Решив для начала попробовать его на прочность, они организовали случайное нападение, слабо замаскированное под ограбление. Вечером, после прыжков, когда он возвращался с аэродрома домой, его встретили. Трое, широкоплечие, мускулистые, явно не отягощённые интеллектом и моралью, они стояли так, чтобы полностью перекрыть узкий переулок, по которому ему предстояло пройти, чтобы попасть домой.
Точнее, в общежитие, где ему было выделено законное койко-место. Полутёмное пространство переулка и днём-то пользовалось дурной славой, а уж вечером обыватели от него шарахались как чёрт от ладана. Заметив троицу, он поправил лямку рюкзака, в котором возил амуницию для прыжков и, быстро оценив стоящих как бойцов, решительно двинулся по переулку.
Как и следовало ожидать, троица заметно оживилась и, веером расходясь по переулку, двинулась ему на встречу. Быстро прокачав ситуацию, он с ходу, не вступая в разговоры и дебаты, одним движением сорвал с плеча тяжёлый рюкзак и, швырнув его в лицо парню, идущему справа, резко пнул второго в пах тяжёлым армейским берцем.
Не останавливаясь, он стремительно метнулся к третьему и, не рассуждая, ткнул его растопыренными пальцами в глаза. Не ожидавший такого коварства боец взвыл, как проклятая душа, и, прижав к лицу широкие, короткопалые ладони, сложился пополам.
Не давая опомниться первому бойцу, он стремительно развернулся, нанося удар ребром ладони наотмашь. Но боец оказался не совсем отмороженным и успел пригнуться, принимая удар на лобную кость. Сила удара, помноженная на скорость разворота и вес тела, отбросила его к стене.
Мотнув головой, как оглушённый бык, боец попытался восстановить равновесие, но он не дал ему опомниться, нанеся ещё один удар, на этот раз в горло. Тихо хрустнула разбитая гортань, и отморозок, хрипя и булькая кровью, начал медленно оседать.
Быстро оглянувшись, он стремительно скользнул к стоящему на коленях парню, страдальчески прижимавшему ладони к ширинке, и резко ударил его кулаком в висок. Убедившись, что добавки никому не требуется, он подобрал свой рюкзак и широким шагом вышел из переулка.
Свидетелей этой схватки не было, и он сумел уйти незамеченным. Но на этом его приключения не закончились. Узнав, как он расправился с направленными за ним людьми, контрабандисты приступили к полномасштабной вербовке.
Именно тогда, уходя от навязчивого внимания этих людей, он попал в поле зрения «вампиров». Точнее, их главаря, Игоря. Фамилию Пашка так и не удосужился спросить. Узнал только, что господин Игорь давно уже отошёл от дел и передал бразды правления гнездом той самой железной Санте.
Прибывший в империю по делам бизнеса Игорь не удержался и по старой привычке отправился на аэродром, по его же собственным словам, сменить обстановку. Именно там он и заметил отчаянного парашютиста, осмелившегося на затяжной прыжок при сильном боковом ветре с Балтики.
Отбросив чванство и снобизм, Игорёк сам подошёл к отчаянному парню и, завязав непринуждённый разговор, быстро выяснил, кто он и чем занимается. Это оказалось не сложно. Парню и рассказать-то особо нечего было. Воспитанник детдома, отслуживший в воздушно-десантных войсках, точнее, десантно-штурмовом батальоне особого назначения, перебивающийся случайными заработками. Из увлечений только книги, рукопашный бой и небо.
Недолго думая, Игорь предложил парню работу. Именно ту, которая ему пришлась по душе. Летать через границу Зоны Совместного Влияния. Тоже контрабанда, но другая и за другие деньги. А кроме того, товары, перевозимые в ЗСВ, могли спасти жизни десятков, если не сотен людей. Лекарства, оружие, боеприпасы – всё это требовалось в зоне тем, кто оказался там после Потопа или был выброшен за колючку силами безопасности сразу нескольких стран, граничащих с зоной.
И вот теперь он и человек со странным прозвищем Немой засели в осенних облетевших кустах, внимательно рассматривая в контрабандные бинокли северную границу, разом, одним прыжком сместившуюся на несколько десятков километров в глубь зоны. Немой, сухой, жилистый мужик лет тридцати, медленно опустил бинокль и, сжав зубы так, что на скулах заходили желваки, тихо сказал:
– Окопались, сволочи.
– Ты чего, Немой? – растерянно спросил он.
Столь длинный монолог был так неожидан, что он растерялся. Если Немой произносил в сутки более трёх слов подряд, это считалось праздником. В таких случаях он, всегда усмехаясь, констатировал:
– Разговорился, ритор.
Но сегодня Немой превзошёл самого себя. Уже трижды за два часа, что они наблюдали за КПП и границей, он выдавал в воздух мрачные ругательства, адресованные непонятно кому. Наблюдая за своим учителем, он в очередной раз удивился, как ловко и бесшумно этот крепкий человек движется по ломкой, подмороженной осенним морозом траве.
А ведь его никто специально этому не учил. Хотя, судя по ухваткам, учитель у него всё-таки был. И не простой, мрачно заметил про себя он. Его и самого многому учили, но не так сильно, как хотелось бы. Будучи просто рядовым составом, они проходили обучение по ускоренной, облегчённой программе.
Смертники, не пушечное мясо, но смертники. Именно так их называли инструкторы по спецподготовке. Камикадзе, которых отправляют выполнять приказ любой ценой, и чаще всего этой ценой становилась их жизнь. Короткий, но очень насыщенный событиями конфликт с южными соседями это ясно показал.
Они получили приказ перекрыть перевал в горах Тянь-Шаня, по которому из Афганистана в Таджикистан шёл огромный поток опиума. Власти между собой каким-то образом договорились, и они, получив приказ, в течение двух суток были переброшены прямо на перевал.
Территориальную принадлежность этого клочка скал назвать не решился бы никто, поэтому всё оружие, амуниция и даже одежда были укомплектованы так, чтобы самый придирчивый эксперт не смог определить, откуда они взялись и чего хотят.
Бельгийские автоматы, французские гранаты, английские ранцы и украинские разгрузки. Короче, рота европеоидов, вооружённых и одетых с миру по нитке. Даже жетоны им приказали оставить в штабе.
Десантировавшись прямо на перевал, они с ходу угодили прямо в середину каравана наркоторговцев. В итоге, ещё даже не приступив толком к операции, они потеряли почти половину личного состава группы. Пришлось срочно менять весь рисунок операции и, разделившись, начать молотить всё, что шевелится.
Расправившись с караваном, они принялись быстро минировать окрестные скалы. Взрывчатки у них с собой было столько, что хватило бы запустить на орбиту Тадж-Махал. Но закончить им не дали. Спустя четыре часа из-за скалы показался ещё один караван. Выставленное охранение заметило выходящих из-за поворота ослов, груженных тюками с опиумом.
Им осталось установить только несколько зарядов и можно было уходить с перевала к точке рандеву, но появившийся караван спутал им все планы. Командир группы, отчаянный капитан, украшенный шрамами и медалями, принял смелое решение.
Подпустив караван к самому перевалу, они принялись забрасывать его гранатами. Уже через десять минут торговцы отступили. Держа тропу под прицелом, они продолжили минирование. Самое трудное в этом деле было правильно расположить заряды.
