Сэр Джон взял себя в руки.
— Мужчина или женщина — какая разница? — быстро сказал он. — Есть любовь — и есть реальность, и лучше их не путать.
Розина молчала, потрясенная этой его неожиданной вспышкой, мимолетной возможностью заглянуть в личные, сокровенные переживания собеседника. В какой-то момент в голосе сэра Джона прозвучала настоящая боль.
— Не думаю, что правильно судить об этом только по собственному опыту, — осторожно сказала она.
— По собственному опыту? — резко повторил он. — О чем вы говорите? Мы обсуждали не меня.
— Думаю, все-таки обсуждали.
— Да не будьте же такой дерзкой! — со злостью воскликнул он, вскакивая на ноги. — Что вы можете знать в своем нежном возрасте?
— Я чувствую, когда человек говорит о себе…
— Мое милое дитя…
— И перестаньте меня так называть! — в ярости воскликнула Розина. — Я не дитя и не ваша, и не имею ни малейшего желания быть для вас милой.
— Тут мы абсолютно солидарны. Я бы на такую вспыльчивую, сварливую девицу и не… Розина, задумайтесь о том, как вы разговариваете с мужчинами. Когда вы станете дебютанткой, вам захочется завоевать их симпатию, но вы не добьетесь этого, если, как со мной, будете вытирать о них ноги.
— Некоторые мужчины просто-таки напрашиваются, чтобы женщина вытерла о них ноги, — огрызнулась Розина. — А раз так, пусть пеняют на себя.
— Я так понимаю, меня вы тоже занесли в этот список? — спросил он, сверкая глазами.
— А вы это заслужили?
На миг Розине показалось, что он взорвется. Но сэр Джон отвернулся, воздел кулаки к небу и прорычал:
— Господи, дай мне терпения! Мне жаль мужчину, который женится на вас, Розина. Вы ему и слова не дадите сказать.
— Что избавит меня от необходимости слушать всякую ерунду, — язвительно парировала девушка.
— По зрелом размышлении, вы просто обречены остаться старой девой.
— Вот и чудесно.
На некоторое время воцарилось гнетущее молчание. Потом сэр Джон вздохнул и, вернув себе хорошее настроение, вновь сел на бревно рядом с Розиной.
— Как же мы дошли до такого обмена любезностями? — спросил он, беря девушку за руку. — Я не хотел плохо отзываться о мисс Дрейкотт, просто хотел по-дружески предостеречь.
— Знаю, — вздохнула Розина. — Простите меня. Просто все так несправедливо. Парламентарии должны получать жалованье. Тогда бы он завоевал место в палате общин и у них появились бы деньги, чтобы пожениться.
— Идея заключается в том, чтобы в парламент попадали только те люди, богатство которых позволяет сохранять независимость, — объяснил сэр Джон. — Так отрезают претендентов, которые считаются «недостаточно благородными».
— Это возмутительно.
— Согласен, и однажды это должно измениться. Такие люди, как мы с вашим отцом, хотят добиться перемен. Равно как и наш лидер, мистер Гладстон. Вот почему так важно, чтобы либералы победили на предстоящих выборах. Но, боюсь, что этой паре мы помочь не успеем.
— Женщинам должны дать право голоса, — буркнула Розина. — И вообще, нам тоже следует заседать в парламенте.
— Что ж, быть может, это когда-нибудь случится, — успокоил ее сэр Джон.
— Вы смеете говорить со мной в покровительственном тоне? — спросила Розина, готовая снова разозлиться.
— Я бы не дерзнул. Вы внушаете мне страх. Вы самая рассудительная барышня из всех, кого я знаю.
Розина мысленно вздохнула. А она-то мечтала ослепить его красотой! Она рассудительная… Она его пугает…
— Да, я рассудительная, и с этим ничего не поделаешь, — со вздохом сказала она.
— Не только рассудительная, но и прекрасно осведомленная.
— Что для женщины является еще одним грехом, — напомнила Розина.
— В такой семье у вас практически не было шансов вырасти другой. Думаю, ваш отец уже был в парламенте, когда вы родились, не так ли?
— Да, он прошел в сорок шестом, а я родилась четырьмя годами позже. Я не видела папу на свой второй день рождения, потому что он совпал с выборами. В нашем доме только и разговоров что о политике, — продолжала девушка. — Кроме того, дядя Уильям — папин друг.
Человек, которого Розина запросто назвала «дядей Уильямом», на самом деле был Уильямом Юартом Гладстоном, лидером либеральной партии.
— А «дядя Уильям» победит на предстоящих выборах и станет премьер-министром, — подхватил сэр Джон. — По меньшей мере, мы все должны на это надеяться и для этого работать. Он великий человек, великий реформатор. Он понимает, что с нашей страной не так, и думает…
«Боже правый! — подумала Розина. — Сейчас мне хотелось бы слышать вовсе не это».
Однако девушка видела, что сэр Джон загорелся темой, и не хотела ни словом, ни действием приближать конец их встречи — пусть даже он сумел раздосадовать ее как никто другой. Поэтому Розина внимательно слушала и делала интересные замечания. Наконец, сэр Джон сказал:
— Очень мило с вашей стороны было меня выслушать. Мне удалось прояснить для себя несколько идей.
— Я рада, — вежливо сказала Розина.
А про себя вздохнула: ей было бы гораздо приятнее услышать, что она хорошенькая и что ее глаза ярче звезд…
Но это будет позже, пообещала она себе. Позже. Когда ей исполнится восемнадцать.
— Жду не дождусь, когда закончится школа, — сказала она, — и я стану участницей всех этих волнующих событий.
— Да, интересное будет время, — согласился сэр Джон. — Вот письма ваших родителей. Думаю, они многое расскажут вам о планах на лето. Ваша мать говорила мне, что вы все собираетесь ехать в Италию.
— Ах, уверена, эта идея уже в прошлом, — весело сказала Розина. — Кто захочет ехать в Италию, если вместо этого можно постоять под градом каверзных вопросов на трибуне?
— Вот умница! — сказал сэр Джон, весело похлопав Розину по плечу. — Что ж, мне пора. Думаю, мы еще встретимся во время избирательной кампании.
— Обязательно, — вежливо ответила девушка.
«А я думаю, — с грустью сказала она себе, — вы и не вспомните обо мне, пока либералы не выиграют. А потом у вас, вероятно, появится работа в правительстве, и вы тем более обо мне забудете».
Они возвращались к зданию школы, к крылу, на третьем этаже которого располагалась комната Розины. Подняв голову, девушка заметила мисс Дрейкотт, стоявшую на балконе. Учительница весело помахала Розине и показала на часы на своем запястье.
— Это мисс Дрейкотт, — сказала Розина сэру Джону. — Она напоминает, что минут через пять у меня начинается урок музыки.
— В таком случае я оставляю вас здесь, — сказал сэр Джон. — Пожалуйста, попрощайтесь за меня с директрисой.
