«Я умираю... кто-нибудь... Кто-нибудь, ради бога! Мама!»
Ее последней мыслью было: «Это все равно что уснуть». Затемвсе неприятные ощущения вдруг пропали. Она почувствована себя легко, спокойно исвободно – и плавно поднялась вверх, проплывая над снежным пологом.
Как замечательно было вновь почувствовать тепло! Настоящеетепло… Словно ее наполнили солнечные лучи. Джиллиан рассмеялась отудовольствия.
«Но где я? Разве только что не случилось что-то… что-топлохое?»
Внизу на земле лежала съежившаяся фигурка. Джиллианвзглянула на нее с любопытством: маленькая девочка. Рассыпавшиеся пряди длинныхсветлых волос уже покрылись тонким льдом. Лицо девочки было нежным справильными чертами. Но цвет кожи слишком белый... безжизненно белый. Глазазакрыты, ресницы заиндевели. Джиллиан почему-то знала, что глаза у этой девочкисиние.
«Поняла... Я вспомнила: это же я!»
Это открытие не вызвало у нее ужаса. Джиллиан ничего большене связывало с этой съежившейся на снегу фигуркой. Она больше ей непринадлежала.
Мысленно пожав плечами, она отвернулась и увидела передсобой туннель. Огромный темный туннель, казавшийся лабиринтом. Пространство внем то ли свернулось, то ли искривилось… И время, видимо, тоже. Онастремительно влетела в туннель и понеслась по нему. Впереди, в неведомой тьме,замелькали далекие звезды.
«О боже! – думала Джиллиан, – тот самый туннель. Ивсе это происходит со мной. Я действительно умерла и лечу куда-то с невероятнойскоростью. Странно: я умерла, но я же есть!»
Она совсем запуталась. Происходящее казалось таким реальным,еще более реальным, чем сама жизнь. И в то же время возникало чувствоирреальности: ее тело лишилось конкретных очертаний, она стала частью туннеля,звезд, движения. У нее больше не было собственного тела.
«Может быть, мне все это только кажется?»
От этой мысли она впервые испугалась. То, что возникало ввоображении, было страшным. Что, если она заблудилась в одном из ночныхкошмаров среди образов, которые пугали ее больше всего? К тому же она не знала,куда летит.
А туннель изменился. Впереди вспыхнул яркий свет. Он был небело-голубым, каким его обычно изображают в кино, а бело-золотым и...бархатным, словно она смотрела на него сквозь матовое стекло... Но все женевероятно ярким!
«Разве при виде этого света не полагается почувствоватьлюбовь или еще что-то возвышенное?»
И она почувствовала – свет вызвал благоговение. Свет былтаким огромным, таким мощным... и таким божественным! Казалось, она гладит висточник мироздания.
Свет стремительно приближался. Он обступил, окружил, пронзилее насквозь, она растворилась в нем. Теперь она летела сквозь него.
Движение замедлилось. Свет стал менее ярким, или глазапривыкли к нему.
Вокруг проступали неясные очертания. Это была поляна. Траваизумительная – не просто зеленая, а невероятно зеленая, люминесцентная, словноподсвеченная изнутри. А небо! Невероятно голубое. На Джиллиан было легкоелетнее платье.
Все казалось ненастоящим, слишком ярким. Не говоря уже обелых колоннах, поднимавшихся в небо прямо из травы.
«Так вот что происходит, когда ты умираешь... А сейчаскто-нибудь придет меня встретить? Дедушка Тревор? Мне бы хотелось опять увидетьего живым и здоровым».
Нет, никто за ней не пришел. Пейзаж оставался прекрасным,мирным, неземным – и совершенно пустынным.
Джиллиан почувствовала некоторое беспокойство. А что, еслиэто место не такое уж хорошее? В конце концов, она не была такой уж правильнойпри жизни. Что, если это и есть ад?
Или чистилище?
Или здесь обитают духи, которые говорят с медиумами исообщают им всякие глупости, чего небесные жители никогда не стали бы делать. Авдруг ее бросят здесь одну навсегда?
Как только Джиллиан додумала эту мысль до конца, то тут жепожалела о том, что си вообще это пришло в голову. Ей показалось, что онапопала именно в то место, где мысли – или страхи – могут воздействовать нареальность. Разве не почувствовала она сразу какой-то гнилостный запах? Л этиголоса? Обрывки фраз, которые долетали до нее? Нечто наподобие той чепухи, чтопорой может присниться.
– Такое белое, что тебе ни за что не увидеть...
– Время с половиной...
– Ах, если 6 я только мог; детка…
Джиллиан крутила головой, чтобы лучше расслышать голоса.Пытаясь понять, в действительности ли она их слышит. Она вдруг испугалась: ачто, если вся эта красота сейчас растворится и исчезнет?
«Господи, пошли мне хорошие мысли. Пожалуйста! Зачем ясмотрела эти страшные «ужастики» по телевизору. Я не хочу видеть ничегострашного... например, как земля разверзается под ногами и оттуда тянутся комне мертвые руки. И не хочу, чтобы меня встречал кто-нибудь, похожий наскелет».
Просто беда! Сами мысли о том, чтобы не представлять себеэти кошмары, рождали новые смутные, страшные образы. Ее охватил страх,сказочная поляна превращалась в ночной кошмар, наполненный отвратительными,гнетущими, безумными видениями. Она в ужасе ждала, что в это самое мгновениевсе может измениться.
Вдруг она и на самом деле заметила некоторую перемену. Внескольких шагах от нее, над травой повисло облачко светящегося тумана. Ещеминуту назад его не было. Но теперь оно становилось все ярче, освещенноепронзительно ярким светом, шедшим откуда-то издалека. Там, в самой глубинетумана, показалась чья-то тень, и она медленно приближалась к Джиллиан.
Глава 3
С начала тень выглядела как пылинка, потом как насекомое всвете лампы, потом как коршун. Слишком испуганная, чтобы убежать, Джиллианзамерла на месте. А тень все приближалась. И наконец Джиллиан смогла ееразглядеть.
Это был ангел.
Страх Джиллиан мгновенно улетучился, и она принялась слюбопытством рассматривать его. Тело ангела было вылеплено из того же света,что и туман. Высокий и стройный, он то ли шел к ней, то ли летел.
«Да, это ангел, – подумала Джиллиан сблагоговением, – ангел...»
Туман рассеялся, свечение погасло. Ангел стоял перед ней натраве.
Джиллиан прищурилась.
Нет, не так уж он и похож на ангела. Обычный парень, летсемнадцати, всего на год старше Джиллиан. И до чего классный – умереть, невстать!
Лицо, как у античного бога. Золотые волосы. Глаза не простоголубые, а ярко-синие. Длинные густые ресницы. И обалденная фигура. Он былотлично сложен, хотя и не сильно накачан.
Его единственным недостатком (если это можно считатьнедостатком) было слишком возвышенное, чтобы не сказать приторное, выражениелица.
