Я растерялся.
— Не совсем мертвым.
— А ты понимаешь, где находишься?
Последнее, что я запомнил…
— Во Владениях Хаоса, — прошептал я.
— Запределье — это Тень Владений, — пояснил Дворкин. — Оно настолько близко к Хаосу, что… атмосфера здесь почти такая же.
Я возненавидел Владения Хаоса еще до того, как попал сюда вместе с отцом и Эйбером. Я видел Владения издали, через одну из карт Таро моей сестры Фреды. Эти карты могли открывать пути в иные миры. Одного взгляда на Владения — на здания странной постройки, на небо, испещренное молниями, на звезды, проносившиеся по небу и вьющиеся на манер светлячков — хватило, чтобы мне стало по-настоящему худо. Оглядываясь назад, я понимал, что совершил большую ошибку, согласившись отправиться сюда. Когда отец сказал мне, что намеревается смотаться во Владения Хаоса за подмогой, мне надо было отказаться ехать с ним.
Но я не отказался. Я не сказал ни слова. Я последовал за ним потому, что, хотя он всю жизнь только тем и занимался, что врал да изворачивался, он все-таки был моим отцом, а я, будучи его сыном, на всю катушку ощущал ответственность. Понятия долга и чести в меня вколотили с тех пор, как я только начал догадываться о том, что они означают. Он об этом позаботился.
До того, как Джунипер окончательно пал, мы воспользовались отцовской картой и улизнули. Во Владениях Хаоса кровь капала не вниз, а вверх, а камни передвигались по земле, будто овцы. Где-то тут торчала башня, сложенная из костей, а в ней жил змей и пытался черным колдовством погубить наше семейство.
Если Запределье и вправду было похоже на Владения Хаоса, тогда становилось понятно, почему стены комнаты мягко пульсировали, испуская флуоресцентное свечение. Потолок с высокими деревянными стропилами замерцал, будто свечи, вставленные в бумажные фонарики.
Из моей груди против воли вырвался стон.
— Тише, — сказал Эйбер.
— Пусть говорит, — сказал Эйберу Дворкин, развернулся и ушел к противоположной стене. Я не видел, чем он занимался возле стола, да и не особо меня это интересовало. Мне хотелось свернуться калачиком и снова заснуть.
Эйбер сел рядом со мной на краешек кровати. В Джунипере только он стал для меня настоящим другом, и я сразу же уловил между нами настоящее родство душ. Я смотрел на него, и он то виделся мне отчетливо, то расплывался. Его каштановые волосы начали стекать вниз и покачиваться, как стены комнаты, краски поползли вниз по его лицу. Я растерялся. Это был он — но не совсем он. Черты его лица стали грубее, тяжелее. Передо мной предстала почти что карикатура на того молодого человека, который был мне знаком. И все же… другой Эйбер… тот, которого я знал в Джунипере… казалось, и он тоже находился здесь, он словно бы наложился на этого, иного. Его образ как будто мерцал, вспыхивал и гас.
Я быстро отвел взгляд. Галлюцинации? Безумие? Вероятно, все объяснялось близостью к Владениям Хаоса. Может быть, это вовсе не Эйбер вспыхивал и угасал, а я. А понять, что к чему, было невозможно.
ГЛАВА 2
— Почему мы здесь?.. — прошептал я, чувствуя, как кишки у меня завязываются в узлы и вихляют из стороны в сторону, будто змея, пытающаяся укусить собственный хвост. — Я не… понимаю…
— Отец пытается выяснить, что с тобой, — тихо проговорил Эйбер, глядя мне в глаза. — Не засыпай. Это важно. Он не хочет потерять тебя.
«Потерять меня»? Что бы это значило?
— За-берите ме-ня… от-сюда! — ухитрился выдохнуть я.
— Все не так просто, — сказал Эйбер. — Мы не можем уйти. Не забывай: кто-то хочет убить нас, и мы должны понять почему. А отца только что вызвали к королю Утору. Он обязан пойти к нему. Королю Хаоса отказывать не принято.
— Здесь… больно… Эйбер сдвинул брови.
— Может быть, тебе просто нужно привыкнуть. Ну, знаешь, как к плаванию на корабле.
— Морская болезнь… — прошептал я, вспомнив о лодках. Голова у меня упорно продолжала кружиться.
— Угу. Хаосская болезнь, — хмыкнул Эйбер.
Я попробовал приподняться, уперся в кровать локтями, но равновесия не удержал и рухнул на бок. Эйбер схватил меня за руку и помог выпрямиться.
С какой стати все стремилось вверх вместо низа? И почему верх смещался в стороны? Хотя бы на минуту прекратилось это безобразие — и я, пожалуй, сумел бы собрать свои пожитки. В висках у меня застучала кровь.
— Спокойно.
Я Эйбера не просил, но он поднялся, взял меня за ноги и перебросил их через край кровати. Ох, не надо было ему этого делать! Я чуть не лишился чувств. Комната качнулась вниз и отшатнулась в сторону, ушла из-под меня.
Я ахнул. Это было невероятно, невозможно. Странная же, однако, форма была у этой комнатки. Стены не сходились под прямыми углами, а изгибались. Своды потолка могли явиться архитектору только в страшном сне. И меблировочка, правду сказать, тут была весьма скромная: высокое напольное зеркало, кровать — та самая, на которой я сидел, стол у дальней стены и два тяжелых деревянных стула, на спинках у которых были вырезаны некие подобия драконов.
— Давай-ка поднимемся, — предложил Эйбер.
— Погоди…
Я пошевелил ступнями и кончиками пальцев нащупал пол. Твердый, голый. Никакого ковра — дощатые половицы, отполированные, как стекло. Пол как пол. Я нахмурился. Так почему же тогда я никак не могу удержать равновесие? И почему все вокруг непрерывно движется?
Эйбер оглянулся и через плечо посмотрел на отца.
— Если ты опять отключишься, отец поможет тебе очухаться.
— Но…
— Хватит маленькую деточку корчить! Вставай, и все тут!
Я свирепо зыркнул на Эйбера, но промолчал. Он не понимал меня. Что ж, надо было просто-напросто показать ему. Никто не смог бы ровно стоять здесь, когда пол то и дело двигался.
— Поднимайся! — повторил он. — Вставай на ноги, Оберон!
— Помоги мне…
Со вздохом Эйбер уложил мою правую руку себе на плечо и потянул меня вверх. Он был сильнее, чем казался на взгляд, как и все в моем семействе, и потому поднял меня на ноги довольно легко, учитывая, что я весил фунтов на сто больше него.
Привалившись к Эйберу, я не без труда выпрямился. Комната продолжала двигаться. Углы смещались в стороны. Пол упорно пытался уползти у меня из-под ног. Если бы Эйбер не поддерживал меня, я бы непременно упал.
— Ну, вот и славненько, — проговорил он, по обыкновению, весело. — Лиха беда — начало. Хаосская болезнь. Все понял?
Он отпустил меня. В первую секунду все было не так-то и плохо. Я постоял, потом взял Эйбера за руку и даже подумал о том, а не попытаться ли мне сделать шажок-другой. Пожалуй, я действительно мог бы совершить прогулку на пару-тройку футов.
