ошибка! — прокричал Мироходец, обращаясь к вождю Кроога.
Через секунду до его слуха долетели слова предводителя иотийцев: «Он был твоим братом, а не моим».
Если в то роковое утро фирексийцы еще не овладели душой Мишры, а Урза так и не смог поговорить с ним и помириться, то ничто на свете не сможет освободить его совесть от этого тяжкого бремени. Кроме разве мести Фирексии. С этой точки зрения Урза выбрал самое подходящее место. Именно в Койлосе траны однажды остановили фирексийцев, но его собственное невежество дало врагам второй шанс. Если вход в их мир и существовал, то он был именно в Койлосе.
Солнце скрылось за горизонтом, и Тайное сердце транов погрузилось во тьму. Урза направился в глубь пещеры и вскоре нашел зал, заполненный обугленными силовыми камнями, две полосы сажи пересекали его песчаный пол из конца в конец. Эти полосы указывали на то, что именно здесь находились знаки транов. Урза напряг зрение, чтобы разглядеть их, но так ничего и не обнаружил.
Шепча проклятия, Мироходец опустился на колени у черных отметин. Сомнений быть не могло. В этом самом месте фирексийцы вторглись в Доминарию. Прямо перед ним среди обугленных силовых камней возвышалась пустая полуразрушенная гробница, увенчанная высокой пирамидой, украшенной прекрасно сохранившимися изображениями фирексийского демона, того самого, которого Урза видел в памяти Тавноса. Обойдя пирамиду, Мироходец обнаружил еще два портрета фирексийца и картину, изображающую зал, с черным диском посередине. Он исследовал пещеру, но не нашел ни черного диска, ни какого бы то ни было устройства, позволяющего включить скрытый механизм. Когда Урза путешествовал между мирами, он начинал свой путь прямо из того мира, где находился, и заканчивал, воспользовавшись своей волей или памятью. Вероятно, фирексийцы использовали другой способ перемещения, остававшийся для Урзы загадкой, как и мир, из которого они прибыли в Доминарию.
