Книга Славянский Сокол - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
В этом-то и была ее ошибка. Слишком Фрейя привыкла считаться со значением герцога Гуннара, чтобы бояться бодричей, которых она в душе презирала. Но эти слова кормилицы придали решительности и Рогнельде.
– Да, Фрейя… Я помню… Отец спрашивал о тебе. Спрашивал, как ты справляешься с работой, спрашивал, как здоровье моей дочери и как здоровье твоей… – вдруг вспомнила Рогнельда, но заговорила она уже совсем без жалости, нечто заподозрив. – Почему он спрашивал о тебе, ответь мне, Фрейя? Почему мой отец спрашивал о тебе, о таком ничтожном для него человеке, так настойчиво?
– Я – ничтожная!.. Пора бы тебе и самой догадаться! Потому что это именно он послал меня к тебе. Потому что моя дочь – твоя сестра… – выпалила кормилица с ненавистью и с истеричным смехом. – Ты ее место занимаешь. Твое место могло бы принадлежать моей дочери… Но в сердце Гуннара ты все равно ничего не значишь. Он придет сюда и заберет меня и нашу дочь. И ничего вы не посмеете возразить, иначе он вас уничтожит вместе с вашим вонючим княжеством.
Дражко вдруг тоже засмеялся. Открыто и весело, совсем не наигранно. И даже усы этот смех не прятали, не превращали в гримасу. Фрейя испуганно в сторону шарахнулась, и Рогнельда, растерянная, посмотрела на князя-воеводу удивленно.
– Ты сама не знаешь, Фрейя, насколько ты права… – Дражко задорно зашевелил усами.
– О чем ты говоришь? – огрызнулась кормилица, и лицо ее стало острым и злобным, нос сморщился, зубы блеснули под приподнятой верхней губой, словно у оскалившейся крысы.
– Я говорю о том, что через час ты свидишься с герцогом Гуннаром.
– Я знаю это. Мне так сказал его человек, – Фрейе показалось, что она уже одерживает победу над этими славянами. А как же ей не одержать победу, когда за ее спиной такая сила, как герцог Гуннар, один из самых влиятельных людей в Дании.
Еще десять минут назад Дражко не предвидел, что решится на это. Хотя такое решение давно витало в воздухе. И воевода мысленно не однажды возвращался к нему. И Годослав об этом тоже думал, – видел и понимал Дражко во время последнего разговора с князем. Но произнести мысли вслух Годослав все же не решился. А сейчас вдруг Дражко стало ясно, что это следует сделать обязательно. Это необходимо сделать по простой логике. Княжество бодричей уже все целиком, вместе с князем и княгиней, вместе со своей столицей Рарогом, вместе со всем народом прыгнуло через пропасть. И чтобы удачно приземлиться на другой стороне, следует избежать удара в спину. А такой удар готовится.
– Я знаю, Фрейя, что через час ты будешь висеть в этой камере на цепях, а рядом с тобой будет корчиться от боли герцог Гуннар. И вы оба будете очень много говорить, будете много вспоминать каждый в отдельности и помогать друг другу восстановить в памяти забытое.
– Что? Герцог Гуннар… – не смогла поверить услышанному Фрейя. – Да кто же решится…
– Дражко… – строго сказала Рогнельда, но продолжить не осмелилась. Она тоже поняла, что вместе с княжеством, вместе с мужем летит над пропастью. И невозможно повернуть назад. Невозможно остановиться, иначе погибнешь.
– Я уже решился и отдал приказ. Можешь, Фрейя, успокоиться. Герцог не бросит тебя умирать в одиночестве. Вы умрете вместе под пытками. И будете стараться умереть быстрее, чтобы меньше мук перенести. Наш кат умеет продлить жизнь своим жертвам. Правда ведь, Ероха?
– Правда, княже… – страшно заулыбался кат всем своим лунообразным азиатским лицом.
Только тут Дражко заметил, что он говорит по-датски, Фрейя говорит по-датски, Рогнельда говорит по-датски, а толмач переводит весь разговор палачу и кузнецу. Потому палач и ответил. Но теперь это уже не имело значения, потому что Дражко решился.
