Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Назвать его подлецом язык не поворачивался. Он пришел однажды вечером к Соне. Буквально обратившись в слух, она поджидала его в кухне, неподвижная, устремившая взгляд на голую стену. Он обнял ее, погладил по голове с тугими, светлыми от природы кудрями, потом поцеловал ее куда-то в макушку и сказал тихо, но так, что она слышала каждое слово, что он полюбил другую и просит его простить. А потом он ушел, оставив на столе подаренный ему недавно Соней на его день рождения золотой кулон с изображением Скорпиона — его знака Зодиака.
Мысленно Соня уже догнала его на лестнице; она валялась у него в ногах, умоляя вернуться, она кричала, срывая горло, что та прыщавая, с дурацким именем — Вера — недостойна его, что она некрасива и глупа, холодна, как лед, что она не любит его! Она цеплялась за его брюки, просто висла на них, так смешно, нелепо, продолжая унижаться, хрипя что-то о своей любви к нему… Пока не поняла, что стоит, словно каменная, все в той же кухне, которую он давно уже покинул, и что, слава богу, ничего такого наяву не было: она не унижалась, не опустилась до того, чтобы хвататься за его штаны и умолять его вернуться к ней.
Она ждала, что сейчас, вот-вот придет новое, спасительное чувство здоровой злости и ненависти, которое поможет ей забыть его. Но вместо этого все подобные эмоции потоком хлынули почему-то именно в сторону ее соперницы, Веры, которую Соня готова была убить! В прямом смысле этого слова. К Андрею же она по-прежнему испытывала любовь и нежность, обожание и желание поклоняться ему, быть его рабыней.
Если раньше, читая книги про любовь, она не понимала — как это может быть, чтобы женщина хотела быть рабыней своего возлюбленного, — то сейчас, когда она осталась одна, потому что Андрей ушел от нее к другой, она готова была простить его и служить ему не только как рабыня, но и как собака.
Она даже представляла себе, как сидит дома, поджидая его с работы, никуда не выходя и забыв вообще о своих желаниях (кроме тех, что связаны с самим Андреем), как встречает его, моет ему ноги (эта сцена прочно укоренилась в ее сознании после просмотра одного телевизионного фильма о мусульманских женщинах), как кормит его ужином, а потом укладывает в постель…
Иногда ей казалось, что она просто сходит с ума. Причем это сумасшествие начиналось с первых же минут ее пробуждения. Она просыпалась, шла в душ — и понимала, что и этот новый день тоже не сулит ей ничего, кроме страданий. Что скоро она придет на работу, увидит Андрея, но уже не того, прежнего, а чужого, вернее, не принадлежащего ей. И снова в грудь ее кто-то невидимый словно бы вобьет кол и будет в течение дня его проворачивать, причиняя боль. И как же не страдать, если в первые же минуты после своего появления на службе она видела Андрея почти постоянно в обществе блеклой, с непременными прыщиками на носу и щеках, Веры.
Позже она узнала, причем случайно, да так, что стало ясно — все уже давно в курсе, что Вера — дочка Михаила Клеца, хозяина фирмы. Что она почувствовала? Как будто бы боль немного отпустила. И это облегчение пришло от осознания того, что Андрей, вероятно, приударил за ней исключительно ради продвижения своей карьеры. Возможно, даже ради своего будущего. Все знали, что Клец — очень богатый человек и все его магазины и торговые центры — всего лишь внешняя сторона его успешной деятельности, что у него, помимо этого, есть еще и другой бизнес, связанный, возможно, даже с наркотиками. Но об этом поговаривали шепотом, да и вообще, скорее всего, это были только слухи, и, вероятно, он просто очень выгодно вложил свои деньги в никель или нефть.
Зато теперь, когда она научилась оправдывать Андрея его желанием стать зятем Клеца, все более или менее встало на свои места и она поняла, что ради достижения подобной цели внешность невесты на самом деле не имеет никакого значения.
Соня, стройная, с полной грудью, девушка, с натуральными светлыми локонами и карими глазами, внешне очень спокойная, ласковая и неконфликтная, должна была нравиться ему куда больше невзрачной, худосочной, практически плоской Веры. Возможно, он втайне и любил еще Соню, да только не давал волю чувствам, чтобы не разрушить намеченный им план по охмурению дочки хозяина. Так ей хотелось думать, в это хотелось верить. Но время шло, и все вокруг только и поговаривали о предстоящей свадьбе. Хотя официальных наметок вроде приглашений на торжество или разговоров Веры с подружками о выборе платья еще пока не было.
Еще напрягало то, что одиночество, которое так ценила Соня и в котором она пребывала все то сознательное время, прошедшее со дня смерти бабушки, стало ее угнетать. Ей так хотелось поговорить с кем-нибудь о своих чувствах к Андрею, обо всем том, что отравляло ей жизнь в последние месяцы, что она едва сдерживалась, чтобы не опуститься до откровенных излияний со своими сослуживицами, которых в душе презирала. Презирала абсолютно за все. За их «тупизм», проявлявшийся на рабочих местах, за их ограниченность в суждениях и желаниях, за отсутствие гордости и тщеславия, за желание выслужиться… Если она сама считала свою работу лишь первой ступенькой в собственном росте, поскольку всегда знала, что рано или поздно она созреет для самостоятельной деятельности, то большинство окружавших ее девушек вообще не знали, чего они хотят в жизни. Разве что удачно выйти замуж. Этим, кстати говоря, их желания и ограничивались.
Соня всегда копила деньги. И не на черный день, поскольку на этот волшебный черный день успела накопить ее бабушка.
Сирота Соня (ее родители утонули, когда ей было всего три года) воспитывалась бабушкой, Лидией Сергеевной Козельской, энергичной волевой женщиной, сумевшей привить Соне любовь к порядку во всем, начиная с бельевого шкафа и заканчивая мозгами.
Она была твердо убеждена, что у человека, который не научился раскладывать аккуратно свои вещи в шкафу или книги на полках, никогда не будет порядка и в мозгах. Еще бабушка, долгое время занимавшая скромную должность бухгалтера в жилищной конторе, научила внучку копить деньги. Объясняла, что люди в большинстве своем тратят деньги неразумно, на совершенно бесполезные вещи, и это вместо того, чтобы, накопив, купить что-нибудь ценное, стоящее. Бабушка умерла в возрасте шестидесяти лет, неожиданно, от воспаления легких, и Соня, поначалу испугавшись обрушившегося на нее несчастья и страшной тишины в доме, очень быстро поняла, что со смертью единственного близкого ей человека жизнь не остановилась. Что она движется вперед и что она, Соня, вполне к ней подготовлена. Она осталась одна, когда ей исполнилось восемнадцать. К тому времени она уже успела поступить на финансовое отделение университета и неплохо там преуспевала. Учитывая, что ей в наследство досталась прекрасная квартира в тихом, заросшем липами и «сталинками» районе центральной части города, кое-какие драгоценности и бабушкины деньги, она могла спокойно продолжать учебу, ни в чем не нуждаясь. Однако, посчитав, что она должна самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, раз уж так все сложилось, Соня вечерами подрабатывала в родильном доме санитаркой. Причем работа эта доставляла ей какое-то странное удовольствие. Словно в этом преодолении она ощущала себя совсем уже взрослым человеком, а потому имела право на определенную свободу.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
