Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Макс наломал толстых веток и заложил провал в земле, а сверху еще накидал листьев. Если не приглядываться, ничего не видно. Вот и славно.
* * *
Дома Макс еще раз внимательно рассмотрел трофеи. Медальон был в неплохом состоянии — скорее всего Петер Штауф бережно носил его в кармане кителя (немцы так сентиментальны!), вот он и сохранился. Маленький позолоченный корпус с плотной крышкой, к счастью, оказался непроницаемым для воды…
Часы тоже не очень пострадали от времени — стекло не разбито, циферблат чистый, стрелки неполоманные. Ремешок, конечно, давно сгнил, да и корпус потускнел, но это дело поправимое. Почистить, поправить — и будут как новенькие. Родственники Петера наверняка обрадуются находкам. Все-таки память об отце-деде-прадеде. Если, конечно, он отыщет их. Но попытаться-то, конечно, стоило.
Дочка Штауфа, если жива, уже пожилая женщина, вряд ли сможет приехать в Россию на место гибели своего отца, но внуки и правнуки — наверняка. Для них это тоже интересно — реальная история войны. В Германии, как знал Макс, сейчас был большой интерес к подобным раритетам.
У него в Берлине, кстати, имелся близкий друг — Борька Меер. После окончания института он уехал в Берлин, закончил магистратуру и остался в Германии навсегда. Устроился в хорошую фирму, женился на немке, стал настоящим бюргером. И был по-своему счастлив. По крайней мере, обратно на родину не рвался. Макс с ним часто перезванивался — и по делам, и просто так, по старой дружбе. К Борьке, пожалуй, и можно обратиться. Пусть запросит архивы, наведет справки, узнает все о судьбе Эльзы и Марты Штауф. Можно и газетчиков с телевизионщиками подключить — для них это тоже интересно, отличный сюжет, живая тема.
Макс убрал часы и медальон в ящик стола и стал готовить себе нехитрый ужин. Поел, посмотрел телевизор. Но очередной сериал быстро надоел ему. Одна и та же мура про бандитов и практически неотличимых от них стражей порядка. Спать еще не хотелось, а читать он не особо любил. Чем бы заняться?
Он встал с кресла и подошел к столу. Открыл ящик, взял в руки часы, посмотрел. Металлический корпус тускло сверкнул при свете настольной лампы. Надо же, даже ржавчины практически нет! Тут в голову Максу пришла сумасшедшая мысль. А что, если… Он осторожно оттянул заводное колесико и слегка покрутил его. Когда-то давно у него были почти такие же часы — только советские. Тоже с круглым циферблатом и в белом металлическом корпусе. Ему подарил их дядя Миша, брат отца.
Часы были семейной реликвией. Дед, Максим Петрович, приобрел их на толкучке еще до войны, а потом, уходя на фронт, вручил старшему сыну, Мишке. Тот часы сберег — даже в трудные, голодные годы не обменял на еду или сигареты, а аккуратно и бережно хранил в ящике письменного стола. Вернувшись с фронта, Максим Петрович навсегда отдал их сыну — у него уже были другие, немецкие, трофейные.
Дядя Миша долго носил отцовские часы, почти двадцать лет, а потом подарил на день рождения любимому племяннику, Максимке (своих детей у него не было) — пусть дальше хранит семейную реликвию. Макс их немного поносил, а потом спрятал в стол — они были старые, потертые и, главное — давно немодные. Часы уже перестали быть дефицитом, их легко можно было купить в магазине. Причем любые, даже в тяжелом золотом корпусе.
Дядю Мишу давно похоронили на воронежском кладбище, а вот часы остались. Макс их не выбросил, а сохранил как память о героическом деде и любимом дяде. Сам он носил кварцевые часы, а потом жена на день рождения преподнесла хороший подарок — настоящие швейцарские ходики. Не самые дорогие, конечно, но тоже ничего…
Дедовы часы теперь хранились у матери. Когда Макс переезжал на новую квартиру, то оставил ей на память вместе со всеми старыми вещами. Не тащить же их с собой! Новая квартира хотя и была весьма просторная, но все же не резиновая. И вот теперь эти часы внезапно вспомнились…
«Хорошо бы найти их, — подумал Макс, — и починить — тоже ведь семейная реликвия». Его самого назвали в честь деда, Максима Петровича, геройски прошедшего всю войну…
Макс осторожно завел немецкие часы — разумеется, никакой реакции. Все правильно, столько лет прошло… Тогда слегка их встряхнул — всегда так делал, когда требовалось привести в чувство старые ходики. Обычно срабатывало, сработало и сейчас — большая стрелка неожиданно чуть дрогнула…
* * *
— Петер, куда ты лезешь!
Чья-то сильная рука сдернула его вниз. Макс упал на сырую, холодную землю и больно ударился локтем обо что-то твердое. Оказалось — деревянный ящик с немецкими гранатами. При бледном, мерцающем свете осветительной ракеты Макс отчетливо разглядел темно-зеленые цилиндры с характерными длинными деревянными ручками. А над ним нависало чье-то сердитое лицо:
— Совсем, что ли, с ума сошел, прямо под пули лезешь! — кричало лицо. — Сиди тут и не высовывайся, пока обстрел не закончится.
При очередной ракете Макс с удивлением обнаружил, что находится на дне длинной траншеи, а рядом с ним стоит мужик в военной форме. Причем в немецкой. Точнее — в фашистской. Судя по знакам различия, обер-лейтенант вермахта. Снаружи стоял страшный рев — над ними что-то с оглушающим грохотом взрывалось, а еще противно пахло какой-то кислой, едкой дрянью. Обер-лейтенант наклонился и прокричал в самое ухо Максиму:
— Не высовывайся, я сказал! Когда русские полезут, тогда и показывай свою храбрость, а пока нечего тут… И прикажи своим ребятам приготовить побольше гранат — иначе не отбиться. В общем, держись!
Обер-лейтенант ободряюще хлопнул Макса по плечу и, пригнувшись, побежал куда-то дальше. Макс потряс головой, пытаясь прийти в себя, но странное видение почему-то не исчезало. Посмотрел направо, затем налево — вокруг сидели солдаты. В такой же, как у него самого, зеленовато-серой немецкой форме. В стальных касках и с карабинами в руках. И каждый старательно вжимался в земляную стенку, пытаясь укрыться от осколков, время от времени залетавших внутрь траншеи. Один из них протянул Максу пачку сигарет и что-то ободряюще произнес.
Макс не расслышал, что именно — из-за грохота над головой. Сверху на него летели комья земли, уши постоянно закладывало. И еще невозможно было дышать из-за противного, тяжелого дыма. Макс узнал характерный запах взрывчатки, который запомнил еще с военных сборов…
Что именно сказал немецкий солдат, Максим не расслышал, но отчетливо осознал, что это было сказано по-немецки. Он механически взял протянутую пачку, достал сигарету и поблагодарил — разумеется, тоже на дойче. И сам удивился, насколько легко и свободно у него это получилось — как будто говорил на нем с самого детства, а не мучительно зубрил в немецкой спецшколе. Сосед (судя по погонам — фельдфебель) кивнул в ответ и зажег спичку. Макс с наслаждением затянулся. Сигарета была дешевая, мятая, но выбирать, увы, не приходилось…
Между тем обстрел начал понемногу стихать — грохотало уже не так сильно и часто, разрывы переместились куда-то дальше, за линию траншей. «Сейчас иваны полезут, станем отбиваться, — весело произнес все тот же фельдфебель, — командуйте, герр лейтенант».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
