- Отнесите его к хирургу, - велел Джордан. - А потом мы подумаем, что делать с матерью камня.
К нему подбежала Эмми, обняла.
- Какой же ты у меня дурачок!.. Что это было? Он застенчиво пожал плечами:
- Мать камня. Они живут в валунах, горах и холмах. Они механы, а не чудовища. Она просто пыталась себя защитить.
- А что это за серебро? Оно выглядело как живое!
- Папа рассказывал мне, что матери камня так себя защищают - серебро устремляется туда, где мокро. Ему довелось видеть человека, покрытого этой штуковиной. Тот умер, но серебро осталось на нем, и пришлось опустить тело в конскую поилку, чтобы смыть эту дрянь.
Эмми передернуло.
- Кошмар какой-то! Больше никогда так не делай, слышишь? Возбуждение улеглось, и толпа начала разбредаться.
- Пойдем, тебе надо помыться, - сказала Эмми, таща его за собой в сторону кухни.
Когда они огибали пруд, Джордан внезапно услышал стук копыт и увидел взметавшиеся из-под них фонтаны пыли. Кони скакали прямо на него.
- Берегись!
Он развернулся, оттолкнув сестру с дороги. Она вскрикнула и упала в пруд.
Звук пропал; пыль исчезла из виду.
Никаких скакунов. Двор, освещенный утренним солнцем, был пуст.
Несколько человек оглянулись, услышав крик Джордана, и снова засмеялись.
- Что…
- Как ты мог?
Смачная затрещина вернула Джордана к реальности. Платье у Эмми намокло и прилипло к бедрам и ногам.
- Я… я не хотел…
- Ну конечно! Что мне теперь делать? - всхлипнула она.
- Правда! Я слышал цокот копыт. Я думал…
- Пошли!
Сестра схватила его за руку и потащила к ближайшей конюшне. Войдя в стойло, она принялась яростно выжимать юбки и чихвостила при этом Джордана на все корки.
Джордан, ужасно смущенный, потряс головой:
- Мне очень жаль, Эмми. Я не хотел. Я действительно слышал коней, клянусь!
- У тебя просто крыша поехала, вот и все.
- Может быть, я просто… - Он яростно пнул перегородку стойла. - Сегодня все идет наперекосяк!
- Ты ударился головой, когда прыгнул в пруд?
Похоже, эта мысль немного успокоила Эмми. Она вышла из стойла, все еще мокрая, но ругаться перестала.
- Вроде нет…
Джордана ослепила яркая вспышка. Он мельком увидел залитую солнцем траву и белые облака - там, где на самом деле были солома и деревянные перегородки.
- Джордан!
У него болел локоть. Каким-то образом он очутился на полу.
- Эй! - Эмма озабоченно склонилась над ним. - Ты не ушибся? Ты упал…
- Правда? Это из-за вспышки. Я видел…
Сестра осторожно ощупала его голову, пытаясь найти синяки и шишки.
- Тебе не больно?
- Я не ушибся, честное слово. - Джордан встал.
- Ты был таким странным минуту назад…
- Ничего, все в порядке. - Джордан вдруг испугался и, стараясь скрыть свой испуг, добавил: - Да я просто пошутил. Пойдем проведаем Уиллама, а потом - за работу.
- Ладно, - неуверенно ответила Эмми.
Уиллам и Риман все еще были у хирурга. Что делать с матерью камня, никто не знал, так что Джордан отпустил рабочих на обед. А сам пошел на кухню, сел поближе к Эмми, и они скоротали время, греясь у очага.
Джордан уже решил было собрать людей и приступить к работе, как вдруг почувствовал под собой коня и увидел, как мимо проносятся луга и поля. В ушах загремел стук копыт тысяч лошадей. Его рука крепко сжимала поводья… только это была не его рука, а загорелая кисть зрелого мужчины.
В мгновение ока видение исчезло, и Джордан вновь очутился на кухне. Он не упал, и никто на него не смотрел. Сердце колотилось словно после километровой пробежки.
Он помахал Эмми. Девушка болтала с одним из хлебопеков, не обращая на Джордана внимания, пока он не повернулся и не пошел прочь.
- Чего тебе? - быстро догнав его, прошептала сестра тем особым тоном, которым говорила с ним в последнее время, когда он прерывал ее беседу с молодыми людьми.
- Это случилось снова…
- Что случилось?
- Как в конюшне. Я видел…
Скептический взор Эмми отрезвил его. Ее взгляд стал мягче.
- Ты побледнел. Что с тобой?
- Я все время что-то вижу. И слышу.
- Голоса? Как дядя Уилсон?
- Нет. Лошадей. Как во сне, который мне приснился ночью.
- Во сне? О чем ты говоришь?
- Ночью мне приснился сон. Я вижу его до сих пор.
- Расскажи.
- Кони и луга. Там было сражение, а потом явились Ветры. Я всю ночь был там. И я по-прежнему вижу эти сцены.
- Ты болен, - сказала Эмми, покачав головой. - Пойдем к хирургу.
- Не хочу.
- Не будь ребенком!
- Ладно, ладно. Но я и сам могу к нему сходить. Вовсе не обязательно меня провожать.
- Хорошо, - задумчиво произнесла она.
Идя к двери, Джордан чувствовал на себе полный тревоги взгляд сестры.
Хирург занимался сломанной ногой Уиллама. Джордан несколько минут постоял за дверью, но вопли, доносившиеся из кабинета, действовали ему на нервы все больше и больше, и в конце концов он ушел - сел во дворе, думая, вернуться ли ему к работе или пойти домой. Что-то было не так…
Если уйти, отец за ужином будет насмехаться; Джордан всегда чувствовал себя ужасно виноватым, когда болел, словно совершил какое-то преступление.
Он думал о том, как пойдет домой, и это навело его на мысли о лесной чащобе. Там есть человек, который, быть может, сумеет ему помочь, а заодно и подскажет, что делать с матерью камня. Путь туда, правда, не близкий, а Джордан не любил бывать в лесу один, но тут уж ничего не поделать. Он встал и ушел из замка по тропинке, ведущей к церкви с монастырем.
До церкви было несколько километров. Хотя лес по-прежнему вселял страх, Джордан немного успокоился, шагая по тропинке. Отец Аллегри ему поможет.
Тропинка обрывалась внезапно, открывая взгляду церковные угодья. Юноша свернул на крутом повороте, затененном шатром из вздымавшихся ввысь серебристых кленов и дубов, и перед ним появилась просека, широкая и ровная, по краям которой стояли низкие каменные жилища монахов. Просторный и ничем не огороженный двор перед церковью был вымощен плиткой и аккуратно подметен.
Дом, в котором жили священники, стоял в стороне, под дубами - приземистое каменное здание, двухэтажное, с собственной конюшней. Джордан часто бывал здесь, поскольку его отец помогал содержать дом в порядке.
