Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Предстояло только решить, хочу ли я угасать в одиночестве – или умереть на людях, где, как говорится, и смерть красна? Я имел в виду, конечно, только друзей и соратников, наш сборный экипаж.
По моим прикидкам, как раз к этому времени экипаж должен был вернуться на Ассарт. Не то чтобы во Вселенной больше не осталось ничего привлекательного, но мы привыкли существовать в постоянном общении друг с другом, и была эта потребность всегда сильнее, а главное – долговечнее, чем те желания и стремления, которые временами определяли жизнь каждого из нас. Поэтому Питек, например, оторвался от женщин в том мире, куда он было кинулся, в мире его рождения. Уве-Йорген насытил свою страсть, из мира своей молодости удрав на планету, где можно было охотиться сколько влезет, но влезло в него не так уж много. Георгий еще раз поработал мечом в Фермопильском сражении, однако это более не доставило ему тех глубоких переживаний, с которыми связывалось раньше. Возможно, он в глубине души надеялся, что однажды эта битва закончится не так, как в тот раз, но наконец понял, что не в его силах изменить это. И Гибкая Рука, поучаствовав в сражениях с враждебными племенами в родных краях, тоже уразумел, что кто бы там ни победил – бледнолицые все равно придут в конце концов и одержат верх. Вот почему я отважился на действие, на какое в иных обстоятельствах вряд ли осмелился бы, – решил объявить о том, что слагаю с себя капитанство и считаю экипаж распущенным, пусть каждый доживает так, как считает нужным. Я настроился на все каналы связи и, все еще не трогаясь с места – а задержался я чисто случайно в занюханном мирке по имени Лептида, с которым у меня никогда ничто не связывалось, – скомандовал общий сбор. Это было нетрудно: все, кроме меня, жили в одном из уцелевших в Сомонте, за пределами Мертвого кольца,[1]домов, которому они дали странное название Старческий Дом.
Уже стемнело, когда я, соответственно снарядившись, покинул убогую гостиницу близ космопорта. Билет на рейс, проходивший через Ассарт, был уже наведен на руку. Я шел, внимательно приглядываясь и прислушиваясь, стараясь идти бесшумно – вообще, надобности такой не было, но хотелось убедиться, что я еще не совсем утратил боевую форму. Не знаю почему, но порой мне начинало казаться, что эта форма в скором времени еще понадобится.
«Только бы не ошибиться», – невольно подумал я.
И в то же мгновение навалилось давно знакомое, но уже подзабытое состояние – когда привычный мир вокруг тебя исчезает, словно кто-то щелкнул выключателем, а взамен возникает великолепное многоцветие вечно волнующегося и меняющегося Простора, шестимерного континуума. Но очень ненадолго, так что не успеваешь ни обрадоваться, ни испугаться. Потому что в следующий миг мир снова возникает – или, точнее, это я возник в нем: в мире Фермы.
– …С чем его едят, этот Альмезот? – спросил я.
Ответил Фермер:
– Это один из немногих контрольных миров, капитан. То есть такой, где человеку дано развиваться по его собственным усмотрениям; люди сами решают – а мы не вносим коррективов.
Говоря «мы», он имел в виду, конечно же, Высшие Силы.
– Интересно. И к чему же он идет?
– К высокой технологической цивилизации.
– Ну и пусть себе живут в ней, – пожал плечами я. – Что плохого?
– Только одно, – сказал Фермер. – Господь сотворил Вселенную Света и Тепла не ради этого. Сейчас я объясню тебе…
Я слушал его очень внимательно. Даже начал понимать. И напомнил Фермеру:
– Но ведь это бывало уже – самое малое однажды. И Он обещал тогда: «Не истреблю ради десяти».
Вместо хозяина дома ответил Мастер:
– Вот и надо найти тех, о ком мы знаем, а потом и других – недостающих до десятка. Сделай это. Любой ценой.
– Из десяти миллиардов? – Я позволил себе усмехнуться. – А что, меня уже произвели в боги? В таком случае это легко – просто раз плюнуть. Нельзя ли чего-нибудь посложнее?
