Стешка охает. Джок качает головой:
– Надо, – выдыхает Лека. – Ничего… вернемся, Господь милостив.
Трогаем коней… Ясек пару раз оборачивается, машет рукой. Я чешу шрам на скуле, память о степняках. Думаю: как бы Таргала похлеще Степи не оказалась.
– Их никуда не пускали, – задумчиво произносит Васюра. – Они пробирались тайными тропами, потому что лютнист не хотел угодить в солдаты. Нет, ребята, нельзя вам самим ехать. Придется к каравану прибиться, иначе живо вместо университета в ополчении окажетесь… вот только в купцов поздно вас рядить, а просто так в Таргалу сейчас не едут.
– Значит, нанимаемся в охрану, – предлагает Лека.
– Очень даже запросто, – поддерживает Ясек. – Уж наверное, тем купцам, что едут в Корварену, не помешают лишние воины!
– И каждый наш шаг в сторону Таргалы будет оплачен, – киваю я, загоняя тревогу поглубже.
4. Ракмаиль, купец из Благословенного Халифата
Наняться охранниками в караван оказалось до смешного просто. Вернулись в Опадище, там на постоялом дворе стояли груженые в дальний путь подводы, – и их хозяин, толстый чернобородый купец, уяснив, что трое окончивших службу воинов собрались ехать в Корварену, вцепился в нас голодным клещом. Не знаю, на какую он рассчитывал прибыль при такой плате за охрану… разве что всерьез полагал, что половину охранничков перебьют по дороге.
Купца звали Ракмаиль, в Опадище он остановился прикупить яблок, а караван вел аж из Халифата. Вез вино, горный мед и сладости – это для голодающей-то страны! Впрочем, Ракмаиль не собирался сбывать свой товар на городском рынке: его ждал королевский управитель.
– Хвала Господу, – усмехается почтенный купец, поглаживая ухоженную черную бороду, – король Золотого Полуострова пока не потерял аппетит, и его придворные тоже кушают по-прежнему.
Кто бы сомневался…
Почтенный Ракмаиль собирается выехать из Опадища с рассветом.
Мы провожаем Васюру до Закатного тракта. Он немного мнется, вздыхает. Говорит, махнув рукой:
– Удачи вам, ребята!
И посылает Воронка в галоп.
Мы долго смотрим вслед.
Наутро караван трогается в путь. Нам определяют место в середине: под надзором проверенных людей. Впрочем, слишком уж на нас не косятся. Только раз, в первый день, подъехал Тувиль, старший из постоянных охранников, спросил:
– И что вы забыли в той Таргале? Там ведь тоска зеленая, ни тебе гульнуть, ни выпить… Если на заработки, так ведь что заработаете, все и прожрете, при тамошней-то дороговизне.
Таких вопросов мы ждали.
– Наследство, – коротко и словно бы неохотно отвечает Ясек. – По правде сказать, безделица… папаша, жмот, упускать не хочет, а сам поехать побоялся. Ну, мы с ребятами все равно птицы вольные, я и сказал: «Половину нам, тогда смотаемся, утрясем дела».
– И согласился?
– А что ему оставалось, – ухмыляется Ясек. – Других дураков не нашлось.
Дело, видно, насквозь понятное… во всяком случае, больше нас не расспрашивают. Только пошучивают – мол, много ли останется от нашей половины, если пройдемся отметить успех по корваренским кабакам…
Спокойное путешествие кончилось: Ракмаиль хоть и бережет тяжко впряженных битюгов, но все-таки лишнего отдыха не позволяет. Еще бы, каждый день пути – прокорм коней и людей, каждая неделя – дюжина серебрушек на охранников. Почтенный купец умеет считать деньги.
