– Мария?
Пока он напрасно ожидал ответа, сквозь тучи пробилась луна и бросила свой бледный свет на ожидающее его существо. В Сорелли поднялась волна сомнения и страха. Страха, которого он уже давно не испытывал. Мурашки побежали у него по спине, а руки задрожали. Крупный, кряжистый, широкоплечий – нет, это не Мария, между ними нет ни малейшего сходства.
Это ловушка! – пронеслась мысль. – Это просто ловушка!
Но как такое возможно? Он, несомненно, узнал ее голос по телефону. Однако это не меняло того, что со всей твердостью заявляли его глаза: стоящий перед ним человек никак не может быть Марией!
Пока все эти мысли еще кружились у Сорелли в голове, он резко развернулся и побежал прочь, обратно к дороге. Под ногами у него громко, почти яростно чавкало, но он не обращал на это никакого внимания.
Прочь отсюда! Прочь, и поскорее!
Незнакомец преследовал его. Сорелли не нужно было оборачиваться, чтобы это понять. Он слышал звук шагов и знал, что другой – или другое? – следует за ним.
Наконец Сорелли добрался до дороги и свернул вправо, собираясь сбежать с холма. Теперь ему вовсе не нравилось находиться так далеко от горожан, наводняющих ночной Рим. Напротив: он должен был как можно скорее оказаться рядом с людьми: только так он может спастись. Он помчался изо всех сил.
В молодости Сорелли был прекрасным бегуном, но это было очень давно. Между прошлым и настоящим пролегли десятилетия, проведенные за письменным столом. Сделав несколько шагов, Сорелли почувствовал боль, словно в бок ему вонзился раскаленный кол, и раскаялся, что не тренировал свое тело так же хорошо, как разум. Шаги за его спиной приближались. Его преследователь, скорее всего, был намного моложе его, во всяком случае, бегал он явно быстрее.
А что, если это вовсе и не человек? Разве тогда не бессмысленна любая попытка убежать?
Нет, нельзя так думать, только не сейчас! Нужно сохранять хладнокровие, чтобы принимать правильные решения. Например, в какую сторону бежать. Сорелли уже сожалел, что решил вернуться на дорогу. Ведь здесь его преследователь сможет набрать максимальную скорость. В подлеске было бы легче оторваться от погони.
А может, еще не поздно?
Он резко свернул вправо и стал петлять между деревьями. В душе Сорелли снова зародилась надежда. Если ему хоть немного повезет, – он сможет найти здесь убежище.
И тут что-то, похожее на вырвавшуюся из-под земли руку, схватило его за правую ногу. Это был корень, полукругом возвышающийся над землей, которого Сорелли не заметил из-за сильной спешки и темноты. Он потерял равновесие и упал, сильно ударившись головой о твердую кору огромного дерева. Резкая боль в черепе вызвала тошноту и помутнение сознания. Но Сорелли не сдавался: ему никак нельзя поддаваться слабости. Каждая секунда на счету!
Обхватив руками ствол дерева, Сорелли, кряхтя, поднялся на ноги. Он еще не успел полностью выпрямиться, когда его пронзила еще одна, гораздо более сильная, боль, на этот раз в правой ноге. Как будто в нее впились раскаленные иглы. Вывих или растяжение. Прихрамывая, он снова побежал, и каждый раз, когда он опирался на поврежденную ногу, на лбу у него выступали капли пота.
Но кто его преследует? Сорелли на секунду прервал свой бег, оперся на влажный ствол пинии и огляделся. Его окружали одни деревья и кусты, и слышал он лишь шорох дождя и свое собственное прерывистое тяжелое дыхание. Сердце его колотилось. Неужели он и правда оторвался от погони?
Сорелли стал думать, как ему лучше всего поступить. В его внутреннем кармане лежал мобильник, так, может, стоит позвать на помощь? Но преследователь, вполне вероятно, все еще находится поблизости, ищет его. И если Сорелли воспользуется телефоном, тот, другой, чего доброго, услышит его.
Может, разумнее остаться здесь и подождать, пока он не удостоверится в том, что неизвестный оставил его в покое? Однако если тот все еще сидит у Сорелли на хвосте, то быстро обнаружит его здесь. Вот почему Сорелли решил продолжать путь, но медленно, стараясь не производить ни единого предательского звука и одновременно щадя больную ногу.
На земле лежал длинный сук, расщепленный на конце, который можно было использовать как костыль. Сорелли нагнулся за ним. Он еще не до конца выпрямился, когда кто-то, подобно хищнику, бросился на него из темноты.
Кто-то или что-то, подумал он, снова теряя равновесие и падая навзничь на вязкую землю. Несмотря на грязь, удар от падения оказался таким сильным, что на пару секунд вышиб воздух из его легких. Сорелли почувствовал влагу, проникающую сквозь брюки; вероятно, он измазался с головы до ног. Однако все это было совершенно не важно по сравнению с тем, что произошло: темная фигура уселась на него верхом, не давая ему подняться.
На незнакомце по-прежнему был скрывавший его лицо платок, из-за которого он издали походил на женщину. Но тяжелая высокая фигура явно принадлежала мужчине, в этом Сорелли не сомневался.
– Кто ты? – хрипло спросил он. – Чего ты от меня хочешь?
Незнакомец не отвечал, лишь вытащил что-то из-под широкого пальто – что-то светлое, поблескивающее даже в слабом свете ночи.
Огромный кинжал!
Незнакомец держал его затянутой в перчатку рукой прямо над грудью Сорелли, и острие нацелилось ему в сердце.
Сорелли понял, что умрет, и, как только к нему пришло осознание этого, он неожиданно совершенно успокоился. Смерть его была неотвратима, и он смирился. Правда ли, что за мгновение до смерти перед глазами проходит вся жизнь? Или то обстоятельство, что внутренним взором он увидел Марию, объяснялось лишь необходимостью провести последние секунды своего существования, думая о прекрасном, о чем-то, что в его жизни сыграло незначительную – возможно, слишком незначительную – роль?
Он видел Марию такой, какой знал ее много лет назад, – молодой женщиной, застенчиво улыбающейся ему. И Сорелли улыбнулся ей в ответ, когда кинжал вонзился в его тело.
День первый
1
Австрия, Мондзее
Пауль Кадрель неожиданно проснулся, когда в крошечное окно над его кроватью не проникал еще ни один лучик света. Ему приснился кошмар, что в последнее время случалось довольно часто, и потому он обрадовался, обнаружив, что это был просто сон. Хотя в комнате было прохладно, курточка пижамы прилипла к его телу, сырая от пота.
Холодного пота.
Он по-прежнему чувствовал себя усталым и совершенно разбитым, но не поддался соблазну снова уснуть. Слишком велик был его страх, что сон может повториться – сон о Ренато Сорелли. В нем испуганный Сорелли бежал по мрачному лесу, и его страх был также страхом Пауля. И теперь еще Пауль чувствовал, как часто стучит его сердце, будто за ним и правда гнались…
