1
За три дня отдыха Владимир Алексеевич, которого даже по телефону никто не беспокоил, измучился от безделья. Его натура требовала движения, действия – физического, насыщенного нагрузками, но сопряженного с умственной деятельностью, иногда достаточно тяжелой. А тут самое большее, что он мог себе позволить, – это сходить в магазин за продуктами. Все остальное время Кирпичников проводил за рабочим столом в кабинете, где читал книги, которые любил еще в детстве, – приключенческую и романтическую литературу. Он совсем не читал современных авторов, считая их скучными и безвкусными, и уж тем более презирал электронные форматы книг, будучи твердо уверен, что, если не держать в руках настоящий бумажный том, от книги невозможно получить удовольствие. Получить информацию можно, но нельзя путать информацию с удовольствием...
Но даже чтение старых и некогда любимых книг не могло снять состояние, от которого накапливалась усталость. Мысли от прочитанного порой уходили в настоящее, порой в прошлое, порой в будущее, и радости они не доставляли. Владимир Алексеевич догадывался в глубине души, что такое настроение создается одиночеством. Привыкший к тому, что жена постоянно рядом, он с трудом выносил одиночество, хотя умел выносить многие тяготы, гораздо более мучительные в физическом и моральном плане. Поэтому Кирпичников стремился как можно быстрее попасть на службу, чтобы за делами забыть о семейных проблемах.
Ночью опять позвонил Геннадий, только теперь раньше на три часа, прямо накануне выхода на службу. И в этот раз он разбудил отца.
– Да, сынок, слушаю.
Владимир Алексеевич намеренно постарался сделать голос бодрым, чтобы не показывать капитану свою усталость и кислое настроение. Подобное состояние заразно, оно способно перейти к другому человеку, словно вирус. А передавать его сыну вовсе не хотелось.
– Можешь меня поздравить, отец. В меня только что стреляли из «дальнобойки». Пробили окно в канцелярии, но пуля только щетину на щеке задела.
– Рад за тебя. Легко отделался... Как же ты так неосторожно подставился?
– А как тут не подставиться? Кто мог предположить, что с горы в паре с половиной километров от нас могут стрелять снайперы? Расстояние-то какое... Было бы расстояние меньше, снайпер не промахнулся бы. Да он и так чуть не попал.
– Чуть – это уже не попал, и ты должен свечку богу поставить в благодарность. В этот раз он тебя защитил, в следующий раз уже может не успеть... Сам не подставляйся.
– Теперь буду осторожнее. Завтра возьму на складе клеящуюся пленку. Я видел ее раньше, только не находил ей применения. Заклеим все окна. Сейчас послал группу солдат прочесать гору. Хотя, пока они туда добегут, никого уже не будет. Там рядом дорога проходит, сел на машину и уехал. Я вызвал следственную бригаду из ФСБ.
– Следственную бригаду вызывают, согласно организационным играм в силовых структурах, кажется, уже из Следственного комитета, – поправил полковник сына. – Хотя я точно не знаю.
– Ну, оперативную бригаду... Факт следует зафиксировать. Пусть пулю из стены выковыряют; хотя бы определят, из какой винтовки стреляли. Это тоже след. Я не уверен, что стреляли специально в меня. Скорее просто в офицера спецназа. На второй выстрел я им времени не дал, спрятался за простенок. «Дальнобойка» страдает отсутствием скорострельности – после ее выстрела снайперу еще прочихаться надо. Много газов. Я этим моментом и воспользовался.
– Молодец. Будут данные следствия, сообщи. Я ложусь спать, но ты не стесняйся звонить, если что. С утра выхожу на службу. Трубка у меня, естественно, с собой. Звони...
Как опасны могут быть снайперы, Кирпичников-старший знал хорошо. А хороший стрелок, вооруженный к тому же хорошей дальнобойной крупнокалиберной винтовкой, способен создать серьезнейшие проблемы.
Опасное положение, в которое попал сын, взволновало полковника, но, будучи человеком военным, часто встречающимся с различного рода угрозами и сложными положениями, он смог заснуть уже через несколько минут и спокойно проспал до самого утра.
Позавтракав, как обычно, плотно, Владимир Алексеевич быстро собрался и хотел уже было двинуться к двери, когда заметил на полу закладку, выпавшую из книги. Он наклонился, чтобы поднять ее, и в это время в окно влетела пуля. В сдвоенных стеклах зазияли аккуратные сквозные дыры. Значит, пуля была не на излете. Но дыры были слишком большими для обычной пули. И мысль, что этот выстрел аналогичен выстрелу в Геннадия, появилась сразу. Пуля, несомненно, летела полковнику в голову, и угодила бы туда, не пожелай он наклониться за закладкой. Так пристрастие к бумажным книгам, по сути дела, спасло Кирпичникову жизнь.
Выключать свет в комнате смысла уже не было. Пуля пролетела до противоположной стены, выбила основательный кусок кирпича, срикошетила, ударила в шкаф, стоящий у боковой стены, но уже плашмя, и отлетела на середину комнаты. Брать ее, горячую, голыми пальцами не было необходимости. И так возможно было увидеть, несмотря на ее естественную деформацию, что она вылетела из дула крупнокалиберной дальнобойной снайперской винтовки. А таковые, как правило, имеют оптический прицел с тепловизором, для которого наличие или отсутствие света роли не играет. Дальности полета пули хватало, потому что стреляли, скорее всего, из лесопарковой зоны – ближе места для стрелка найти было невозможно. А это уже дистанция около двух с половиной километров. Тем не менее выстрел был вполне удачным. Даже очень удачным, если учитывать расстояние, с которого он был произведен. И помогла только случайность.
Бросаться самому на поиски неизвестного снайпера было бы глупо: снайпер преспокойно уйдет пешком, пока Владимир Алексеевич добежит до лесопарковой зоны. Хотя большинство «дальнобоек» имеют такие габариты, что гулять с этой винтовкой невозможно...
Сев в кресло в углу комнаты, где никакая пуля со стороны достать его не могла, Владимир Алексеевич позвонил генерал-лейтенанту Апраксину и доложил ему о происшествии. Не забыл сообщить и о том, что этой же ночью, только несколькими часами раньше, причем тоже с использованием КСВ[2], было совершено покушение на капитана Кирпичникова. Не связать эти два выстрела один с другим было просто нельзя. Таким образом, сам собой напрашивался вывод, что Департамент «Y», несмотря на свое расформирование, продолжает свою работу в каком-то другом правовом статусе.
