– Это не расизм, – сказала Регина. – Это сексизм. Командовать должна я, но мужчины думают, что сильная женщина может представлять для них слишком большую угрозу. – Она размяла рукой свой выпуклый бицепс, затем вынула нож и одним мощным ударом вогнала его в деревянный стол по рукоятку. – И не важно, что я безупречно красива. Это только еще больше их пугает.
Фрэнк и Гэйбл хмыкнули.
– Вы не согласны? – спросила она с насмешкой.
– Ты, конечно, красива, – сказал Гэйбл. – Но, по-моему, ты преувеличиваешь, называя себя безупречной.
– Кто-то слишком высокого о себе мнения. – Фрэнк сделал вид, что сказал это проходящему мимо солдату, не имеющему никакого отношения к беседе.
Холодные черные глаза Регины еще больше потемнели.
– Что со мной не так?
Орк и людоед переглянулись.
– Ничего, – сказали они одновременно.
– Просто, ну, ты немного… как бы это сказать? – спросил Фрэнк.
– Похожа на мужчину, – сказал Гэйбл.
Регина кинула в орка свою кружку, но тот увернулся.
– Это похоже на мужчину? – Она выгнула спину, чтобы подчеркнуть свою полную грудь. – Или это? – Она развязала шнурок на макушке, и золотые шелковистые волосы каскадом упали на ее плечи. – Или это? – Она подняла подол юбки, чтобы показать одну из своих длинных, идеальной формы ног. Несколько солдат, сидевших рядом, с вожделением уставились на нее.
Она схватила ближайшего к ней орка за шею и вплотную притянула его к своим манящим губам.
– Разве я не воплощение женственного великолепия?
Он кивнул и сглотнул.
Она ухмыльнулась еще шире.
– Ты бы согласился отдать оба своих глаза за один час со мной?
Он не решался ответить, и она крепче сжала руку вокруг его шеи.
– Один глаз – может быть, – ответил орк.
– Только один?
Он вздрогнул и жалобно пискнул:
– Я предпочитаю брюнеток.
Регина швырнула орка через весь паб и прокричала:
– Кто здесь считает, что я самая красивая женщина, которую он видел в жизни?
В пабе воцарилась тишина. Наконец один солдат осмелился поднять руку. Она подошла к нему, поблагодарила, а затем вырубила одним мощным апперкотом.
Фрэнк фыркнул от смеха.
– Совсем не похожа на мужчину.
– Я воительница-амазонка, а не какая-нибудь официантка, чтобы на меня глазели.
– Сначала ты огорчаешься, что мы не замечаем, насколько ты прелестна, – сказал Гэйбл. – Теперь ты сердишься, потому что мы обращаем на твою красоту внимание.
– Вот это уже похоже на женщину, – хмыкнул Фрэнк. Даже для людоеда он был очень большим, поэтому никто не возражал, когда он взял баранью ногу с подноса, который проносили мимо.
– Ты отчасти прав, Гэйбл. Без расизма тут не обошлось. – Он откусил полноги и начал с громким хрустом жевать. Когда он говорил, куски баранины и костей вылетали у него изо рта. – Если ты думаешь, что быть орком плохо, попытайся стать людоедом.
Гэйбл посмотрел на мясные объедки, плавающие в его эле. Он пожал плечами и осушил кружку. Вкус был неплохим, хотя можно было бы обойтись и без людоедских слюней.
Фрэнк провел своим мясистым черным языком по огромным серым зубам.
– Ты знаешь, сколько людоедов занимают командные должности в Легионе? Ни одного.
– Уж не думаешь ли ты, что заслужил повышение? – Регина пыталась собрать свои переливающиеся соломенные волосы обратно в пучок.
– А почему бы и нет? Я здесь самый старший по званию людоед. А ведь это Людоедский отряд.
– Только людоеды могут командовать людоедами? Ты это хочешь сказать? – спросила Регина.
– Это немного похоже на расизм, – сказал Гэйбл.
– Дело не в том. – Фрэнк рыгнул, и что-то вылетело у него из глотки, шмякнулось в другом конце зала и укатилось в темноту. – Дело в том, что я просто рассуждаю, как можно продвинуться по службе.
– Просто согласитесь, нас всех просто снова поимели, – вздохнул Гэйбл.
Они с размаху чокнулись кружками.
– Ну и кто этот новый парень? – спросил Фрэнк.
– Вечно Живой Нэд.
– А я думал, он – просто вымысел.
– По-видимому, нет.
Фрэнк заворчал.
– Ну и как мы собираемся убить парня, который не может умереть?
Регина оставила волосы в покое, и они упали ей на плечи. Какой-то весь покрытый шрамами солдат никак не мог отвести взгляд от ее прекрасных локонов. Вскочив из-за стола, она сломала ему нос и вернулась обратно.
– Он может умереть.
– Ты уверена? – спросил Фрэнк. – У него все-таки говорящее имя: Вечно Живой.
– Он человек и, прежде всего, мужчина. – Она произнесла последнее слово с ненавистью. – Все люди, а тем более мужчины, смертны. Следовательно, Нэд тоже должен быть смертным.
– Не хочу разрушать твой силлогизм, – сказал Гэйбл, – но я просмотрел его дело.
– Что еще за силлогизм? – спросила Регина. У нее было скверное настроение, и она не хотела пропустить какое-нибудь оскорбление в свой адрес.
– Силлогизм – это умозаключение, в котором из двух суждений-посылок получается третье – вывод.
Фрэнк подозрительно покосился на Гэйбла.
– Это ты выдумываешь.
– Нет, не выдумываю, – ответил Гэйбл. – Это примитивная философия. В книге прочитал.
– Чтение, – сказал Фрэнк. – Не особо по-орочьи.
Гэйбл сделал вид, что этого не слышал.
Суровые глаза Регины сверкнули.
– Ни один мужчина, смертный или бессмертный, не может сравниться с амазонкой. Он умрет. Мы найдем способ убить его.
Они усмехнулись.
Гэйбл встал.
– Мне пора идти. Новый командир прибывает через пятнадцать минут. Его доверенный первый офицер должен быть на месте, чтобы приветствовать его.
Фрэнк и Регина снова усмехнулись. Когда орк ушел, они заказали еще по одной.
– Тоже мне силлогизм! Я все равно считаю, что он гоблин, – сказала Регина.
Фрэнк пожал плечами.
– Некоторые всегда недовольны собой.
– Несчастные глупцы.
А затем амазонка ударом сбила с ног тролля, который неосторожно загляделся на ее грудь.
В Безжалостном Легионе на Рухов надевали упряжь и использовали в качестве транспорта. Этот эксперимент давал неоднозначные результаты. Гэйбл предпочел бы гигантских стрекоз. Их было легче приручить, на них было легче и даже немного быстрее летать. Но большим шишкам, которые руководили подобными вещами, больше нравились царственные, похожие на рептилий, покрытые трепещущими красно-золотыми перьями и ужасно вопящие птицы. Короче, всем было наплевать на мнение Гэйбла.
