— Похоже, он забыл отключить телефон.
В пешаварской квартире Абдельахи совершил вторую ошибку. Услышав шум из комнаты египтянина, он торопливо оборвал разговор и сунул телефон под ближайшую подушку. Но забыл его выключить. Пеленгаторы полковника Разака подбирались все ближе.
Как британской Сикрет интеллидженс сервис (СИС), так и американскому Центральному разведывательному управлению (ЦРУ) работы в Пакистане хватает. Причины очевидны: в сражении с терроризмом эта страна стала одной из решающих зон боевых действий. Эффективность действий двух секретных ведомств во многом объясняется их способностью сотрудничать. Ссоры, конечно, случались, особенно в связи с повальной эпидемией предательства, охватившей Британию с 1951 года (Филби, Бёрджесс и Маклин). Потом американцы выяснили, что изменников, работающих на Москву, хватает и в их рядах, и межведомственная перебранка прекратилась. С окончанием «холодной войны» в 1991-м политики по обе стороны Атлантики пришли к чересчур поспешному и ничем не оправданному выводу, что мир наконец установился и что так будет и дальше. Как раз тогда в глубинах ислама неслышно и незаметно зарождалась новая «холодная война».
После 11 сентября ни о каком соперничестве не было уже и речи; закончились даже традиционные игры с перетягиванием каната. Установилось правило: если у нас есть что-то, мы, ребята, делимся с вами. И наоборот. Свой вклад в общую борьбу вносили, конечно, и другие разношёрстные иностранные ведомства, но сотрудничество с ними не шло ни в какое сравнение с уровнем близости англоязычных сборщиков информации.
Полковник Разак знал обоих обосновавшихся в его городе резидентов, но в личном плане поддерживал более тесные отношения с представителем СИС Брайаном О'Доудом. Да и всплывший вдруг телефон первыми нашли британцы. Поэтому, спустившись с крыши, Разак сразу же сообщил новость ирландцу.
В этот самый момент господин Аль-Кур отправился в ванную, и Абдельахи, достав из-под подушки телефон, положил его на «дипломат» египтянина. Обнаружив, к немалому для себя смущению, что аппарат включён, молодой пуштун тотчас нажал нужную кнопку. Думал он при этом не о перехвате, а о том, как бы не разрядить батарейку. Так или иначе, Абдельахи опоздал на восемь секунд. Пеленгатор успел сделать свою работу.
— Нашли? Что ты имеешь в виду? — спросил О'Доуд. Обычный день превращался в Рождество, а может быть, и во что-то позначительнее.
— Без вопросов, Брайан. Звонок сделан из квартиры на верхнем этаже пятиэтажного дома в старом квартале. Там сейчас два моих человека. Осматриваются, изучают подходы.
— Когда собираешься вступить в дело?
— Сразу же, как только стемнеет. Я бы подождал часов до трех ночи, но риск слишком велик. Птички могут улететь…
Полковник Разак провёл целый год в Кемберли-колледже по программе, финансируемой из бюджета Содружества, и гордился знанием английских идиом.
— Я могу подключиться?
— А хочешь?
— А папа римский католик?
Пакистанец рассмеялся. Ему нравилась такая дружеская пикировка.
— Я верую в единственного истинного бога, а потому ответить на твой вопрос не могу. Ладно, так и быть. У меня в шесть. Но всё будет по-нашему. Муфти.
Это означало — никакой формы, никакой западной одежды. В старом городе, особенно в районе базара Кисса Хавани, незамеченным мог остаться только человек в камисах — свободных штанах и длинной рубахе. Или в халате и тюрбане — так одевались горцы. Правило, разумеется, распространялось и на О'Доуда.
Британский агент прибыл на место за несколько минут до шести в чёрной с затемнёнными окнами «Тойоте Лендкрузер». Патриотичнее, наверно, было приехать на лендровере, но местные фундаменталисты предпочитали японские машины. С собой он прихватил бутылку солодового виски «Шивас Ригал», любимого напитка полковника Разака. Однажды О'Доуд в шутку упрекнул своего пакистанского друга в пристрастии к шотландской тинктуре.
— Я считаю себя добрым мусульманином, но обхожусь без крайностей. Свинину не ем, но в танцах или хорошей сигаре ничего плохого не вижу. И фанатизма талибов, которые запрещают и то, и другое, не разделяю. Что касается спиртного, то напомню, что вино во времена первых четырех халифатов употребляли весьма широко, и если когда-нибудь в раю меня упрекнёт за это прегрешение судья повыше тебя, тогда я попрошу прощения у всемилостивого Аллаха. А пока не мешай мне подзаправиться.
Кто-то, наверно, сомневался, что из бывшего танкиста получится отличный полицейский, но с полковником Разаком случилось именно так. К тридцати шести годам он успел не только жениться и обзавестись двумя детьми, но и получить хорошее образование. Его отличали широкий кругозор, способность всесторонне рассматривать любой вопрос и действовать с осторожностью схватившегося с коброй мангуста, а не с прямолинейностью идущего в наступление слона. Разак намеревался захватить квартиру без ненужной перестрелки и кровопролития. Вот почему он приказал своим людям действовать тихо и незаметно.
Пешавар — город старинный, а самая древняя его часть — базар Кисса Хавани. Именно здесь издавна останавливались торговые караваны, шедшие в Афганистан через грозный и неприступный Хайберский перевал. Здесь на протяжении долгих веков отдыхали путники и верблюды. И Кисса Хавани, как и любой хороший базар, всегда обеспечивал их всем необходимым: одеялами, накидками, коврами, изделиями из бронзы, медными чашами, едой и питьём. Так было и так есть.
Здесь можно услышать разные языки и встретить людей разных национальностей. Привычный глаз легко отличит тюрбаны афридов, вазиров, гилзаев и пакистанцев от шерстяных колпаков жителей Читрала и меховых шапок таджиков и узбеков.
В этом лабиринте узких улочек, где даже любитель легко оторвётся от преследователей, расположены магазинчики, лавки и палатки. Здесь продают часы и корзины, здесь меняют деньги, здесь есть птичий рынок и базар рассказчиков. В дни Империи британцы называли Пешавар Пиккадилли Центральной Азии.
Квартира, определённая пеленгатором как источник радиосигнала, находилась в одном из узких и высоких зданий с украшенными искусной резьбой балконами и ставнями, на четыре этажа выше расположенного в самом низу коврового склада. Ширина улицы позволяла пройти по ней только одной машине. Из-за летней жары все здания имели плоские крыши, где жильцы могли подышать прохладным ночным воздухом, и открытые лестничные колодцы, идущие вверх прямо с улицы. Люди Разака прибыли незаметно и пешком.
Четырех человек полковник отправил на крышу расположенного чуть дальше по улице здания. Оттуда они легко перешли на соседнее, потом дальше и наконец добрались куда надо и остановились, ожидая сигнала. Разак с шестью агентами поднялся по лестнице. Все были вооружены спрятанными под рубахами автоматическими пистолетами, и только один, мускулистый пенджабец, нёс кувалду.
Наверху полковник подал знак, и пенджабец одним ударом выбил замок. Дверь распахнулась внутрь, и группа вломилась в квартиру. К ним присоединились ещё трое с крыши; четвёртый остался на случай, если кто-то попытается сбежать этим путём.
