Сердце замерло у меня в груди. Я схватил его за плечо и тряхнул:
– Где Блэр? Что с ней?
– С ней все в порядке… То есть я хотел сказать… все нормально. Да отпусти ты меня, руку сломаешь! – Кейн вырвался из моей хватки. – Блэр жива и здорова. Она в Самите. Я не поэтому сюда приехал.
Тогда какого черта он прикатил? Нас ничего не связывало. Только Блэр.
– Когда она уехала из Самита, она была невинна. Совершенно невинна. Я был ее единственным парнем и все про нее знаю. Мы были лучшими друзьями с самого детства. А когда она вернулась, это была уже совсем не та Блэр, которую я знал. Она ничего не рассказывает, не хочет говорить об этом. Но я должен знать. Ты и она… Вы с ней… В общем, ты с ней трахался?
У меня потемнело в глазах. Я ничего не соображал, мог думать только о том, чтобы прибить его до смерти. Он переступил черту. Кто ему позволил так говорить о Блэр? Кто он такой, чтобы задавать подобные вопросы о ней или сомневаться в ее невинности. Он просто не имеет такого права, и все.
– Твою мать! Раш, брат, отпусти его!
Голос Гранта донесся до меня откуда-то издалека, как из тоннеля. Я видел только этого парня напротив и свой кулак, направленный ему в нос. Хлынула кровь. Кровь текла по лицу Кейна, а я стоял и смотрел на него. Будь оно все проклято, я хотел кому-то пустить кровь.
Две руки обхватили меня со спины и оттащили назад. Кейн схватился за нос, в глазах его стоял ужас. Ну, не в двух глазах, а только в одном. Второй сразу начал заплывать.
– Что ты ему сказал? – спросил у меня из-за спины Грант.
– Попробуй только повтори! – заорал я, когда увидел, что Кейн открыл рот.
Я не мог позволить ему говорить о ней так. То, что было между нами, было выше этой грязи. Кейн вел себя так, будто я испортил Блэр. Она была невинна. Она была чиста. Его слова ничего не меняли.
Гранту пришлось сильно напрячься, чтобы удержать меня от броска на Кейна.
– Лучше вали отсюда. Я не смогу его долго держать. У него мышечной массы фунтов на двадцать больше, чем у меня, так что это не так легко, как кажется со стороны. Беги скорей, придурок. И больше не возвращайся. Тебе еще крупно повезло, что я тут оказался.
Кейн кивнул и, пошатываясь, побрел к своему грузовику. Злость начала понемногу отступать, но я еще не остыл. Мне хотелось отделать его так, чтобы из его головы вылетели все мысли о том, будто Блэр вернулась в Алабаму уже не такой совершенной, какой была прежде. Он не знал, через что ей пришлось пройти. Через какой ад ее заставила пройти моя семья. Как он вообще посмел волноваться за нее? Блэр был нужен только я.
– Если я тебя сейчас отпущу, ты успокоишься или погонишься за ним? – спросил Грант и немного ослабил хватку.
– Я спокоен, – сказал я, высвободился из его хватки и вцепился обеими руками в перила, сделав несколько глубоких вдохов.
Боль вернулась с новой силой. Мне удалось загнать ее внутрь, но этот говнюк разбередил мои раны. Я вспомнил ту ночь. Ночь, которую никогда не забуду, которая навсегда оставила след в моем сердце.
– Можно мне спросить, что тут произошло, или ты мне тоже морду раскроишь? – спросил Грант, держась на безопасном расстоянии.
Грант был моим братом во всех смыслах этого слова. Наши родители поженились, когда мы были еще детьми, а это достаточный срок для того, чтобы между нами укрепились братские отношения. Пусть даже с тех пор моя мать успела дважды сходить замуж, Грант все равно был моей семьей. Он знал достаточно, чтобы понять – причиной стычки стала Блэр.
– Бывший парень Блэр, – не глядя на Гранта, ответил я.
Грант откашлялся.
– Хм, так, значит, он приехал сюда, чтобы позлорадствовать? Или ты избил его, потому что он когда-то ее касался?
И то и другое. Ни то ни другое. Я тряхнул головой.
– Нет. Он явился сюда и начал спрашивать о нас с Блэр. Совал свой нос не в свое дело и задавал тупые вопросы.
– Ага, ясно. Ну, тогда за дело. Что ж, он свое получил. У чувака глаз заплыл и нос наверняка сломан.
Я наконец выдохнул и повернулся к Гранту:
– Спасибо, что оттащил меня от него. Я просто сорвался.
– Да ладно, чего там. Пойдем лучше врубим игру и выпьем пива.
Блэр
Могила мамы была единственным местом, куда я могла пойти. Дома у меня больше не было. К Бабуле Кью я вернуться не могла: она была бабушкой Кейна и он мог ждать меня у нее. Хотя мог и не ждать. Возможно, я и его от себя оттолкнула.
Я села возле могилы мамы, подтянула колени к подбородку и обхватила их руками.
В Самит я вернулась потому, что мне больше некуда было возвращаться. И вот теперь пришла пора уезжать. Я не могла остаться в этом городе. Моя жизнь вот-вот должна была сделать резкий поворот, а я не была готова к переменам. Когда я была маленькой, мама водила нас с сестрой в воскресную школу при баптистской церкви. Я вспомнила отрывок из Библии, который нам там читали, о том, что Господь никогда не посылает нам больше испытаний, чем мы можем вынести. Теперь я начала думать, что это для тех, кто ходит по воскресеньям в церковь и читает на ночь молитвы. Потому что Господь не пропустил ни одной возможности дать мне под дых.
Жалость к себе – плохой помощник. Я не собиралась жалеть себя. Мне надо было пройти через это испытание. Я всегда понимала, что не останусь у Бабули Кью надолго. Хотя мне и было там хорошо, и Кейн помогал мне проживать один день за другим, я знала, что все это временно. Знала это с самого начала, как только вселилась в комнату для гостей. У нас с Кейном была целая история за спиной, и я не собиралась воскрешать ее. Пришла пора двигаться дальше, а я, как и три недели назад, так и не решила – куда ехать и что делать.
– Мамочка, мне так тебя не хватает. Я не знаю, что мне делать, и мне не с кем посоветоваться, – шепотом сказала я, сидя возле могилы на тихом кладбище.
Мне хотелось верить, что мама слышит меня. После того как погибла моя сестра-близнец, мы с мамой сидели здесь и разговаривали с ней. Мама говорила, что душа Валери на небесах, она смотрит на нас и может нас слышать. Если бы это было правдой.
– Я ужасно скучаю по вам. И я так боюсь одиночества, но… я совсем одна. И мне страшно.
Тишина – только ветер шелестел листьями.
– Однажды ты сказала мне, что, если я по-настоящему прислушаюсь, я услышу ответ в своем сердце. Я слушаю, мама, но… я совсем запуталась. Пожалуйста, подскажи мне, что делать дальше.
Чтобы не заплакать, я уткнулась подбородком в колени и закрыла глаза.
– Помнишь, ты говорила, что я должна честно рассказать Кейну о своих чувствах? Ты убеждала меня, что мне станет лучше, если я перестану держать это в себе. Ну вот, сегодня я высказала ему все. Теперь, даже если он простит меня, все уже никогда не будет как прежде. В любом случае, я больше не могу полагаться на него. Мне надо самой во всем разобраться. Только я не знаю – как.
