— Приехал в гости, — небрежным тоном ответил он.
Осторожно ступая по вымощенной неровным камнем мостовой, Лотти поморщилась и многозначительно заявила:
— Ох, бедные мои ножки.
Лотти Карлайл привлекала к себе всеобщее внимание, пока они шли через Хестакомб. Что-то подсказывало Тайлеру, что она и так вызывала бы интерес у окружающих, не зависимо от своего наряда. Проезжавшие мимо мотоциклисты улыбались ей и гудели в знак приветствия, обитатели поселка махали из-за заборов и подтрунивали над ней, а Лотти в ответ в подробностях рассказывала, что сделает с Руби и Натом, когда доберется домой.
Когда они подошли к «Домику волынщика», то обнаружили, что дети играют в саду перед домом с лейкой: они по очереди кружились и поливали друг друга водой.
— Людям со слабой нервной системой рекомендуется не смотреть, — сказала Лотти. — Я перехожу в режим грозной матери. — Она громко крикнула: — Эй, а ну-ка поставьте лейку на землю!
Дети посмотрели на мать, поспешно бросили лейку и, дико смеясь, в одно мгновение взобрались на яблоню, ветки которой нависали над фасадом дома.
— Я знаю, что вы натворили. — Войдя в сад, Лотти встала под яблоней и посмотрела наверх. — Имейте в виду, у вас… будут большие неприятности.
Из густого переплетения ветвей прозвучал невинный голосок:
— Мы просто поливали цветы. Иначе они бы засохли.
— Я говорю о своей одежде. Это было не смешно, Нат. Стащить мою одежду и убежать — так не шутят.
— Мы этого не делали, — тут же выпалил Нат.
— Это были не мы, — почти одновременно с ним заявила Руби.
Тайлер задумчиво оглядел Лотти Карлайл. Возможно, он совершил ошибку. Догадавшись о его сомнениях, Лотти поспешила успокоить его:
— Пожалуйста, не верьте им. Они всегда так говорят. Даже если у Ната будет полный рот шоколада, он все равно станет клятвенно уверять, что не брал ни кусочка.
— Но это были не мы, — настаивал Нат.
— Мы этого не делали, — сказала Руби, — и это правда.
— Чем больше их вина, тем яростнее они отрицают ее. — Лотти чувствовала, что Тайлер обеспокоен. — На прошлой неделе они играли в ванной с рогаткой и случайно разбили зеркало. Отгадайте, что они заявили? Что никто из них не разбивал.
— Мам, в этот раз мы действительно не брали твою одежду, — сказала Руби.
— Не брали? А вот этот господин говорит, что брали. Потому что он видел вас. Но в отличие от вас, — добавила Лотти, — он не лжет. Немедленно спускайтесь вниз и идите за моей одеждой.
— Мы не знаем, где она! — возмущенно закричала Руби.
Не промолвив ни слова, Лотти скрылась в доме. Через открытое окно было слышно, как хлопают дверцы шкафов и выдвигаются и задвигаются ящики. Наконец она вышла на крыльцо и с торжествующим видом потрясла перед собой мятым розовым платьем, серебристыми босоножками без каблука и бело-желтым полосатым полотенцем.
— Это не мы, — не отступал от своего Нат.
— Конечно. Только как все это оказалось на заднем дворе, а? — Задавая этот вопрос, Лотти выпуталась из огромного для нее пиджака, отдала его Тайлеру и надела летнее платье, которое завязывалось на шее. — В общем, так. Воровать мою одежду — это плохо. А врать и отпираться — еще хуже. Можете забыть о фестивале воздушных шаров в выходные, и вы не получите никаких карманных денег.
— Но это сделали не мы, — заныла Руби.
— Этот господин говорит, что вещи утащили вы. Из вас троих, как это ни забавно, я верю ему. Поэтому слезайте с дерева, идите в дом и принимайтесь за уборку своих комнат. Я говорю абсолютно серьезно, — добавила Лотти. — Немедленно. Иначе я не буду давать вам карманные деньги еще шесть недель.
Сначала Руби, за ней Нат спрыгнули с ветки на землю. В их темных глазах читалось отвращение, когда они посмотрели на Тайлера. Проходя мимо него, Руби возмущенно пробормотала:
— Это вы врун.
— Руби, прекрати.
Нат, у которого в волосах застряли веточки, нахмурился, и заявил Тайлеру:
— Я пожалуюсь на вас папе.
— Ой-ой, он так испугался. — Лотти развернула обоих лицом к крыльцу. — Быстро в дом.
Нат и Руби ушли. Тайлер, который чувствовал себя ужасно неуютно, сказал:
— Послушайте, я вполне мог ошибиться.
— Они дети, и их работа — шалить. Как я понимаю, — добавила Лотти, — у вас своих нет?
Тайлер помотал головой:
— Нет.
— Они возненавидели вас за то, что вы их выдали. — Глаза Лотти весело блестели. — И они изо всех сил старались, чтобы вы почувствовали себя виноватым. Но ведь вы больше никогда с ними не увидитесь, так какая вам разница? — В этот момент из дома послышались громкие рыдания. — Это наверняка Нат — встал у открытого окна, чтобы мы его обязательно услышали. Удивляюсь, почему он не выдумал, будто, мою одежду подхватил пролетавший мимо орел, а потом сбросил ее на заднем дворе. Ну что ж, мне надо идти. Спасибо за пиджак. Надеюсь, я его не сильно намочила. — Замолчав, она провела рукой по мокрым волосам и вдруг ослепительно улыбалась. — Была рада познакомиться с вами.
— А-а-а-а-а! — безутешно рыдал Нат.
— Я тоже. — Тайлеру пришлось повысить голос, чтобы перекричать вопли.
— А-а-а-а-а-а-а!
— Еще раз спасибо. — Лотти на мгновение задумалась, а йотом спросила: — Гм… вы слышали, как я пою?
— Так это были вы? — Тайлер усмехнулся. — А разве это выло пение?
В ее глазах появился озорной блеск.
— А в воде звучало вполне приемлемо.
Из дома послышался новый приступ рыданий.
Тайлер сказал:
— Поверю вам на слово.
Глава 2
Переодевшись в зеленый, цвета лайма, топ и белые джинсы, Лотти поднялась к Хестакомб-Хаусу и нашла хозяина на задней террасе. Фредди сидел за столом и штопором вскрывал бутылку вина.
— А вот и ты. Замечательно. Присаживайся, — сказал он, всовывая ей в руку фужер, — и выпей со мной. Тебе не повредит.
— Почему?
Лотти недоумевала, зачем он пригласил ее к себе. Довольно замкнутый, Фредди в последнее время часто куда-то уезжал, никого не посвящая в свои дела. Сегодня он был одет в белую тенниску и отглаженные брюки цвета хаки и выглядел загорелым и бодрым, возможно, чуть более энергичным, чем обычно. Как будто наконец-то нашел себе подругу.
— Твое здоровье. — Фредди чокнулся с ней.
Создавалось впечатление, что его распирает какая-то тайна, которая так и рвётся наружу.
— И твое. Подожди, ничего не рассказывай. — Лотти жестом призвала к молчанию своего работодателя, которого просто обожала. — Кажется, я уже догадалась.
