— Езжай давай! — Пашка даже добавил матерную фразу.
Водитель не спеша вытащил ключи из зажигания, потом открыл дверцу и собрался уже выйти, чтобы самому дать Пашке в морду и выбросить из машины. Но в самый последний момент он поймал в зеркальце мой отчаянно умоляющий взгляд. Просто я представила себе, как они сейчас будут драться, а если еще, не дай бог, милиция нагрянет, неприятностей не оберешься... Либо же меня высадит вместе с Пашкой. Придется снова ловить машину, и неизвестно, на кого попадешь...
Водитель уловил мои опасения и заколебался — может, просто пожалел. Очевидно, Пашка тоже малость очухался, потому что вдруг забормотал: «Все понял, понял, шеф, молчу, рта не раскрываю...»
Машина двинулась дальше. Вот и мой дом.
— Спасибо. — Я протянула водителю сотню: — Этого хватит?
— Вполне, — согласился он и открыл дверцу с моей стороны.
Я посмотрела ему в лицо на прощание и тяжело вздохнула про себя. Нормальный мужик, спокойный, без выкрутасов. А у меня вот фрукт так фрукт! И что за невезуха такая...
Только не подумайте, что я жалуюсь. Нет у меня в характере такой черты, чтобы вздыхать, что я невезучая и за что мне это все... Все мелкие неприятности я воспринимаю довольно спокойно — без них ведь не обойдешься... Алена говорит, что я слишком пассивна, но я сама так не считаю. И сейчас я злилась на Пашку прежде всего потому, что он поставил меня в неприятное положение перед малознакомыми людьми.
Конечно, на всех этих его друзей и сотрудников мне, по большому счету, глубоко плевать, поскольку теперь ясно, что больше я их никогда не увижу. Но все-таки подлец Пашка испортил мне вечер, обманул все ожидания и развеял в прах мечты о том, какая я буду обворожительная в новом платье и как все будут мной восхищаться и говорить комплименты.
Я очнулась от невеселых мыслей перед дверью своей квартиры. Пашка, топавший все время сзади, вдруг догнал меня, вырвал ключи и сам открыл дверь. Я тут же разъярилась, но не стала вырывать ключи назад, а просто отпихнула его и прошла в квартиру первой.
— Собирай свои манатки и убирайся вон из моей квартиры! — прошипела я, помня о позднем времени и о соседях.
Внизу живет зловреднейшая старушенция, которая пытается превратить мою жизнь в ад. Иногда ей это почти удается.
Эту однокомнатную квартиру я купила год назад — после раздела с родителями, поэтому соседей знаю плохо. Здороваюсь с теми, кого встречаю по утрам на площадке, да еще со старухами, которые вечно торчат у парадной на лавочке. Кстати, они мне никогда не отвечают, а только оглядывают, поджав губы, и шепчутся. Вот интересно, за что старухи нас, молодых, так ненавидят? Но это, разумеется, вопрос чисто риторический.
Нижняя соседка сильно нервная старуха. Она впадает в ярость даже от моего негромко работающего телевизора. Музыка же приводит ее в состояние неописуемое. Она начинает бесноваться и стучать в потолок ручкой от швабры. У меня такое впечатление, что и ночью она специально не спит и прислушивается. Как услышит малейший шорох из моей квартиры, так сразу начинает стучать.
Помня о бабке, я разговаривала с Пашкой вполголоса. Этот же негодяй стал нарочно громко топать и орать, хотя прекрасно знал про мои проблемы, потому что за последние четыре месяца очень часто тут ночевал, да что там — считай, жил!
— Где мои вещи? — кричал он. — Никогда ничего не найти в этом бардаке! Вечно все куда-то засовываешь!
— Ты чего это раскомандовался в чужом доме? — Я не выдержала и тоже заорала в полный голос. — Ты здесь вообще никто, и звать никак! И за барахлом своим сам следи. Нужны мне твои вонючие носки!
— Да уж, носки мужику постирать — это тебя не допросишься! — заявил этот мерзавец, что, в общем, соответствовало действительности — на кой черт мне стирать его носки? Он мне не муж! Есть, в конце концов, стиральная машина, самому нужно — так и стирай!
— Отвали из моего дома немедленно! — рявкнула я, не стесняясь больше соседей. — Чтобы духу твоего здесь не было через пять минут! Видеть тебя не желаю больше никогда!
— И не увидишь! — процедил он неожиданно спокойным тоном, повернулся на каблуках, причем его мерзкие ботинки оставили на светлом линолеуме в кухне отвратительную черную полосу, и ушел в комнату, хлопнув дверью.
Я немедленно рванула за ним, потому что мне вовсе не улыбалось, что эта скотина сейчас начнет рыться в моем шкафу. Терпеть не могу, когда трогают мои вещи!
И, разумеется, он уже вовсю орудовал в платяном шкафу! Господи, говорила же мне Алена: нечего их баловать! Нечего пускать их в квартиру! Пришел, поужинали, провели время приятно — и, пожалуйста, домой, к мамочке. Мама и завтрак утром в постель принесет, и носки постирает! Так нет же, мне, видите ли, его, Пашеньку, было жалко — куда это он пойдет среди ночи! Да сел в машину и поехал! Или уж если выпивши и за руль не сесть, то левака возьми! А если денег на левака нету, то тогда на фига вообще такой хахаль нужен! Это все Алена говорила. А я с ней не спорила, но, как только дело доходило до того, чтобы выставить ночью Пашку за дверь, мне становилось его жалко. Вот, теперь пожинаю плоды своего мягкосердечия.
И тут мне в голову пришла еще одна мысль. Черт с ним, с бельем, потом уберу все и постираю. Но именно там, в платяном шкафу, я хранила свои небольшие сбережения — чуть больше тысячи долларов. Больше отложить никак не удавалось, потому что зарабатываю я, в общем, для женщины прилично, но и соблазны на каждом шагу нас, девушек, подстерегают огромные. Взять хотя бы это самое синее платье. Положа руку на сердце, я спокойно могла бы без него обойтись, но не стала отказывать себе в удовольствии. Так что эти доллары — единственные деньги на черный день. И если Пашка их найдет, то черт его знает, может, захочет прихватить на память о нашем романе? Раз уж он оказался такой скотиной, то я во все поверю. И что я тогда, интересно, буду делать? Драться с ним, что ли? В честной борьбе он меня мигом одолеет — мужик все-таки.
Я решила сменить тактику.
— Послушай, — обратилась я к Пашкиной спине, — если ты хочешь поскорее уйти, то позволь я тебе помогу собраться. А то до утра провозишься, а я спать хочу.
Он повернулся и взглянул на свои часы. В глазах его блеснуло какое-то странное выражение, слегка меня насторожившее, но тут же я выбросила это из головы.
— Иди в ванную за своей драгоценной бритвой и туалетную воду не забудь, там еще полфлакона осталось. «Пако Рабанн» все-таки, денег стоит, — ехидно сказала я.
Неожиданно он согласился и молча вышел.
Прежде всего я проверила деньги. Они были на месте. Я скинула платье и натянула джинсы и тонкий свитер, после чего спрятала деньги в карман джинсов. Почувствовав себя гораздо увереннее, я выложила на диван все Пашкины трусы, рубашки и даже носовые платки — мне они, во всяком случае, ни к чему.
Этот козел побросал в сумку кучу каких-то косметических средств, а еще куртку, пиджак и даже клетчатые домашние тапочки — кстати, мой подарок.
