Дмитрий достаточно хорошо представлял себе, как он выглядит со стороны, вооруженный этим сомнительным символом и восседающий на покорной Мариэтте. Неся на себе чуть ли не четверть тонны чугунных мышц, скомпонованных в дизайне медведя-гризли и забранных в парадный наряд Ордена, Шишел являл собой зрелище, на которое валил народ со всех концов Семи Городов. Знаменосец Ордена, доблестный сэр Смыга, всякий раз пенял Шишелу после парада, что он «отвлекает на себя внимание толпы».
Так или иначе, а на дежурные «рабочие» выезды, которые по уставу Ордена всякий уважающий себя Рыцарь Дорог должен был совершать не менее шести в месяц, Дмитрий отправлялся на своем верном «лендровере». Вот как сейчас.
В свое время — в краткий период пребывания министром без портфеля в кабинете принцессы Фесты — он этих самых «лендроверов» для перепродажи населению и пополнения тем казны умудрился закупить чертову уйму. И эти надежные и неприхотливые внедорожники возложенных на них надежд, как правило, не обманывали.
Но в этот раз с выбором транспорта у Шишела вышла незадача. Дожди, лившие всю предыдущую неделю, и отсутствие хоть какого-то присмотра превратили Тракт в нечто совершенно непригодное для движения колесного транспорта. Даже «лендроверу» здесь приходилось нелегко.
Так что ничего удивительного в том, что точно такой же «лендровер», на каком пробирался сейчас по Тракту и сам Шишел, замаячил впереди. Видно, какой-то бедолага прямо по курсу — довел свой внедорожник до того места, где злая судьба прервала его путь нешуточной поломкой.
Но чем ближе Дмитрий оказывался к месту происшествия, тем все больше странных деталей замечал его наметанный глаз. Глаз Рыцаря Дорог с некоторым стажем. И по совместительству глаз заматерелого медвежатника (стаж которого если и был прерван, то только временно). А медвежатника ждут на каждом шагу ловушки, расставляемые людьми Закона. Оттого и глаз у Шишела был, как мы уже сказали выше, наметанный.
Прежде всего, настораживала позиция, занятая «лендровером»: машина была поставлена на сужении Тракта. Конкретно между крутым и неогороженным, разумеется, спуском к речушке, абсолютно безымянной, зато глубокой и стремительной, и здоровенным — размером с хорошую скалу — дрянь-деревом. За громадой этого неприятного феномена местной флоры раскинулась гладь Больших Трясин — бескрайняя и непроходимая.
По Трясинам пробираться могли разве что пошаливающие на Тракте лихие людишки. И то далеко не все.
Кар стоял практически поперек Тракта, блокируя всякую возможность проезда. Ко всему прочему машина была поставлена на домкрат. Это превращало ее в непреодолимое препятствие на пути любого путника — стоило тому хоть чуть припоздниться и не проскочить сужение Тракта до того, как его пробкой заткнул вышеупомянутый «лендровер».
Еще более поражало воображение то, что одно из колес отсутствовало напрочь. Его просто нигде не было. Оно не валялось на земле, поодаль от машины, не было прислонено и к ее борту. Не виднелось ничего подобного и в отворенной кабине кара, по которой все увереннее и увереннее начинал барабанить собравшийся с силами дождь.
И уж совсем странно смотрелись растопыренные ноги водителя, торчащие из-под приподнятого корпуса автомобиля. Предположительно тот был занят какими-то ремонтными работами. Но вид этих ног производил жутковатое впечатление. Слишком индифферентно и отрешенно они торчали из-под кара.
И главное, какой же уважающий себя водила полезет под брюхо своего средства передвижения, не подстелив хоть что-нибудь влагонепроницаемое? Это после ночных-то проливных и затяжных дождей, которые могли превратить лежание на голой земле поперек Тракта в некий вид купания. Для садомазохистов, вероятно. Нормальному человеку смотреть на подобное занятие со стороны причинило бы страдания. Шишел не был исключением. И вышло так, что по причине доброго, в принципе, сердца сострадание к мокнущему в холодной луже горемыке одержало победу в его душе над инстинктом осторожности.
А к осторожности взывали все примеченные его поднаторелым глазом странности места действия. «Засада! Элементарная дорожная засада!» — буквально орало ему в ухо это самое чувство. Но Шишел не внял ему.
Он подогнал свою тачку поближе к терпящему бедствие средству передвижения и выбрался из кабины. Прихватив из кузова запаску, повесил ее на левую руку. Правой поправил под курткой ствол, болтающийся в наплечной кобуре, и двинулся к машине. Едва он оказался в достаточной близости от торчавших из-под кузова ног бедолаги — опа!!!
Вот вам они оба! Братья Хого-Фого.
Один чертиком выскочил из-за машины и пошел на Дмитрия спереди, второй, спрыгнув с корявых ветвей дрянь-дерева, блокировал Шишелу путь к отступлению. Оба были в черных нарядах а-ля ниндзя. У обоих на спинах болтались мечи в ножнах. В руках каждый держал по боевому топорику, и братья сразу же принялись мастерски жонглировать. В общем-то и без этой эквилибристики все было предельно ясно.
Вот только кто из двоих был Хого, а кто — Фого, оставалось под вопросом. Впрочем, этот вопрос сейчас не слишком волновал Шишела.
«Ну ты попал!..» — сообщил ему свое мнение внутренний демон. Демона Шишел подцепил на Шараде, но это совсем другая история.
— Ну вы, ребята, попали! — мрачно произнес Дмитрий и выхватил из-под куртки ствол.
Этого братья-разбойники не ожидали.
Дело в том, что они были прекрасно осведомлены о содержании эдикта принцессы Фесты, повелевающего умерщвлять на месте и без разговоров всех, при ком обнаружится огнестрельное оружие и не обнаружится высочайшего разрешения на ношение оного. Эдикты принцессы, надо сказать, выполнялись неукоснительно. Тем паче эдикт о стволах. Помогало делу и то, что огнестрел был на Заразе в огромном дефиците. А разрешение на него имели только люди бранного ремесла да Городская Стража Семи Городов. И еще, разумеется, рыцари Доблестных Орденов. Орден Дорог входил в число Доблестных.
Но, на свою беду, как раз Рыцаря Дорог оба бандита не распознали в Шишеле. И, скорее всего, не слышали ни одного анекдота про эту личность. Их ввело в заблуждение и отсутствие коня и доспехов, и то, что свою орденскую бляху Дмитрий таскал в кармане и без дела никому в нос не совал.
Явление на сцену «действующего лица» неплохого калибра, известного как «Глок-Миллениум», произвело на братьев совершенно неизгладимое впечатление. Однако реакция их при этом сильно различалась.
Тот, что наступал спереди, резко отступил за корпус «лендровера». Тот, что заходил сзади, наоборот, с боевым воплем ринулся на Шишела и с размаху рубанул его топором.
Сделал он это не подумав.
Беда его состояла в том, что Дмитрий, не успев полностью повернуться к нему, только и смог, что выставить перед собой запаску. Запаска была повышенной устойчивости. По крайней мере, для езды по Тракту. Изделие фирмы «Мишлен» согласно рекламным посулам выдерживало даже автоматную очередь. Похоже, что по какой-то неведомой причине реклама неожиданным образом не соврала. Покрышка запаски доблестно отразила яростный удар боевого топора точно в лоб нападавшему.