– Ты оптимист. Но шутка твоя неудачна и не ко времени. Их нужно найти в Кишарете, это – столица. Потому что если ты их отыщешь, мы с Фермером получим право явиться в этот мир и заняться его делами. Но мы не можем изменить ничего, пока этих десяти нет. Вспомни: некогда десяти не нашлось. И город погиб. Но на самом деле то была не казнь, но просто результат естественного процесса. А ведь тогда это был только один городок. Не целый мир.
Я на миг представил – и мне сделалось не по себе. Очень не по себе.
– Слушайте, – пробормотал я, – но почему я? В конце концов…
– Помнится, – заметил Мастер, – ты только что сам просил Его разрешить тебе покончить с нынешней жизнью. Так вот, Он оставляет это решение за тобой. Поскольку там твоя жизнь может легко прерваться. Противостоять придется не людям, и опасность будет очень большой. Но как бы ты ни решил, сперва найдешь десятерых. Чтобы облегчить тебе задачу, мы передадим то, что нам известно об этих людях, хотя это, увы, очень немного. Мы знаем, что искать кого-то из них следует среди ученых, кого-то – среди судей, финансистов, спортсменов… Один принадлежит к тамошней церкви. Только один! Странная церковь, кстати сказать, но – сам увидишь. Надеюсь, эта малость информации хоть немного поможет тебе в поисках.
– Ладно. Мы отыщем их.
– Молодость… – определил Мастер. Я не понял: с сожалением или же с некоторой завистью. Хотя оба они выглядели людьми средних лет, на самом деле возраст их можно было измерять геологическими эрами; и пусть сами они в какой-то степени владели временем, но и время владело ими, оставляя незримые следы в образе мыслей, в восприятии мироздания, – Время, не касающееся только самого Творца.
– Чем вы нас снабдите? – задал я важный вопрос.
– Ульдемир, мы пошлем туда тебя – всех вас – не с голыми руками. Сделаем то, что обычно запрещается: дадим – на время пребывания на Альмезоте – способность свободного подселения, дадим внутреннее зрение, когда тонкие тела человека, его мысли и чувства можно увидеть сразу и во всех деталях. Надеемся, что никто не злоупотребит этим. Кроме того, надежно заблокируем ваши тонкие тела от постороннего воздействия. Все это будет дано тебе прямо здесь, своим товарищам сможешь передать похожие способности при встрече. Теперь загляни в себя и скажи: в состоянии вы решить такую задачу?
– Дайте мне подумать минуту, – ответил я.
Оба кивнули одновременно.
4
Я вышел и вновь после долгого отсутствия оказался на той самой открытой веранде, раньше всегда залитой ярким золотистым светом, исходившим, казалось, отовсюду и не дававшим теней. Теперь, показалось мне, свет этот поблек; но, может быть, просто память слегка приукрашивала прошлое, как это ей вообще свойственно? Дальше по-прежнему лежал обширный луг, и трава на нем была все еще достаточно высокой, чтобы возникло желание улечься в нее и позволить себе расслабиться в неге, ощущении, какого мне давно уже не приходилось испытывать. Неширокая речка, скорее даже ручей, струи-лась, пересекая луг и исчезая в лесу; она на самом деле обмелела или это тоже мне казалось? Зато лес, как и встарь, как бы заключал в раму и луг с ручьем, и дом, из которого я только что вышел, – вот он нимало не изменился за время моих странствий, все такой же острокрыший, с башенками и балкончиками наверху. Я невольно глубоко вздохнул – не от волнения, его сейчас не было, и не от грусти, давно таившейся во мне, но сейчас как бы вырвавшейся наружу; вздох этот вызван был мгновенным ощущением былой полноты жизни, богатой смыслом, но оставшейся в прошлом, так что теперь так вздыхать удавалось не часто, очень не часто. Потом я медленно, глубоко вдохнул, пытаясь извлечь из памяти, вновь ощутить хмельной запах летнего утра, медоносных цветов. Я понимал, что даже если такое удастся, уже через миг-другой эта гамма ощущений исчезнет – вся, от первой ноты до последней, и придут иные мысли, мысли о новом деле, за какое я только что взялся.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
