– Какую ещё Вальку? – насторожился я.
– Ты думаешь, почему его в Берёзовку тянет?
– И что такого? – подмигнул Мустафа, – Полчасика отдохнуть. Выпить, закусить…
– Религия не запрещает? – улыбнулся украинец.
– Э-э, шайтан! – оскалился татарин, – Всего сто грамм под малосольные огурчики…
Он глянул на меня с надеждой.
Я потёр висок.
Малосольные огурчики? Да, помню, это любимая русская закуска… А я… Я здесь надолго. Будем привыкать!
Тесленко развернул машину. Джип, вырвавшись из низины, плавно набирает ход.
Мустафа расслабился. Глаза его весело сверкают:
– Какая в этих местах рыбалка!
Удивительное дело. Я же знаю, татарин – честный отморозок. Папу и маму продаст. Если, конечно, хорошо заплатят.
Но сейчас он кажется нормальным парнем. И в Берёзовку его тянет не только ради безопасного секса на свежем воздухе. Его там, действительно, ждут. И будут рады его скуластой физиономии.
Проклятье. Как я ему завидую…
Полчаса мы тряслись по уходившей ввёрх «грунтовке». Кругом было редколесье. И за придорожными кустами далеко тянулся прозрачный сосняк.
Дождь закончился. Выглянуло солнце.
– Здесь хорошо, – сказал татарин. И чуть опустил бронестекло. В салоне повеяло живыми хвойными ароматами.
Я неодобрительно покосился за окно. И всё таки не стал возражать.
– Скоро будем на месте, – улыбнулся Мустафа.
«Скорее бы», – подумал я.
Улыбка татарина вдруг растаяла. Через хвойные ароматы прорезался явственный запах гари.
Дорога сделала крутой изгиб. Мы повернули, выехали из леса. И увидели огромное пепелище.
Когда-то, вероятно совсем недавно, здесь было крупное село. На бетонных столбах ещё остались провода. Вдоль улицы тянулась жёлтая газовая труба на опорах. Странно, эта труба лучше всего сохранилась. И казалась единственной реалистичной деталью. Почернелые кирпичные коробки с провалившимися крышами выглядели, как декорация.
– Вперёд, не сбавляйходу! – приказал я Тесленко.
Мы неслись, подпрыгивая на ухабах. Мустафа молчал. Глядел за окно, не мигая. И вдруг ладонью ударил украинца по плечу:
– Стой!
Тесленко послушно вдавил тормоз.
– Что ты делаешь, урод?! – я даже растерялся от неожиданности.
Но меня будто не слышали.
Мустафа рывком распахнул дверцу. Пересёк улицу и остановился рядом с остатками большого кирпичного дома. Застыл, как изваяние. Отличная мишень для любого, даже самого никудышнего снайпера.
Идиот!
Я достал «вальтер». Каждый миг ожидая худшего, замер с пальцем на спуске.
– Да нет здесь никого, – вздохнул Тесленко, – Уже нет…
И заглушил мотор.
Дьявол! Трудно поверить!
Он тоже вышел из машины.
Я метнулся следом. Пригибаясь, проскочил открытое место и бухнулся в канаву.
Украинец остановился рядом с татарином.
– Хватит маячить! – прошипел я.
Мустафа даже не оглянулся.
Терпение у меня лопнуло. Я встал и, озираясь по сторонам, шагнул ближе:
– Ну, вы… придурки!
Оба молчали. Мустафа вошёл через дверной проём и носком ботинка копнул пепел.
Вблизи сожжённый дом не выглядел декорацией. Среди груды головешек я заметил остатки кухонной посуды. Из-под куска шифера выглядывало колесо детского велосипеда. Тесленко убрал шифер и обнаружил ещё что-то. Почернелое, как головешка. Украинец наклонился, всматриваясь…
– Не трогай, – хрипло сказал Мустафа.
Около часа мы ехали молча.
Татарин сидел сзади. Иногда в зеркале я видел его каменную физиономию. Разговаривать с ним я и не пытался.
Конечно, дерьмовое начало. Хотя… Когда дома выжигают напалмом – зрелище бывает и пострашнее.
Мустафа заговорил первым:
– Я ещё вернусь туда! – его крепкие пальцы стиснули рукоятку «оникса», – Я найду этих шакалов…
Не понимаю. Зачем так нервничать? Проще найти себе другую Вальку. С его-то деньгами…
– Я должен был знать, – скривился Мустафа, – Должен… Я бы их вывез.
– Откуда тебе знать? – вздохнул Тесленко, – Раньше здесь не было партизан. И «чистильщиков» не было.
Мустафа стиснул зубы.
А я отвернулся к окну.
Что-то и мне надо ощутить? Хотя бы жалость?
Только внутри – пустота.
Ничего.
Это не моя война. И не моя страна.
Я просто сделаю дело.
И заработаю кучу бумажек с портретами мёртвых президентов.
А на остальное мне плевать.
Глава 2
Солнце уже клонилось к закату, когда мы достигли Серпухова. Несколько блокпостов прошли, как по маслу. До назначенного места – рукой подать.
«Успеваем», – подумал я. Но тут «пальм» в моём кармане ожил мелодичной трелью и вибрацией.
Я глянул и чертыхнулся.
– Облом, ребята. Нам изменили маршрут!
Тьма шла навстречу. И край неба впереди оживал искрами звёзд.
Мы спешили.
Тесленко гнал километров восемьдесят в час. По таким дорогам – это немало.
Но в условленное место мы прибыли глубокой ночью.
Вероятно, раньше здесь был элитный дачный посёлок. Архитектура одновременно дорогостоящая и нелепая. Когда-то по асфальтированным улицам выруливали чёрные «бумеры» и мерседесы. Теперь на перекрёстке отдыхал сожжённый милицейский «уазик». А большая часть домов зияла выбитыми стёклами.
Несколько фонарей горели, выхватывая из плотной тьмы лишь отдельные отрезки улицы.
Для нас это не помеха.
Я надвинул «ночные глаза». И мир превратился в зеленовато-серую, но достаточно ясную картинку.
Минуты через две притормозили у окраины посёлка. Дом нашли без труда – в конце тупикового переулка. Высокий, слегка перекосившийся кирпичный забор. Все окна на фасаде, кроме единственного – заколочены досками.
Я оглянулся.
Метрах в пятидесяти отсюда чернела опушка леса.
Что ж, это удобно…
Тесленко мигнул фарами.
Железные ворота скрипнули. В проёме показалась человек.
Я глянул на экранчик «пальма».
«Coded file incoming!» – вспыхнула надпись.
