— Подарок? Конечно… У меня есть для тебя подарок.
Она хотела было встать, но Валери схватила ее за руки и усадила обратно в кресло.
— Ты не поняла, ма. Я хотела бы, чтобы ты поела: вот это и станет твоим подарком. Хорошо?
— Поела? Что за ерунда! Я купила тебе что-то чудесное… — Рене все-таки поднялась и неверной походкой направилась к шкафу. — Подожди-ка…
Валери подавила вздох. Разумеется, никакого подарка не было и в помине. Рене не помнила о днях рождения своих детей, зато регулярно посылала открытки своим знакомым, поздравляя тех со всевозможными праздниками. Однако иногда на мать снисходило вдохновение. Она принималась рыться в шкафу — вот как сейчас, — уверяя, что «купила» накануне какой-то подарок.
Рене доставала из ящика свои шкатулки, в которых хранила драгоценности, письма, красивые пуговицы… Вскоре на полу образовалась целая гора коробочек. Валери терпеливо ждала. Она знала, чем это закончится.
Через несколько минут Рене вдруг застыла как изваяние, посмотрела на открытые ящики шкафа, потом на коробки и… принялась все распихивать по местам.
Вернувшись в кресло, Рене снова принялась вязать, а Валери протянула ей чашку с чаем.
— У меня день рождения, мама. Пожелай мне что-нибудь.
Хитрость удалась. Рене, напрочь позабывшая о том, что случилось пять минут назад, приняла из рук дочери чашку и растянула губы в неестественной улыбке.
— Будь хорошей девочкой, моя дорогая.
Валери удалось всунуть в руку матери тост, намазанный джемом. Рене покорно съела кусочек хлеба, а потом еще и несколько долек апельсина. О том, как быть с обедом, Валери даже думать не хотела.
Когда она снова спустилась в столовую, братья уже стояли в холле, отряхиваясь от снега.
— Ну что, все расчистили? Наверное до самой Филадельфии дорожку проложили, — ядовито сказала Валери.
— Очень смешно! — фыркнул Эдвард. — Мыто хоть работали. А что делала ты?
— Я покормила маму.
Лица братьев сразу же стали серьезными.
— И как успехи? — спросил Джаспер.
Валери продемонстрировала поднос с наполовину пустыми тарелками.
— До вечера дотянет. А потом придется запихивать в нее еду насильно. Так что там с погодой?
— Еще хуже стало, — посетовал Росс, снимая теплые ботинки и вытрясая из них снег прямо на соломенный половичок. — Мы дошли до калитки, а когда обернулись, то обнаружили, что следов нашей работы уже не видно. Нас ждет тихий семейный ужин, вот что я могу сказать.
— В городе еще вчера объявили штормовое предупреждение, — сказала Валери. — Синоптики обещают, что снегопад прекратится через пару дней.
— Да нас тут заметет — до весны не выберемся!
— Одри уверяет, что продуктов в кладовой нам хватит аж до следующей осени, — усмехнулась Валери, уходя в кухню.
В глубине души она была рада, что этим вечером никто не приедет ее поздравлять. Единственным человеком, которому она, пожалуй, обрадовалась бы, был Арнольд Бартон — ее жених. Однако и он наверняка не решится выйти из дома.
Пожалуй, этот день рождения станет лучшим в моей жизни, подумала Валери, когда, пританцовывая, поднималась к себе в комнату.
2
Валери на цыпочках подошла к столовой и, затаив дыхание, прислушалась. Из темной комнаты раздавался приглушенный шепот. Потом послышался шелест оберточной бумаги и скрип дивана. Валери тихонько застонала. Братья, конечно, ее не послушали и все же решили устроить для нее «сюрприз» по полной программе, раз уж подарки и хлопушки были куплены заранее.
Она отошла на несколько шагов, громко затопала, делая вид, что спускается по лестнице. Шорохи тут же прекратились.
— Джаспер! Росс! Эдвард! — позвала Валери, решив подыграть, тем более что иного выбора не было. — Ау!
Она вошла в столовую и зажмурилась, зная, что сейчас вспыхнет яркий свет, который больно ударит по глазам.
— Сюрприз! — заорали братья во весь голос.
— Как же я все это ненавижу, — пробормотала Валери, но все же широко улыбнулась и открыла глаза.
Джаспер и Росс с яркими колпаками на головах держали в руках огромный торт, а Эдвард зажигал на нем свечи. Комната была украшена гирляндами, словно опять наступило Рождество. Валери покачала головой, но промолчала, решив не портить настроение ни братьям, ни себе.
— Загадай желание и задуй свечи! — весело сказал Эдвард, когда братья пропели традиционную песенку.
— Хочу, чтобы моя жизнь изменилась, — прошептала Валери и набрала полные легкие воздуха.
Ей никогда не удавалось с первого раза загасить все свечи, но сегодня она оказалась на высоте. Двадцать четыре огонька на торте погасли.
— А что ты загадала? — спросил Росс.
— Если скажу, то не сбудется, — буркнула Валери, усаживаясь за накрытый стол.
— И правильно. — Одри внесла в столовую блюдо с жареной индейкой. — Эти парни чересчур любопытны. Вечно суют свой нос куда не следует.
— Сегодня точно не Рождество? — покосившись на индейку, спросила Валери.
— Судя по погоде — оно самое, — рассмеялся Эдвард. — Ты же просила забыть о том, что у тебя день рождения. Вот мы и стараемся.
— Тогда к чему был торт со свечками?
— Хватит придираться, — строго произнесла Одри. — Джаспер, открой шампанское. Давайте ужинать.
Однако не успели они поднять бокалы, как кто-то забарабанил в дверь. Валери переглянулась с братьями и недоуменно пожала плечами.
— Это не могут быть гости. Мне все письменно принесли свои извинения. Бедняга почтальон еле добрался до нашего дома. Да и какой идиот решится…
Она замолчала; потому что Эдвард громко фыркнул, а вслед за ним со смеху покатились и Джаспер с Россом.
— Да что смешного-то?
— Иди и посмотри, кто пришел, — посоветовала Одри. — Помедлишь еще минуту, и мы уже не откопаем этого несчастного.
Уверенная в том, что все это очередная дурацкая шутка братьев, Валери встала из-за стола и вышла в холл. В дверь снова постучали, на этот раз еще настойчивее. Несмотря на то что над крыльцом горел фонарь, за окном никого не было видно — так густо валил снег.
— И кто же это? — нахмурилась Валери и распахнула дверь.
В холл ввалилось нечто, смутно напоминающее снежного человека. Валери отпрянула в испуге. Существо замахало руками, отряхиваясь, сняло шапку, потом шубу и превратилось в…
— Арнольд! — воскликнула Валери и расхохоталась, согнувшись пополам и шлепнув ладонями по коленям. — Я уж было подумала, что это йети к нам пожаловал.
Высокий светловолосый мужчина с ярко-красными от ветра и мороза щеками широко улыбнулся.
