Алмазные копи Кимберли: Прорисовка старинной фотографии
— Я тебе так скажу, Билл, — начал тот, что помоложе, стройный блондин, — если мы хотим углубить разрез, нам понадобятся веревка и лебедка. Для великанов вроде тебя и так сойдет, но мне придется несладко, если я попытаюсь выбраться в одиночку.
— Скажем Помпею, чтобы вырубил ступени, — ответил Стюарт. — Что до глубины, то видишь вон ту трещину в скале? — Он показал лопатой на глубокий зигзагообразный разлом, проходящий по противоположной стороне участка. — Вот там-то и впрямь глубоко.
Думаю я, что достает она почти до центра Земли, а то и до доброй старой Англии. На марках здорово бы сэкономили, если б туда письма бросали, а?
— Да уж, и то правда, — согласился его напарник. — Когда ты поехал в Кимберли, я привязал к пивной бутылке всю бечевку, что у нас есть, а это метров с двести будет, и опустил вниз, но до дна так и не достал.
— Я бы сейчас с удовольствием использовал пивную бутылку по прямому назначению, безо всякой там бечевки. В горле как наждаком скребет, — произнес Билл, взваливая инструменты на плечо. — Выработка у тебя, Хедли?
— Все здесь.
— Тогда пошли, дома разберем, что к чему.
«Дом» представлял собой деревянную хижину прямоугольного сечения, построенную Стюартом, больше известным среди старателей как Большой Билл, исходя из его совершенно новаторских архитектурных предпочтений. Он обладал спокойным, несколько флегматичным нравом, но тотчас же преображался и становился вызывающим и даже дерзким, когда дело доходило до того, что кто-то брался советовать кое-что подправить или подновить на «Вилле Азалия», как гордо и высокопарно Билл называл свое Я творение. Было совершенно бесполезно указывать на очевидные изъяны или обсуждать их, поскольку Стюарт в ту же секунду принимался с жаром доказывать, что все задумано и исполнено в полном соответствии с его великим и оригинальным инженерным замыслом.
— Стены кривоваты? — вопрошал он. — Ну да, это вам не безликие квадратные чушки, отесанные машиной, что стоят на грош пятаков. Это авторский проект, сэр, со своим неповторимым стилем. Щели, говорите? Именно так, сэр, мне даже нравится. Они обеспечивают хорошую вентиляцию, а над этим ломают головы лучшие архитекторы. Я проделал их со специальным расчетом. Ах, дыры в крыше? Зато всегда знаешь, когда идет дождь, и не надо на улицу выходить, чтобы в этом убедиться. Кроме того, это удобно, когда очаг вдруг задымит. Мы бы тут давно задохнулись, если б я не оставил отверстия в крыше.
Так Билл обычно отвечал случайному любопытному знакомому, но если его подшучивания и подтрунивания заходили слишком далеко, в больших голубых глазах Стюарта загорался недобрый огонек.
— Этот дом, сэр — заявлял он — вполне устраивает моего друга и компаньона Хедли Дина. Он человек благородных кровей, так что, по — моему, он должен устраивать и вас!
При подобном переходе на личности знакомец, если был не дурак, переводил разговор на цену на камни или на очередные действия и промахи кейптаунского правительства.
Двое друзей — компаньонов, сидевшие по обе стороны ярко горящего очага, представляли собой почти полную противоположность друг другу. В Хедли Дине, с его аккуратно подстриженными курчавыми волосами и бородой, живыми блестящими глазами и несколько нервными, импульсивными движениями, было что-то кельтское, причем не только во внешности, но и в характере. Энергичный, активный, находящийся в постоянном движении, он производил впечатление человека, который непременно должен добиться успеха, пусть даже и не совсем честными методами и средствами. Большой Билл с его пышной пшеничного цвета бородой и открытым, чисто англосаксонским лицом, наоборот, обладал спокойным, несколько флегматичным и добродушно — веселым нравом. По характеру он был куда сильнее и тверже своего напарника, но сильно уступал ему по внутреннему содержанию, интеллекту и твердости характера, когда дело касалось принятия не очень важных и сиюминутных решений. Полная готовность Билла согласиться с мнением компаньона и уступить ему смотрелась несколько комично, принимая во внимание их столь разительную разницу в силе и вообще в «весовых категориях».
— Ну, и сколько мы сегодня насобирали? — спросил Стюарт, вытягивая поближе к огню ноги в заляпанных грязью башмаках.
— Не очень то много, — ответил Дин, потягивая чай из жестяной кружки и глядя на небольшую плоскую коробочку с их сегодняшним «уловом». — Там четырнадцать разных камней, но ни один из них не стоит больше нескольких шиллингов. Если мы выручим за все около трех фунтов — считай, что нам повезло.
Билл Стюарт присвистнул.
— Да наши рабочие расходы — почти два фунта в день! — взорвался он. — Так мы никогда не разбогатеем!
Хедли Дин снял с полки плоский жестяной ящичек, открыл его, а затем поставил на стол. Там имелось несколько отделений, наполовину заполненных алмазами, разделенными, в свою очередь, на различные категории.
— Вот эти три — нечистой воды, — сказал он. — Теперь у нас таких камней сто восемнадцать штук.
— Лучше всего — продать их все скопом, — предложил Билл Стюарт, разжигая трубку угольком, вынутым из огня.
— Лучше всего — не делать ничего подобного! — оборвал его напарник. — С тем же успехом можно их раздать просто так. Сейчас цены на рынке — ниже некуда!
— Тогда придержим их до поры до времени, — согласился Билл, философски попыхивая трубкой.
— Именно что. Вот двойниковые камни. Так, ничего особенного. Четыре с трещинами и два дымчатых. Из всех — лишь один чистой воды, да и то такой маленький, что не стоит почти ничего. И все же мы постоянно слышим о тех, которым вдруг ни с того ни с сего фантастически везет. Вот хотя бы тот парень из Мерфи, что накопал камушек аж на двадцать тысяч. Причем на участке, где до него четверо разорились в пух и прах. Почему нам-то не улыбается удача? Почему мы день и ночь вкалываем как проклятые, а лучшие годы знай себе уходят? Ты можешь тут сидеть, курить и делать вид, что все наши желания исполняются по мановению руки.
Он с громким лязгом захлопнул ящичек и бухнул его обратно на полку.
— Вот что я тебе скажу, дружище — неторопливо начал Большой Билл — По правде говоря, мы работаем так, что грех жаловаться. Даже если мы особо не богатеем, то и не прогораем, ведь верно? Мы платим нашим кафрам, вносим за разрешение на работу и уже отложили несколько сотен. В долине полным — полно разорившихся вчистую, которые бы с превеликим удовольствием поменялись бы с нами местами. Если мы сумеем более — менее продержаться, мы обязательно нападем на жилу. Просто надо не вешать носа и терпеливо ждать.
