Не знаю, поедешь ли ты еще в Ноттингем. Возможно, поедешь, когда твоя дочь станет старше, когда сама ты дальше продвинешься по жизни. Я, возможно, буду уже давно мертв. И даже если буду жив, ты не заедешь повидаться со мной — особенно после нашей последней встречи, после того как я повел себя с тобой. За что приношу извинения. Не мог я ответить на твои вопросы. Тогда — не мог. Возможно, когда я расскажу свою историю, ты меня поймешь.
Ты решила тогда посетить те места, где жил твой отец, — так ты мне сказала, даже если это не было целиком правдой. Ты была смущена, не стала объяснять причину своего поступка, точно боялась, что я сочту тебя не совсем нормальной. Могла не волноваться. Я понимаю, какой притягательной силой может обладать география, архитектура. Каждая улица в этом городе, каждое здание, каждый переулок, каждый парк и площадка для игр таят в себе истории, которые взывают о том, чтобы их рассказали. Но нужен гид, кто-то, кто показал бы все. Кто-то, кто может пошептаться с духами, населяющими эти кирпичи и цемент, эту траву и деревья.
Если ты когда-либо вернешься, позволь сказать тебе, что следует посмотреть. Шагая по городу, постарайся представить себе тот Ноттингем, в котором мы жили. Я не хочу тебя обременять. Расскажу ли я тебе все или нет, имена Хантер и Скэнлон скоро станут тебе до боли знакомыми. Единственное утешение — ты должна услышать правду от человека, который там был. Порой у тебя, возможно, возникнут сомнения в моем рассказе, ты поставишь под вопрос мои побуждения. Не надо этого делать. Я рассказываю здесь все, как на исповеди, и у меня нет причины лгать. Я уже давно забыл то, как твой отец поступил со мной.
Следствие
— Следствие по данному делу было начато тридцатого октября и затем перенесено. Прежде чем начать заседание, я должен объяснить членам жюри один-два процедурных момента. Во-первых, ваше присутствие здесь не должно означать, что это суд. Никто не обвиняется в преступлении, мы собрались здесь, просто чтобы установить в меру наших сил обстоятельства, касающиеся смерти Рэймонда Джона Артура. Обычно я сам выношу вердикт. Однако в тех случаях, когда могут возникнуть важные последствия, я имею право назначить присяжных, чтобы они сделали это вместо меня. Так я и поступил. Ваша задача — рассмотреть доказательства. В процессе этого вы можете осознать последствия, какие может иметь ваш вердикт. Я должен просить вас отмести эти соображения. Ваши выводы должны быть основаны исключительно на доказательствах, и никакие другие соображения не должны на них влиять.
Я проведу первоначальный допрос каждого свидетеля. По завершении этого представители заинтересованных сторон получат возможность задавать им вопросы. Королевский страховой фонд совместного жизнеобеспечения и страховая группа «Инсигниа мотор» — обе эти организации представлены мистером Найджелом Форшо, королевским адвокатом. Семья погибшего представлена мистером Тоби Джонсоном. Разрешите напомнить обвинителю, что это суд коронера и я не ожидаю услышать враждебных вопросов. А теперь я вызываю первого свидетеля.
(Он занимает свидетельское место.)
— Сообщите, пожалуйста, суду ваше полное имя.
— Дэвид Майкл Бэррейдж.
— Вы консультант-патолог в Больнице королевы Шарлотты?
— Да.
— Вы проводили вскрытие покойного Рэймонда Джона Артура?
— Да.
— Сообщите, пожалуйста, суду вкратце, что вы обнаружили?
— Да, я проводил вскрытие двадцать четвертого октября в помещении для аутопсии Больницы королевы Шарлотты. Покойный был шестидесятилетний мужчина, белый, среднего роста и телосложения. У него была наружная травма, а именно: множество кровоподтеков спереди на груди и на правом плече. Это соответствует травме от ремня безопасности — такое часто случается при резком торможении. Кроме того, перебиты обе ноги и глубокая, величиной в четыре сантиметра, пробоина на лбу, прямо над левым глазом, череп при этом не задет. Внутри, главным образом в грудной клетке, обнаружен разрыв аорты, приведший к массированному кровотечению и тампонированию сердца. Короче говоря, главная артерия, снабжающая кровью тело, была разорвана в том месте, где она выходит из сердца. Это привело к большой потере крови, которая собралась в фиброзном мешке, окружающем сердце, сдавила его и остановила его биение.
— И вы считаете, что это было причиной смерти?
— Да. Нельзя сказать, наступила ли смерть от потери крови или от остановки сердца. В любом случае главной причиной был разрыв аорты.
— Доктор Бэррейдж, с вашей точки зрения, эти раны совпадают с предполагаемым механизмом смерти, а именно: катастрофой на высокой скорости дорожного движения?
— Ничто безусловно не указывает на иной источник. Я провел тщательное исследование под микроскопом клапана аорты и ее стенки, но не обнаружил никаких следов того, что у этого человека были ранее неполадки с клапаном, аневризм или некроз — болезни, которые могли привести к неожиданному разрыву аорты.
— А рана на голове — можете это как-то прокомментировать?
— И рана тоже соответствует травме, какая бывает во время дорожной катастрофы и возникает в результате того, что голова ударяется о руль или о что-то подобное.
— А ремень не мог это предотвратить?
— Обычно — да, но при большой скорости голова может сплющиться, ударившись обо что-то в передней части машины, которая подвержена воздействию веса мотора. Раны на ногах тоже соответствуют этому.
— А рана на голове не могла быть нанесена до наступления смерти?
— Собственно, она и была нанесена, как и остальные описанные мной раны. Смерть не была мгновенной — потребовалось несколько минут, чтобы внутреннее кровоизлияние вызвало остановку циркуляции крови. Однако состояние ран и реакция окружающей их плоти одинаковы во всех случаях, поэтому у меня нет оснований сомневаться, что рана на голове была получена приблизительно в то время, когда голова обо что-то ударилась.
— Благодарю вас. А теперь, доктор, учтите, что катастрофа произошла только с одной машиной. Не обнаружили ли вы чего-нибудь при вашем обследовании, что могло бы это объяснить?
— Немало вещей могут повлиять на водителя и заставить его внезапно потерять контроль. Самым обычным является просто усталость, но инфаркт, или инсульт, или внезапное нарушение сердечного ритма — все это может ускорить катастрофу. Я не обнаружил следов тромбоза коронарных или мозговых сосудов, а широко разветвленные микрокровоизлияния в мозгу произошли скорее вследствие ран, полученных в результате торможения, чем от инсульта. Я не могу исключить сердечную аритмию или приступ эпилепсии, хотя, насколько мне известно, такого в истории болезни покойного не числится.
— Словом, вы не обнаружили медицинской причины того, что покойный мог потерять контроль над управлением машины?
— Нет, сэр, хотя должен подчеркнуть, что я не могу это исключить.
— Ясно. А вы провели токсикологические пробы?
— Конечно. Мы, как правило, делаем проверку на алкоголь и целый ряд медикаментов, как незаконных, так и выписываемых врачом.
