— Замрите, мистер! — рявкнул Брим. — И не уроните опять швабру! — Барбюс застыл, чуть не свалившись через леер в воду. Насколько мог спокойно Брим шагнул к люку и, взявшись за ручку, оглянулся на Барбюса — тот все стоял по стойке «смирно» со шваброй в руке. — Можете продолжать, — скомандовал он и толкнул люк.
Перешагнув через высокий порог, он закрыл люк за собой и глубоко вдохнул воздух, напоенный запахами звездолета: озона, перегретой электроники, раскаленного металла, жареных водорослей, пота. И обязательным для любого военного корабля запахом политуры. Шагая по узкому коридору, он ухмыльнулся: все военное пахнет политурой. В конце коридора сидела, уставившись в шар дисплея, дама в форме младшего офицера. Табличка на столе гласила: «Кристоба Мальдива, квартирмейстер».
— Ну, Барбюс, — буркнула она, не поднимая глаз, — что там у тебя еще?
— Гм… — начал Брим. — Вы могли бы занести меня в…
Мальдива сморщила длинный тонкий нос, но от созерцания дисплея не оторвалась.
— Занести тебя куда? — поинтересовалась она, порхая пальцами по клавиатуре. Цифры и иероглифы стремительно мелькали на дисплее (Брим дипломатично старался не читать их). — Что, во имя Вселенной, ты хочешь… — Тут взгляд ее упал на плащ Брима с крылышком младшего лейтенанта на левом плече. — О, Вселенная! Простите, сэр, я не ожидала такого раннего визита. — Она потупилась. — Обычно мы не спим так долго. А глайдеры…
— Все в порядке, — перебил ее Брим. — Я дошел пешком.
Мальдива подняла глаза.
— Да, сэр, — кивнула она с неловкой улыбкой. — Я вижу. — Она сунула карту Брима в считывающее устройство и глянула на дисплей. Шар заполнился новыми цифрами и иероглифами. — Все вроде бы в порядке, сэр. — Она сняла с полки старомодную тетрадь в красном матерчатом переплете с вытисненной на обложке золотом эмблемой «Свирепого» — атакующим быком хиляго (вообще-то смертельно опасным хищником с планеты Югго-3 из Блимского Содружества). — Мы вас мигом оформим.
Брим шагнул к столу и проставил в соответствующих графах необходимые отпечатки пальцев обеих рук.
— Ну, — улыбнулся он, — так сойдет?
— Думаю, сойдет, — кивнула квартирмейстер, улыбнувшись в ответ. — Кают-компанию сами найдете? Она на этой же палубе. Ваша каюта будет готова через несколько циклов. — Спасибо, найду как-нибудь, — произнес Брим, стараясь, чтобы голос его звучал уверенно. Вообще-то в академии он до посинения зубрил внутреннюю планировку всех типов кораблей, включая Т-класс, но сейчас все представлялось ему каким-то незнакомым.
— Мы сообщим вам, когда приготовим каюту, — пообещала Мальдива. — Чемодан можете пока оставить здесь.
Брим поблагодарил ее, но чемодан захватил с собой. Просто чудо, как маленькое серебряное крылышко на левом плече меняет все, включая отношение к нему окружающих! Чтобы кто-нибудь на рудовозах у него на родине предложил приглядеть за его багажом? Никогда! Впрочем, сам по себе факт, что у него имеется хоть какой-то багаж, тоже говорит о чем-то: дома все его пожитки уместились бы в кармане.
Проходя по коридору, он покосился на сияющую медную табличку, прикрепленную к стене старомодными заклепками.
«К.И.Ф. „Свирепый“, № 21358, Бестия некая верфь, Элеандор, 228/51988 г.»
Судя по внешнему виду, табличку полировали каждый метацикл; значит, корабль в заботливых руках. Добрый знак, подумал он и на всякий случай, подышав на нее, тоже протер рукавом и улыбнулся. Как знать, может, это принесет ему счастье.
