– Да, я считаю, Эмори подходит для этого как нельзя лучше.
Почувствовав на себе испытующий взгляд Софи, Эвис смущенно поежилась.
– Ну, если ты так считаешь… – протянула Софи.
– Я решила поговорить с ним об этом завтра вечером, на балу у моего кузена. Там будет столько народу, что нам не составит труда ускользнуть незамеченными и спокойно все обсудить. – Эвис послала им торжествующую улыбку. – Вы ведь тоже приедете, да?
– Нет, нет. У меня уже есть планы на вечер. Нужно навестить тетушку Харрис, – поспешно пробормотала Софи, отводя глаза в сторону. Все ясно, догадалась Эвис, – выходит, ее кузен вычеркнул имя Софи из списка приглашенных.
– Да, мой брат предупредил, что лорду Уоттону нужно обязательно обсудить с ним одно дело, так что ничего не поделаешь, придется поехать, – кивнула Дженетт.
Ее слова не были для Эвис новостью – она знала, что ее кузен лорд Уоттон не слишком обрадовался, обнаружив, что в придачу к громкому титулу, который он только что унаследовал, он получил лишь груду замшелых камней в Уилтшире, носившую пышное название «родового замка», и весьма ничтожную сумму денег. Большая часть внушительного состояния, нажитого ее отцом за всю его долгую жизнь, после его смерти два года назад отошла к Эвис.
Ее мысли прервал стук в дверь. А через мгновение в коридоре послышался низкий, звучный голос лорда Селби.
Дженетт, покосившись на дверь, поспешно придвинулась к Эвис и зашептала ей на ухо:
– Подумай еще раз хорошенько о том, что ты собираешься сделать, дорогая! Очень может быть, Эвис, ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни!
– Не думаю, – прошептала Эвис. – Больше того – я уверена, что это не так.
Подняв глаза, Эвис увидела стоявшего в дверях старшего брата Дженетт – вид у Бэннинга был на редкость раздраженный. Вдобавок он имел неприятную привычку являться не вовремя и вообще старался всячески досаждать подругам. Вот и сейчас при виде лорда Селби она невольно всплеснула руками и чуть не застонала от досады – по его черным густым волосам стекали капли дождя, одежда промокла, и стекавшая с нее вода образовала уже целую лужу на мраморном полу ее комнаты. Эвис мысленно возликовала – ну, это ему с рук не сойдет! В конце концов, она уже несколько недель только и ждала случая отомстить Бэннингу за те ехидные замечания в свой адрес, говорить которые он был большой мастер.
– Вы смахиваете на мокрую крысу, Селби.
Он едва заметно поджал губы.
– Ну, едва ли я похож на крысу, мисс Коупли, Скорее уж на одного из легендарных шотландских селки.[1]
На селки – подумать только! Поистине надменность этого человека не знает границ. Выведенная из себя Эвис вспыхнула.
– О! Но я думала… во всяком случае, легенды утверждают, что, обретя человеческий вид, селки становятся совершенно неотразимыми!
– Ну, – подмигнув ей, заявил Селби, – без ложной скромности должен признать, что о моей неотразимости говорят многие. Естественно, женщины, – с самодовольной ухмылкой добавил он.
– Многие – это далеко не все! – с едкой иронией отрезала Эвис.
– Помнится, вы недавно отпраздновали свой день рождения, – промурлыкал Бэннинг. – Кстати, сколько вам исполнилось?
– Меньше, чем вам! – буркнула она в ответ.
– Это верно, – не стал спорить он. – Но, видите ли, на холостого стареющего мужчину смотрят совсем иначе, чём на… эээ… безмужнюю девицу в возрасте.
– Бэннинг! – не выдержав, прикрикнула на брата Дженетт. – А ну прекрати! Немедленно!
Эвис демонстративно повернулась к лорду Селби спиной. В эту минуту она ненавидела не столько его, сколько себя – за то, что не может заставить себя не обращать внимания на ядовитые шпильки этого красавчика. И ведь что самое обидное – виновата во всем опять она одна, вернее, ее неуживчивый нрав.
Куда разумнее было бы попридержать язык, а вместо этого она опять ведет себя как настоящая мегера. Господи помилуй, они ведь знакомы почти восемь лет – почему же за все эти годы ей так и не удалось научиться скрывать неприязнь, которую вызывает у нее этот человек?!
– А где же остальные члены Клуба старых дев? – фыркнул Бэннинг, подпирая широким плечом притолоку двери.
Клуб старых дев. Именно он еще пять лет назад дал это прозвище пяти подругам – задолго до того, как их затянувшееся девичество стало притчей во языцех. А сейчас уже почти все их знакомые давно махнули на них рукой, примирившись с тем, что Эвис и четыре ее приятельницы так и останутся старыми девами.
– Виктория и Элизабет не смогли присоединиться к нам сегодня, – чопорно объяснила Эвис.
– Послушай, Бэннинг, по-моему, нам пора! – решительно объявила Дженетт.
– Не так быстро, я ведь еще не имел удовольствия, хоть и с опозданием, поздравить мисс Коупли с днем рождения, – отозвался Селби. – С днем рождения, мисс Коупли! Желаю вам счастья! – Взяв ее обнаженную руку в свои, он поднес ее к губам и запечатлел на ней легкий поцелуй.
Губы лорда Селби лишь скользнули по ее коже, но этого было достаточно, чтобы все ее тело покрылось мурашками. Эвис неловко отдернула руку и, покраснев, смущенно отвела глаза в сторону.
Бэннинг как ни в чем не бывало вновь вернулся на свое прежнее место возле дверей, но, похоже, уходить не собирался.
– Ах да, совсем забыла показать, что мистер Биллингсуорт подарил мне на день рождения, – спохватилась Эвис, обращаясь к подругам. В руках у нее была тоненькая ниточка жемчуга.
Селби пробормотал что-то себе под нос, отчего глаза у сидевшей рядом Софи округлились, но Эвис не смогла разобрать ни слова. Наверняка отпустил очередную мерзкую шпильку по поводу ее возраста, с досадой решила она.
– Прелестная вещица, Эвис! – объявила Дженетт.
– Да, ничего не скажешь, прелестная! – охотно подтвердила Софи. После чего снова как-то странно покосилась на лорда Селби.
– Еще раз – с днем рождения, мисс Коупли, – сказал он. – А теперь, боюсь, нам с сестрой пора.
– Спасибо, лорд Селби, – кивнула Эвис. Хлопнула дверь, в коридоре послышались его удаляющиеся шаги, и с губ ее сорвался вздох облегчения.
Бэннинг, подсадив в экипаж сначала Дженетт, потом Софи, уселся сам и покосился на обеих подруг, обе девушки после визита к Эвис как-то подозрительно притихли и почти всю дорогу молчали. Правда, после визита к дочери леди Ледбери, Энн, когда та до одури заговорила всех троих, на все лады расписывая музыкальный вечер, на котором побывала накануне, воцарившееся в карете молчание было для него как бальзам надушу. В настоящее время вокруг него не было ни одной молодой леди, которая заставила бы его пожалеть, что он еще не женат.
