Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
– И денег будет побольше, и риску?… Сережа, договаривай все до конца.
– В общем, мне предложили стать телохранителем. Поучиться в специальной школе, пройти стажировку. Дали времени на размышление, до среды…
– Сережа, откажись. Ведь убьют за чужие деньги, что я без тебя буду делать?
Я побарабанил пальцами по столу, улыбнулся:
– Да ладно, Кать. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Прорвемся.
Вечером, лежа в кровати, полусонный, я рассеянно поглядывая одним глазом в телевизор, размышляя: «Ну, допустим, я откажусь. Что тогда? Так и буду до самой пенсии сидеть у входа в этот свой банк, проверять пропуска и документы. Со временем отрастет животик, он вон уже начинает выпирать, зараза. Потом лысина проклюнется, зрение испортится, мозги закостенеют – и все, на свалку.».
Перспектива вероятного своего будущего, неожиданно возникшая в голове, напугала меня до крайности. Подбиравшийся было сон слетел, как и не было.
«Спокойно, Серега.», – сказал я сам себе: «Предположим теперь другой вариант. Я соглашаюсь. Оклад, премии, зависть коллег и знакомых – это все само собой. Но самое главное не это. Появляется перспектива. Квалифицированный телохранитель цениться сегодня гораздо выше, чем квалифицированный физик-ядерщик, финансист или там журналист. В конце концов, не понравиться, уйти всегда успею».
«А если не успеешь?!», – вдруг прозвучал в голове «внутренний голос». У меня аж дыхание перехватило – это «второе я» обычно «включалось» лишь в самые ответственные моменты жизни.
«Перенервничал. Все, хватит думать. Завтра же позвоню шефу, скажу что согласен, и точка», – я потянулся, улегся поудобнее. От ощущения победы над нерешительностью вдруг стало весело и радостно. Я даже прищелкнул пальцами под одеялом, на что Катя, читавшая взахлеб какую-то книгу, немедленно отреагировала в своем любимом стиле:
– Сережа, ты чего? Блох, что ли ловишь?
Я фыркнул, поцеловал жену в острое плече:
– Сама ты, Катька, блохастая. Просто думал…
– А-а. Небось, про новую работу? Не нравиться мне все это, Сережа.
Катя закрыла книгу, положила на одеяло, повернула голову, посмотрела строго и укоризненно.
– Тебе-то хорошо, ты у нас героем будешь ходить. Телохранитель. Круче вареных яиц. А вдруг, не дай Бог, тьфу-тьфу-тьфу, что случиться. Как же я без тебя? А ребенок?
Когда Катерина готова заплакать – это для меня хуже нет. Беременность вообще сильно изменила ее, Катя стала более женственной, рассудительной, даже похорошела, но временами нервы, реагирующие на процесс перестройки организма, сдают, и тогда Катя готова плакать по пустякам. Я поднял вверх руки, изобразив позу «ханде хох»:
– Все, милая, все. Именно думая о тебе и о ребенке, я и решил согласиться на эту работу.
Катя всхлипнула. Я погладил длинные темные кудри жены, и что бы сменить тему, подхватил соскользнувшую с постели книгу:
– Что читаешь? О, «Унесенные ветром-2». Ха! Что только люди не придумают. «Два капитана-2», «Три тополя на Плющихе-3», «Четвертая высота-4»…
– «Десять негритят-10», – улыбнулась сквозь набегающие слезы Катя: – Но на счет этой книги ты зря. Очень интересно написана.
Я махнул рукой:
– Дурят нашего брата. Вернее, вашу сестру.
– Да ну тебя. – обиделась Катя, потом вдруг всплеснула руками: – Ой, совсем забыла тебе сказать. Представляешь, какое несчастье. Помнишь, мы на Рождество были у Нельки Симич? Помнишь Надьку Рыбцову? Ну, она с мужем была, с Толиком, большой такой, биохимик, вы с ним еще о рыбалке на кухне трепались? Ну помнишь?
Я кивнул, припоминая здоровенного, что называется, «косая сажень в плечах», мужа Катиной школьной подруги.
– Так ты представляешь – он повесился. Прямо дома у себя. Ему кто-то позвонил, он закрылся в комнате, долго разговаривал, а потом… В общем, Надька через час вызвала милицию, сломали дверь, но уже поздно…
Неприятный холодок проскользнул где-то внутри, на краткий миг возник, нет не сам страх, а только призрачная его тень. Я нахмурился:
– И что? Может, у него депрессия была или пьяный был?
– Да ты что. Он и не пил почти, и веселый был всегда. Да и на работе у него все шло хорошо. А вот так вот раз – и нет человека. Надька себе места не находит, плачет все время. У них же двое детей.
Представить себе, как большой, жизнерадостный человек снимет трубку телефона, выслушивает звонившего, потом хладнокровно запирает дверь, и вешается – для моего воображения это непосильная задача. Чертовщина какая-то.
– Кать, ну, а причину-то выяснили? Может, он записку оставил?
– Да не было никаких причин. И записок он не оставлял. Я же тебе говорю – и на работе у него все было нормально, и с Надькой они жили душа в душу. Наверное, это как-то связано с тем звонком, но милиция ничего выяснить не смогла, кто звонил, чего говорил…
Разговор затих сам собой. Я закрыл глаза, но уснуть сразу не получилось – маленький зародыш страха, поселившийся где-то в душе, словно покалывал меня, словно нашептывал: «Это все не случайно, это все не просто так…» И долго еще лежал я без сна, всматриваясь в светящиеся стрелки часов на стене. Человек, как известно, предполагает, а судьба располагает…
* * *
Где-то в центре Москвы…
– Ну, а что думает по этому поводу Андрей Эдуардович?
Маленький, лысый человек, сидевший за одной из сторон аспидно-черного, абсолютно пустого треугольного стола, повернул голову к пожилому, полному мужчине, глыбившемуся в кресле слева. Тот снял с крупного, пористого носа старомодные очки в золотой оправе, достал из кармана пиджака огромных размеров синий носовой платок, задумчиво протер стекла. Потом водрузил очки обратно на нос, метнул острый взгляд из-под седых кустистых бровей на третьего собеседника, высокого, моложавого, с идеальным пробором и маской безучастности на тонком, холеном лице, выдержал паузу, наконец сказал густым басом:
– Я с самого начала предлагал выходить на разработчика, на автора проекта. Что толку разговаривать с этими… с руководством, если в «барбосах» у них сидит бывший «гэбэшник», целый «полкан». Да «глубинники» наверняка контролируют деятельность этой шаражки. А автор гуляет под небом голубым, гениальный и голодный. Кстати, Дмитрий Дмитриевич, кто он?
Моложавый Дмитрий Дмитриевич, занимавший кресло справа, медленно повернул голову и ровным голосом, лишенным, казалось, всяких эмоций, отчеканил:
– Пашутин Игорь Львович, тридцать пять лет, холост, кандидат физических наук, работал в НПО «Айсберг» по проблемам, связанным с биоэлектроникой, в интересующей нас конторе с 1999 года, старший научный сотрудник, оклад – семь с половиной тысяч рублей. Проживает по адресу…
Лысый нетерпеливым жестом остановил говорившего. Андрей Эдуардович восторженно крякнул:
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