* * *
Найти кают-компанию оказалось легче, чем Брим опасался: по дороге он заблудился только дважды. Младший лейтенант открывал люк не без внутреннего трепета: каких-то шесть дней назад вход на исключительно офицерскую территорию был ему заказан. С облегчением заметил он, что помещение оказалось пустым, и шагнул через высокий порог. На передней переборке красовался большой парадный портрет Грейффина IV, Великого Галактического Императора, Принца Звездного Скопления Реггио, Законного Хранителя Небес (совершенно аналогичные изображения сияли блаженной улыбкой практически с каждой мало-мальски подходящей стены в империи). Помещение было беспорядочно уставлено изрядно потрепанными креслами, однако главным в нем являлся, несомненно, здоровенный резной стол с десятью стульями вокруг него. Стол был накрыт на восемь персон; перед двумя стульями приборы отсутствовали.
В переборке за столом виднелось окошко в маленькую темную буфетную. Из этого окошка на него в упор смотрели два огромных слезящихся глаза. Кроме глаз имел место длинный, тонкий нос, а под ним — кустистые белые усы. Теперь пришел черед Брима вздрогнуть от неожиданности.
— Э-э… доброе утро, — выдавил он из себя.
— Разумеется, доброе, — убежденно ответил обладатель белых усов. — Э… Прошу прощения?
— Насколько я могу судить, вы все — молодежь — любите снег. Брим открыл было рот для ответа, но произнести ничего не успел, поскольку в кают-компанию вразвалку вошел медведь с планеты Великая Содеска с молниями машиниста на лацкане формы. Вновь вошедший — старший лейтенант, судя по количеству молний, — мгновенно оценил ситуацию и тряхнул пышными, хотя несколько растрепанными бакенбардами.
— Лейтенант Брим? — поинтересовался он.
— Так точно, сэр, — ответил Брим. — А это… — Он мотнул головой в сторону буфетной. Медведь улыбнулся.
— А, это Гримсби, наш старший стюард, — объяснил он. — С ним все в порядке, просто он глух как пень.
— Г-глух, сэр?
— Во всяком случае, за те полгода, что я здесь, он не дал повода заподозрить обратное. Брим обалдело кивнул.
— Пусть это не беспокоит тебя, приятель, — посоветовал медведь. — Он и так всегда знает, что кому из нас нужно. А если ты захочешь чего-то еще, так можно самому пойти и взять.
— А… да, ясно, сэр.
Медведь ухмыльнулся, продемонстрировав длинные сверкающие клыки, каждый из которых был украшен маленькой алмазной коронкой — любой уважающий себя медведь с Содески считает это совершенно необходимой деталью.
— В общем-то мое имя вовсе не «сэр», — сказал он, протягивая огромную мохнатую лапу. — На родных планетах меня зовут Никлас Януар Урсис; впрочем, зови меня просто Ник, идет?
Брим пожал лапу.
— Ник так Ник, — согласился он. — А тебе, похоже, известно мое имя: Вилф Брим, точнее Вилф Анзор Брим. — Кристоба сказала мне, что ты пошел сюда, — пояснил Урсис, вытаскивая из кармана дорогого мундира содескийскую трубку-земпа. Шесть сильных пальцев аккуратно набили ее зельем из маленького кожаного кисета, и он с ожесточением запыхтел, пока хоггапойя не разгорелась ровным багровым светом, наполняя кают-компанию сладким, тяжелым ароматом, вот уже столетия раздражавшим людей — товарищей по командам во всей разумной Вселенной. — Не возражаешь? — с запозданием спросил он, разваливаясь в одном из наименее хрупких на вид кресел.
Брим улыбнулся и покачал головой. В принципе хоггапойя не особенно раздражала его. Впрочем, даже в противном случае это вряд ли заставило бы медведя отказаться от своего пристрастия (которое приходилось терпеть, ибо никто не справлялся с двигателями сверхсветового хода так, как медведи с Содески), тем более что аромат курящейся хоггапойи сводил с ума юных — и не только — медведиц.