– О моя бедная дочь… – Фрейя в слезах упала на колени перед Рогнельдой. – Не убивайте мою дочь! Княгиня, это же твоя сестра…
Рогнельда посмотрела на Дражко. Она поняла, что сейчас не она решает, а он.
– Мне было бы проще принести твою дочь сюда, – сказал Дражко. – Наш Ероха умеет разговаривать и с маленькими детьми. Даже с грудными, чтобы развязать язык матери. Правда ведь, Ероха?
– Правда, княже…
Маленькие поросячьи глазки палача даже заблестели от предвкушения представляемой пытки.
Дражко содрогнулся. Он предпочел бы десять раз умереть, чем один раз попасть в руки Ерохи.
– И потому я предлагаю тебе сразу, сейчас и здесь все рассказать, чтобы не пришлось отдавать Ерохе твою дочь.
– А что с ней теперь будет? – Фрейя взвыла, запустив пальцы в густые белокурые волосы.
– Если мать пожалеет дочь, княгиня Рогнельда возьмет, я думаю, сестру на воспитание… – даже для Дражко неожиданно твердо сказала Рогнельда.
– Я все скажу… – Фрейя, вся в слезах, упала на земляной пол. – Я все скажу, княгиня…
Ее маленькие кулаки застучали по сырому земляному полу, не издавая звуков.
Дражко прошел вперед и склонился над женщиной. С другой стороны тяжеловесной походкой, враскачку, к ней же придвинулся Ероха, поигрывая в руке многохвостой плеткой.
Фрейя вся задрожала, переводя взгляд с князя-воеводы на ката и обратно.
– Вот и рассказывай… У нас к тебе много вопросов…
– Спрашивай, князь…
День был жарким, вечер теплым, но уже начало ночи подсказало, что в Саксонии стоит только май, и лето, как ни торопится, как ни пытается в светлое время заявить о себе, все же еще не вступило во владение природой. Прохладный ветерок принес свежесть, легкость дыхания и одновременно пообещал к утру прохладу.
Прямо на вершине холма, на куче громадных валунов, неизвестно какой великой силой сюда занесенных, горел большой костер, видимый, должно быть, издалека. А уж ближайшие окрестности он освещал прекрасно. Три воина постоянно подкармливали прожорливое пламя из большой кучи хвороста, собранной королевскими пехотинцами по приказу всегда соблюдающего бдительность Бернара. Незамеченным, использующим темноту, к королевской палатке подойти не мог никто.
Граф Оливье, выйдя сразу после окончания расширенного королевского совета на свежий воздух, подошел к стоящим отдельно от других Кнесслеру и Аббио.
– Прошу прощения, милостивые государи, что помешал вашему разговору, но я желал бы обратиться к господину Кнесслеру с просьбой познакомить меня с эделингом Аббио. Для меня большая честь пожать руку такому рыцарю, каковым уважаемый эделинг Аббио является, и высказать ему свое восхищение линией поведения на совете, которую не смогло изменить даже присутствие короля.
Кнесслер поклонился такой прекрасной речи.
– С великим удовольствием, граф. Аббио перед вами, и его представлять особо, я думаю, не надо. А это, мой молодой друг, тот самый знаменитый граф Оливье, по поводу возвращения которого из сарацинского плена и состоится наш турнир.
Граф и эделинг пожали друг другу руки и посмотрели один на другого с нескрываемым любопытством, уважением и чуть ли не с поклонением. Оба они умели ценить в людях мужество и воинскую доблесть. Оливье еще семь лет назад, до Ронсеваля, доводилось слышать о тогда еще юном воинственном вожде повстанцев, совершавшем опасные молниеносные рейды прямо между несколькими франкскими колоннами и нападавшем неожиданно в том месте, где его совсем не ждали. Быстрота, натиск с молниеносными действиями, быстрый отход, пока противник не успел сообразить, что к чему, и через короткий промежуток времени повторение точно такого маневра, только уже в другом месте. Так, за один только день, летучие отряды Аббио успевали отметиться в трех-четырех местах и, за счет внезапности и быстроты своих действий, даже не несли существенные потери. И хотя тактика партизанской войны была далека от идеалов графа, искусство полководца, с которым Аббио перемещал свои летучие отряды на большие расстояния, не могло не вызвать восхищения воинским талантом эделинга.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Славянский Сокол - Сергей Самаров», после закрытия браузера.