Но при этом – он идет через Волчий перевал, хотя через Вороний можно доехать на две недели быстрее. Конечно, это лишь доказывает его осторожность и благоразумие – у Вороньего рыщут вильчаки, да и Степь недалеко. Но еще – он то и дело отстает от каравана. Расспрашивает беженцев, говорит с трактирщиками, встречными купцами, лошадиными барышниками, с хозяевами пивоварен и маслобоен. Ох непрост этот почтенный купец!
– Васюре бы стукнуть, – шепчет Ясек на ночевках. – Хоть бы на заставе остановился. Этакое шмыгало из виду упускать нельзя.
До предела нагруженные подводы одолели предгорья – и Ракмаиль вовсе забывает о дневных привалах. По вечерам, брюзжа, льет коням на овес какое-то снадобье: для восстановления сил, поясняет нам Тувиль. О людских силах никто не заботится. Парни не протестуют, грызут на ходу сухари, поглядывают вверх. Над тропой висит тревога – словно сверлят спину чьи-то злые глаза, ждут… Даже спокойные, сонные битюги чуют неладное, косятся на лесистый пологий склон, на заросли папоротника и ежевики, беспокойно фыркают.
Ночами спим в пол-уха, отгородясь кругом из наговоренной волосяной веревки. Часовые вглядываются в ночь «глазом совы», Ракмаиль то и дело обходит стоянку, проверяя защитный круг.
Мы с Лекой недоуменно переглядываемся, Ясек открыто пожимает плечами. У нас-то мир с гномами!
– Погодите, – бурчит Ракмаиль, – не были вы за перевалом, вот и хорохоритесь. Еще запроситесь обратно, как увидите, что в той Корварене творится, и на наследство на то плюнете.
К перевалу выезжаем внезапно. Дорога вроде и не сильно в гору идет – но вот поворачиваем за скальный выступ в странных сине-зеленых потеках, и открывается впереди простор Золотого Полуострова. Заросшие лесом горы с проплешинами лужков и полей, нитка-речушка далеко внизу, редкие дымки.
– Запоминайте, запоминайте, – суетится Ракмаиль.
– Что запоминать-то? – спрашивает Ясек.
– Дымы, дубина, – отзывается Тувиль. – Люди тут почти что не живут, а дымят гномьи топки. Стража на заставе за каждый замеченный гномий дым золотой дает!
Тянемся вниз… еще поворот – и ехавший впереди Тувиль осаживает коня перед лежащим посреди тракта огромным валуном. «Что за пакость еще», – бурчит Ракмаиль. Навстречу неторопливо выходит гном. Останавливается прямо перед мордой Тувилева огненного жеребца. На сивобородом корявом лице – жутковатая ухмылка; узловатые пальцы небрежно обхватили широкий ремень; кривые ноги попирают землю с уверенностью хозяина.
Ракмаиль пришпорил своего солнечной масти коня, выезжает вперед.
– Доброго дня тебе, достопочтенный, – кланяется Тувиль.
– Не могу ответить тем же, – гнусаво отвечает гном. – Там, внизу, людские караваны вне права и закона. Напрасно вы туда едете. Сворачивайте лучше к нам, мы заплатим честно за ваш товар.
– Меня ждут в Корварене, – надменно роняет купец. – Я обещал.
– Ну, раз обещал… – Гном оглядывает купца, чуть прищурясь, словно оценивает огранку редкого камня. Ухмыляется: – Э, что с тобой говорить. Ехай уж, раз такое дело. Я тебя предупредил.
Гном отходит в сторону – и вместе с ним исчезает с тракта неподъемный валун, как и не было…
– Благодарствую, – чопорно отвечает Ракмаиль. – Что стали, парни?! Двигаем!
Ночуем на нашей заставе. Ракмаиль отсчитывает пошлину, добавляет пару золотых за постой и корм коням, покряхтев, приплачивает и за ужин для себя и охраны. Подводы выстроились во дворе, за высокой оградой. Парни заваливаются спать сразу после немудрящего ужина. Ясек встретил земляка, шумно радуется – и появляется у нашей подводы только за полночь, хмельной и довольный.
