Алекс взвесил все, слышанное им ранее о природе богов, и то, что только что изложил царь Минос, и пришел к выводу, что это вполне может оказаться правдой. Существо, которое стояло посреди зала, сжимая в руках тирс, обладало двойной природой. Это был испуганный человек, который понимал, что близок его смертный час, и бог, которому было все равно.
Со смешанным чувством страха и восторга Алекс смотрел на то, что осталось от великого бога, – ведь в любом случае он не был бессмертным, раз болезни и усталость брали и его. Вечным был Лик, а его носители приходили и уходили. Молодой страж припомнил истории о всех чудесах, которые приписывались этому богу. Множество имен: Дионис, Бахус, Дважды рожденный… этим не заканчивался перечень его наименований, из которых Алекс не мог назвать и малую часть.
Трое-четверо обычных дворцовых слуг также коротали ночь в огромном зале, готовые исполнить первое повеление царя или главного мага, хотя их услуги ни разу пока не пригодились. С появлением необычного гостя по меньшей мере двое слуг о чем-то заговорили с существами, сопровождавшими Диониса. Краем уха Алекс слышал приглушенные разговоры, но не мог повернуть голову, чтобы увидеть, о чем это они так спорят.
С самого возникновения Дионис стоял, не сходя с избранного места, разве что чуть пошатывался. Внезапно он прянул вперед, так что царь Минос машинально отшатнулся. Но оказалось, что пьяный бог наконец решил присесть. Он плюхнулся на стул, но не на указанный правителем, а побольше, стоявший рядом с троном. Это место предназначалось для царицы и почти двадцать лет пустовало. Казалось, бог упал в первое же подвернувшееся кресло, не выбирая места, просто чтобы не рухнуть на пол.
Как только объемный зад Диониса пристроился поудобнее на сиденье, бог ударил тирсом в пол и возгласил зычным и раскатистым голосом:
– А теперь решим твою небольшую проблему. Где твой коварный брат? Прикажи привести его сюда, и я предупрежу его… Кстати, Минос, хватит ли одного предупреждения?
– Увы, – произнес царь, разводя холеные руки, – едва ли. На данный момент я даже не знаю, где мой брат находится.
Неожиданно он пристально вгляделся в стражника рядом с Алексом, который был старшим в их небольшой группе.
– И начальник дворцовой стражи куда-то пропал. Где он?
Дежурный сержант испуганно отсалютовал.
– Не имею чести знать, где они, Ваше Величество.
В этот момент все опешили: Дионис сполз со стула, наверняка не специально, и грузно осел на пол, выронив из рук свой тирс. Он кивком головы подозвал служанку – простую, симпатичную девушку. Она медленно прошла через весь зал к нему, словно ее тянула некая невидимая нить. Они оба упали на пол. Дионис облапил девушку, даже не повернув головы, чтобы взглянуть на ее лицо. Его движения выглядели такими же рефлекторными, безрадостными и безнадежными, как и раскатившийся смех.
Где-то в углу этого обширного помещения один из слуг, видимо, возмутился поступком бога, поскольку его тут же вывернуло наизнанку. И продолжало выворачивать в отчаянных спазмах рвоты.
А сам бог, усевшись на полу попрямее, пытался спасти остатки своего достоинства. Он отпустил девушку и попытался поправить обвисший венок из хмеля.
Всем присутствующим стало предельно ясно, что представитель божественных сил безнадежно пьян.
Но его звучный голос снова заполнил зал:
– Могу заверить законного наследника… кстати, а кто он? В смысле, твой с-сын? Он в той куче?
И Дионис подозрительно прищурился, оглядывая небольшую группу народу, всех по одному, словно пытаясь узнать их истинную суть.
Минос, который в это время устало потирал лоб, вскинул голову.
– У меня нет сына, владыка Дионис. Собственно, как и законного наследника. У меня не было свободного времени, чтобы обзавестись им.
«У тебя было восемнадцать лет, – с укором подумал Алекс. А потом истинная, законная царица умерла. Остались только наложницы и ни одного достойного упоминания отпрыска. – Ты позорно медлил, о царь, и ты несправедлив к своим прекрасным и достойным дочерям».
Алекс крепче сжал древко копья. «А еще говорят, что у тебя есть сын!»
Судя по выражению лица Миноса, его величество посетили те же мысли. Царь не казался пьяным, хотя за время этой долгой ночи он неоднократно прикладывался к кубку с вином. Но на его лице застыло выражение горечи.
– Моя покойная жена… – начал царь и умолк, словно не видя смысла продолжать. Он окинул взглядом притихших соратников и жирного гостя, как будто спрашивая себя: «Как я до такого докатился?»
Внезапно бог перекатился на бок, повернувшись спиной к трем людям, с которыми он хоть как-то был связан, – печальному монарху, икающему слуге и одурманенной молодой служанке. Когда Дионис перекатывался, полы его плаща разошлись. Под плащом божество было наполовину голым, сверкая рыхлым брюхом, наполовину закутанным в какие-то грязные лохмотья.
Перекатившись, Дионис оказался чуть ли не лицом к лицу с Алексом. Приподнявшись на локте и вглядевшись в молодого воина, бог едва слышно произнес:
– Когда-то… я был… таким, как ты.
Алекс впал в ступор оттого, что к нему обратился сам бог, хотя, случись это час назад, его потрясение было бы не в пример больше. Юноша вспыхнул и лихорадочно принялся искать ответ, если божество потребует ответа. Больше всего его поразила зависть в голосе Диониса.
Алекс никогда не считал себя красавцем. Высокий, здоровый, он превосходил своих ровесников в силе, особенно в приступах гнева. Но никто никогда не находил ничего божественного в его уме и теле. Юноша легко представил себе град насмешек, который падет на его голову в казарме, если станут известны слова бога.
К счастью, Дионис не ждал ответа. Он повернулся к нему спиной и потянулся к кожаному меху, видимо, в поисках вина. Завладев желаемым, он обнаружил, что мех пуст. Какими бы запасами вина ни обладал волшебный мех, они иссякли.
Алекс стоял и смотрел на божественного гостя, растянувшегося на полу. В его сердце боролись страх, дикое разочарование и любопытство.
Царь молчал после своей последней вспышки и, вероятно, собирался с мыслями. В зале воцарилось гробовое молчание. Алекс заметил, что волшебные превращения, которые сопровождали явление Диониса, начали блекнуть, словно пропала питающая их сила. Лоза, обвившая колонну, увяла, великолепная листва начала желтеть и с тихим шелестом облетать. Легкий сквозняк шевелил опавшие мертые листья. Самые толстые плети лозы превратились в камень и стали частью колонны и арок, так что теперь казалось, что некий искусный мастер специально сотворил это чудо. Младшие духи и все, кто незримо сопровождал Диониса, тоже умерли или просто исчезли один за одним. Мелодия флейты умолкла.
Минос начал говорить, но мгновенно прервался. Он склонил голову набок, чуть повернув ее, будто прислушиваясь к далекому и едва различимому шуму.
