1. Философ с пистолетом
Несмотря на открытые окна, в машине стояла нестерпимая духота. Весна в северных штатах редко выдается такой жаркой. Чистое небо, слабый ветерок и бледно-зеленый ковер пробившейся травы украшали убожество пейзажа, исгаженного людьми.
Машина стояла на холме у полуразвалившихся лачуг на окраине Моллинса – пограничного городка между Иллинойсом и Индианой. Все здесь будто вымерло. Паутина веревок со штопаной ветошью, ухабистая дорога, заваленная консервными банками, сломанными ящиками и битыми бутылками.
В машине сидели двое: мужчина и женщина. Какое-то время они молча осматривали местность с видом туристов, заблудившихся в темном лесу.
– Дальше нам не проехать, – сделал вывод сидящий за рулем молодой человек.
– Как знаешь, – тихо ответила девушка.
– Оставайся в машине, а я прогуляюсь. – Он взглянул на часы. – В десять утра я его застану.
– Конечно.
Мужчина открыл дверцу, но рука его спутницы опустилась ему на колено. Он на секунду задержался, повернув голову в ее сторону.
– Все в порядке, Тэй.
– Я знаю. Но осторожность не помешает.
Он заметил волнение в ее глазах, его невозможно было не заметить, несмотря на все ее попытки выглядеть спокойной.
– Будь осторожней, Крис, – повторила она.
Он мягко улыбнулся и вышел. Пока Крис обходил машину, Тэй закурила. Рука со спичкой дрогнула, она не удержалась.
– Этот тип опасен! – крикнула Тэй в окно.
– Конечно. А иначе зачем он нужен? – спокойно ответил Крис, поправляя шляпу. – Но с ним можно договориться. У таких людей не бывает большого выбора.
Он осмотрелся и направился вниз по узкому переулку. Он знал, что Тэй смотрит ему вслед, но не стал оборачиваться.
Вокруг тишина. Кроме голодных собак, которые, рыча, рвали промасленные коробки в поисках пищи, и помойных крыс, он никого не видел. Здесь пахло гнилью, мочой и бедностью. Крис прошел ярдов сто по вымершему захолустью, пока наконец ему не повезло и он не встретил существо, способное изъясняться на понятном ему языке. Чернокожая старуха, похожая на высохший сучок, сидела на ступенях покосившейся хижины у раскрытой двери. Ее помутневшие глаза бессмысленно смотрели в никуда, и лишь черный дым от огрызка сигары говорил о том, что эта мумия жива.
Он подошел к женщине и встал у нижней ступени крыльца. Негритянка не реагировала на появление незнакомца, оставаясь неподвижной, как каменная глыба.
– Простите за беспокойство, мэм. Я ищу конюшню Снайда.
Старуха и бровью не повела, ее нижняя губа отвисла, и изо рта вырвалась тонкая струйка ядовитого дыма.
Кроме старой ведьмы, ни одной живой души на горизонте не вырисовывалось. Поиски могут завести в тупик, а он не мог потерять столько времени. Крис достал пачку сигарет, закурил и, пустив колечко дыма, сел на ступеньку рядом со старухой.
– Начало мая, а уже духота. Что в июле будет?
Мумия, резко повернув голову, стрельнула взглядом по пачке сигарет, которую он держал в руке.
– Угощайтесь, мэм.
Крис выбил сигарету и протянул женщине. Она сцапала ее, как воробей мошку, и туг же сунула за пазуху.
– Так как насчет конюшни?
– На кой она тебе? – резанул воздух хриплый голос.
– Хочу купить.
– Шутишь, парень. Здесь нечего покупать и продавать. Плохое место. Зря ты сюда пришел.
Он видел, что старуха не отрывает взгляда от сигарет, и положил пачку на ступеньку.
– У меня еще есть. Берите.
Впервые она подняла на него глаза. Они были полны недоверия, словно он предлагал ей золотой слиток.
– Они ваши, – сказал он.
Пачка исчезла с той же скоростью, что и сигарета минутой раньше.
– На легавого ты не похож. Слишком богато одет.
– Это точно. С легавыми мне не по пути.
– Спустишься вниз и налево. Через овраг. Там деревянный мост. Не сверни себе шею, сынок. За пролеском найдешь конюшню. От мостка правая тропинка. Но помни, Снайд сначала стреляет, а потом вопросы задает…
Его эти предупреждения не интересовали. Он шел в указанном направлении, и через десять минут тропа вывела его на поляну, где стоял огромный сарай размером с ангар для эскадрильи бомбардировщиков. Перед сараем, обнесенный покосившимся забором, располагался манеж с потрескавшейся почвой. Последний след лошади давно уже зарос мхом.
Крис обошел изгородь и приблизился к воротам амбара. Он не сомневался, что существует и другой вход, более безопасный, но в гости надо ходить через парадные двери – меньше шансов получить вилы в бок. Он достал из наплечной кобуры пистолет и, сунув его за пояс, оставил пиджак расстегнутым.
Ворота заскрипели, когда он потянул створки на себя. Этот рев услышала вся округа. Сигнал тревоги дан, так что теперь не стоит удивляться неожиданностям. Из образовавшейся щели пахнуло сеном и перепревшим навозом. Крис протиснулся в темный проем и оказался на круглой площадке. Некоторое время он привыкал к полумраку, не делая никаких движений. Под ногами опилки, слева – лестница, ведущая на чердак, прямо – узкий, на всю длину сарая, коридор. Светлый костюм здесь совсем неуместен, а во что превратится его модельная обувь, он даже не думал. Сейчас перед ним стояли задачи, с которыми он должен был справиться. К этому дню он готовился не один месяц и считал его одним из самых важных.
Бесшумно ступая по опилкам, он пересек манеж и направился вглубь коридора, по обеим сторонам которого находились стойла, заваленные хламом. Узкие окошки без стекол под самым потолком пропускали солнечные лучи, которые ровными квадратами ложились на полу коридора и вытягивались в аллею вдоль всего сарая.
Первые двадцать ярдов пути он миновал без помех, но скоро понял, что долго так продолжаться не будет. Один из солнечных квадратов перечеркивала чья-то тень. В следующем стойле справа кто-то находился. Тень шевельнулась. Крис не хотел начинать долгожданную встречу с неприятностей и решил изобразить из себя ротозея. Не поворачивая головы, он миновал проем и прошел дальше по коридору. За спиной послышался шорох, и он медленно повернулся, стараясь не делать резких движений.
– Что тебе здесь надо?
Их разделяло футов пять. Уперев руку в стену, словно опасаясь, что она может рухнуть, а другую держа в кармане кожаных брюк, стоял рослый негр лет сорока с лоснящейся от пота злобной мордой. Синий берет был надвинут на глаза, маленькие, колючие, с красными белками; непомерный живот вываливался из штанов, а клетчатая рубашка не сходилась на его экваторе.
