– Несколько? Тогда мне придется удвоить старания.
Он подхватил ее руку и поднес к губам.
– Удвоить, ваше высочество?
– Алексис. Возможно, еще не настало время для подобной фамильярности, но… – Он продолжал смотреть ей прямо в глаза. – Я человек нетерпеливый, дорогая. И мое положение позволяет мне это. Когда я чего-то хочу, то не чувствую необходимости мешкать.
Трепет предчувствия охватил Джоселин.
– О чем вы говорите?
– О том, чего мне захотелось, когда я впервые танцевал с вами на прошлой неделе. И продолжаю хотеть сейчас. – Он провел губами по ее затянутой в перчатку ладони. – Вы, моя дорогая Джоселин, и есть то, чего я хочу.
Девушку захлестнула волна торжества. Она с трудом удержалась, чтобы не расплыться в идиотской улыбке. Настоящий богатый красивый принц хочет жениться на ней! Принц Алексис Фридрих Бертольд и так далее и тому подобное просит, чтобы она стала его невестой. Его принцессой. А в один прекрасный день – королевой…
– В самом деле? – проговорила она с невозмутимым выражением лица, которое подобало будущей принцессе, хотя внутри у нее все бурлило. Он собирается сделать ей предложение прямо сейчас? Здесь? На виду у всех? Скандально, зато ужасно романтично, а уж как лестно для самолюбия…
– Да, в самом деле. – Он опустил ее руку, но продолжал сжимать своей. – Однако здесь слишком людно, чтобы обсуждать подобные вещи.
Джоселин кольнуло разочарование, но она взяла себя в руки. Конечно, он прав, танцы – не место для того, чтобы предлагать руку и сердце. По правилам принц… то есть Алексис, она должна теперь думать о нем как об Алексисе, раз собирается за него замуж… Алексис должен просить ее руки у брата. Но Ричард все еще в Америке вместе со своей беременной женой и ее родителями – герцогом и герцогиней Росксборо. Чтобы дать разрешение на брак, у нее была только тетя Луэлла, или, возможно, Томас Эффингтон, маркиз Хелмсли и сын герцога и герцогини, мог бы официально одобрить их союз… В этом сезоне Джоселин с сестрами гостила у Эффингтонов, и на следующей неделе Томас должен был сочетаться браком с ее сестрой Марианной в своем загородном имении.
Конечно, в восемнадцать лет Джоселин была уже взрослой, чтобы принимать решения самостоятельно. Разве уже в этом сезоне она не отклонила два предложения, не спросив ни у кого совета? Кроме того, Алексис – принц, и обычные правила к нему неприменимы.
Молодой человек наклонился к ее уху.
– Здесь есть музыкальный салон, достаточно уединенный для конфиденциальных бесед и… деликатных занятий. Через час я буду ждать вас там. Приходите.
– Без компаньонки? – Она лукаво взглянула на него. – Ведь вы не хотите, чтобы я позволила себе нечто неподобающее?
– Нам, Алексису и Джоселин, нет надобности в компаньонке. – Тон его был беспечен, но карие глаза вспыхнули, а пальцы сильнее сжали ее руку. – Итак, через час.
Девушка мягко высвободила руку. Не следовало проявлять чрезмерную готовность.
– Посмотрим, ваше высочество… Алексис.
– Посмотрим? – Он слегка прищурился. – Предупреждаю, я не привык к отказам.
Джоселин не дрогнув выдержала его взгляд.
– А я не привыкла к приказам.
Он долго смотрел на нее, и Джоселин снова усомнилась, не слишком ли далеко зашла. Принц или нет, но если он собирался стать ее мужем, то должен был усвоить, что она не потерпит обращения с собой как с безропотной служанкой. Она, разумеется, станет выполнять свои обязанности жены и принцессы, но пока-то она еще не то и не другое!
Алексис наконец улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Вы мне подходите, дорогая моя. Вы очень мне подходите.
Он подвел свою партнершу к месту, где стояли Марианна, Томас и младшая сестра Бекки, слегка поклонился и отошел. Но прежде многозначительно взглянул на Джоселин. Он явно нисколько не сомневался, что встреча музыкальном салоне состоится. Если бы здесь была тетя Луэлла, улизнуть не представилось бы возможности. Но сегодня утром тетя споткнулась и подвернула лодыжку, отчего ей пришлось остаться дома.
Джоселин проследила, как высокая фигура Алексиса направилась к толпе гостей, которая расступилась перед ним, и поняла, что он прав. Она придет на свидание.
– Вот это действительно было любопытно, – сказала Марианна.
– Почти каждому из присутствующих здесь, – хмыкнула Бекки.
Марианна внимательно оглядела Джоселин.
– О чем, скажи на милость, он с тобой разговаривал?
– Ах, о разных пустяках, – пожала плечиком Джоселин.
Бекки довольно неженственно фыркнула.
– Никто в это не поверит. Скажи лучше…
– Мне он не нравится, – вмешался Томас и отпил из бокала, который держал в руке, пристально глядя в спину принца.
– Опять осторожничаешь, Томас, – упрекнула жениха Марианна. – Принц – очаровательный человек.
– А главное – он принц. Настоящий принц с собственным государством, замком и… короной, я полагаю? – Бекки адресовала вопрос непосредственно Джоселин. – Есть у него корона? Золотая, усыпанная драгоценными камнями и чем там еще?
– Понятия не имею, – надменно ответила Джоселин. – Надо полагать.
– Надеюсь, что да. Стоит ли быть принцем, если не имеешь короны? – Бекки отыскала взглядом Алексиса. – Впрочем, он и без короны видный мужчина.
– Да, в самом деле, красавец. – Марианна тоже отыскала глазами принца.
– И богат, – тихо добавила Джоселин. Принц Авалонии воплощал в себе то, о чем она всегда мечтала.
– А мне он не нравится, – упорствовал Томас.
– Мы это уже слышали, – мягко проговорила Марианна. – И прости за замечание, милый, но он вовсе не обязан тебе нравиться.
– И прекрасно, – обиделся Томас. – Но у меня безошибочное чутье на людей.
Сестры обменялись страдальческими взглядами. Не стоило говорить об этом вслух, но даже Марианна, любившая Томаса всем сердцем, отлично сознавала, что его суждения о других мужчинах, особенно тех, кто проявлял интерес к сестрам Шелтон, не отличались объективностью.
– Он не внушает мне доверия. – Томас прищурился. – Эти цветы! Если человек пускается в такие крайности, это не к добру.
– Полно. Всем известно, что и ты однажды решился на крайность. – Марианна задумчиво помедлила. – Однако должна сказать, что понимаю тебя.
– Правда? – подозрительно осведомился он.
– И даже очень хорошо. – В глазах Марианны блеснули озорные огоньки. – Мне по личному опыту должно быть известно, что человек, который ни перед чем не останавливается, замышляет нечто недоброе…
Томас мгновение смотрел на свою невесту, затем расплылся в улыбке.
– Но это другое дело, любимая. Мои намерения всегда были серьезными.
