Говорят, что кабина машины является характеристикой ее водителя. Если так, то сержант-водитель очень почтительно и даже с любовью относился к своему брату-летуну. Потому что все свободное пространство на приборной доске и на стенах кабины было занято фотографиями капитана. Вот он возле амортизатора корабля; вот он с молодой улыбающейся женщиной (жена? Нет, вряд ли…); вот он на фоне пустыни; вот… черт побери!
Кэссиди вздрогнул. Но одной из фотографий был он сам — несколько человек стояли плотной группой перед турникетом, ведущим на стартовую площадку. Кэссиди помнил, когда был сделан этот снимок, очень хорошо помнил — как раз перед тем вылетом, после которого его команда и стала неполной. Да, тут были и Краб, и Пружинка, и Кузнец… И двоих из экипажа «Сокола», не вернувшихся с задания, Кэссиди тоже вспомнил.
Майор нахмурился и, чтобы отогнать невеселые мысли, уставился в окно. Он подумал, что этой поездкой обязан водителю больше, чем лейтенанту Хартону. Наверняка не обошлось без уговоров сержанта…
Вездеход миновал высокие столбы, раскрашенные яркими белыми и зелеными полосами. На одном из них висела табличка: «Вы покидаете Эйр-Йорк».
Вырулив на трассу, сержант (как и предписывалось уставом) занял полицейскую полосу и начал прибавлять скорость.
— Не гони, — холодно приказал лейтенант Хартон. — Положенная скорость — двадцать миль в час.
— Это длинная, сэр, — в голосе сержанта угадывалась улыбка. — Здесь можно слегка прибавить, сэр.
«Сэр… — усмехнулся про себя Кэссиди. — Наедине или в кругу своих они наверняка на «ты» и по именам. А при посторонних…» Кэссиди посмотрел в окно и усмехнулся еще раз, когда вспомнил, как сержант назвал Западную трассу «длинной» — жаргон нижников. Хотя она и правда была длиннее Восточной и Южной трасс — примерно на милю. И патрулю действительно не позволялось превышать скорость. Но тащиться по дороге больше двух часов никто и никогда даже не пытался. С другой стороны, можно разогнать вездеход и до семидесяти, но много ли увидит патруль, несясь на такой скорости по трассе? Нет, что там ни говори, а правила писали не самые глупые люди на планете.
Очевидно, лейтенант Хартон полагался на здравомыслие водителя, способного найти золотую середину в выборе скорости. Поэтому он молча посмотрел на показания спидометра, где цифры уже подбирались к тридцати пяти, нахмурился и все свое внимание сосредоточил на радаре. И Кэссиди вдруг подумал, что, если бы не позавчерашние события, Хартон ни за что бы не взял его с собой. Несмотря даже на предполагаемые уговоры водителя. Что ни говори, но выходить в междугородный патруль вдвоем было не просто рискованно, а глупо.
— Как ребята? — майор кивнул в сторону пустующих кресел стрелков.
— Обошлось, — пробурчал лейтенант и, немного помедлив, добавил: — Сэр.
— Сильно их? — поинтересовался Кэссиди, стараясь не обращать внимания на тон лейтенанта.
— Не очень, — ответил Хартон. — Оба ранения легкие, оба в руку. Через несколько дней их выпишут.
Чувствовалось, что лейтенант уже почти готов к нормальному разговору. Все-таки и он, и Кэссиди — офицеры полиции.
— А обратно вы как же? Мне в Олд-Сити нужно будет задержаться, — предупредил Кэссиди.
— Ничего страшного, — успокоил его Хартон. — Обратно с нами поедут курсанты, четыре человека. Так что если что — отобьемся.
— А сколько их было? — спросил майор. — Ну, позавчерашних…
— Человек десять, — ответил лейтенант. — Четверых мы подстрелили.
Да, разговор действительно начинал походить на нормальную беседу двух офицеров.
— Странно, что десять, — покачал головой Кэссиди. — Обычно байкеры ходят крупными бандами, человек по тридцать. Видно, совсем у них дела плохи стали, раз они вдесятером решили потягаться с «Ташико-Морок».
— Они давно уже не ходят такими большими группами, — возразил Хартон. — Десять человек — это сейчас достаточно крупная банда. Но они сделались злее и наглее, мы почти час отстреливались.
— М-да… — неопределенно протянул Кэссиди. И тут лейтенанта Хартона прорвало.
— Черт побери! — выругался он. — Они же нападали не на транспорт «Ташико-Морок»! Поблизости не было никаких чертовых грузовиков! Никого вообще не было! Они поджидали нас! Именно нас — патруль!
Кэссиди промолчал. Лейтенант бросил на него быстрый взгляд, нахмурился и отвернулся.
— На дорогах сейчас гораздо опаснее, чем раньше, — задумчиво говорил лейтенант, изучая показания радара. — И гораздо опаснее, чем в космосе…
Начинается, подумал Кэссиди. Опять!
Конечно, на дорогах всегда было опаснее, чем в космосе. Особенно в нынешнем, две тысячи триста семидесятом году, когда байкеры и мертвяки уже большей частью повымирали и не собираются в банды крупнее десяти человек. А что плохого может случиться в пространстве?! Ну разгерметизация корабля; ну взрыв реактора; ну отказ радара или системы аварийной посадки — это же ерунда по сравнению со спущенным колесом на трассе… Спорить еще с тобой, подумал Кэссиди.
Нормального разговора так и не получилось.
— Я вздремну немного, — сказал майор, глядя в потолок. — Если что — сразу будите.
— Разумеется, сэр, — усмехнулся лейтенант.
Действительно, что за чушь я несу, огорченно подумал Кэссиди. Если что — разбудите! Если что — это что? Если нас подорвут байкеры? Или если мертвяки перегородят трассу поваленным столбом линии силовой защиты? Тогда можно не будить — сам проснусь…
Майор Кэссиди посмотрел в окно — за ним расстилались красноватые пески да проносились высокие столбы линии силовой защиты. Каждый столб был снабжен сигнальной лампой и напоминал гигантский светильник, непонятно каким образом оказавшийся в пустыне у скоростной междугородной трассы.
В окне слева мелькали дома, корпуса заводов и фабрик, высокие заборы. Космодромы находились в самой глубине Пригорода, поэтому кораблей отсюда видно не было. Но Филипп Кэссиди знал, что сейчас они проезжают мимо его корабля — пятая площадка находилась как раз где-то здесь, недалеко от трассы.
Кэссиди поиграл кнопками браслета и выставил таймер. Ехать предстояло часа два. Ну пусть полтора — если принимать во внимание характер водителя. И если не возникнет по пути непредвиденных задержек — тогда уже в Олд-Сити можно будет вообще не рассчитывать попасть до ночи. Но пока еще Кэссиди надеялся на то, что ни подорванных столбов, ни аварий на трассе не будет. И что песчаная буря не вздумает проведать Золотой Треугольник вообще и Западную трассу в частности. А значит, можно немного вздремнуть.
Майор привалился плечом к мягкой стенке вездехода и закрыл глаза. Хороший, в сущности, парень, подумал он о лейтенанте Хартоне. Хотя и нижник. Ему ведь тоже несладко. Неужели не смогли его подменить? Или хотя бы дать ему парочку людей из другой команды. Ведь когда им приспичит, они и астронавтов в патруль пихают. Или, может быть, Хартон сам не стал отказываться? Может, ему деньги нужны? У него, кажется, двое детей… У нижников обычно большие семьи, не то что у нас… Да у нас часто и семей-то нет, подумал Кэссиди, погружаясь в сон.
