— Разумеется…
Они помолчали. Наконец Кей взяла себя в руки, и мистер Фробишер продолжил:
— Она оставила вам письмо. Сиделка написала его под диктовку, но Пегги смогла поставить подпись.
Он подал Кей белый конверт. Трясущимися руками она вскрыла его и достала сложенный листок.
«Дорогая Кей!
Надеюсь, ты не будешь слишком поражена, когда узнаешь, что я оставила тебе немного денег».
Столь очевидное преуменьшение едва не заставило Кей рассмеяться нервным смехом, но она сдержалась.
«Дело в том, что у меня совсем нет близких, а я, в отличие от большинства старух, не испытываю слабости к кошкам, поэтому не собираюсь завещать свое имущество какому-нибудь приюту для животных.
Я знаю, что твоя мать не оставила тебе почти ничего, и к тому же тебя угнетают мысли о выплате ипотеки и неосуществленной мечте. Так вот, моя милая, если ты разумно распорядишься этими деньгами, то сможешь воплотить свою мечту немедленно, и тогда я буду знать, что продолжаю жить благодаря тебе. Ведь это не так уж глупо?
Я буду скучать по тебе, дорогая Кей. Я так любила, когда ты меня навещала. Спасибо тебе за чудесные часы чтения вслух. Я много лет не перечитывала Джейн Остин, но твой нежный голос вновь оживил для меня все ее романы — и за это я тебе искренне благодарна.
Тебе выпал редкий шанс. Соверши для себя чудо!
Твой друг Пегги».
Кей смотрела на подпись, кое-как поставленную синими чернилами. Имя Пегги больше походило на «Пигги», и Кей представила, как ее приятельница, желая что-то оставить после себя, водит старческой рукой по бумаге. Ее глаза наполнились слезами.
— В общем, вы сами видите, — подытожил мистер Фробишер, — что она пожелала все оставить вам. Сейчас мы оформляем необходимые документы. Ее дом последние несколько лет сдавался, и основная часть дохода шла на оплату проживания в «Соснах», но арендатор съехал, и теперь дом ваш.
Кей изо всех сил старалась понять, что он говорит.
— Миссис Салливан думала, что вы его сразу продадите.
Нотариус помолчал, ожидая ее реакции.
— Но, возможно, вы предпочтете сначала все как следует обдумать, — добавил он.
— Да, — отозвалась Кей. — Обдумать…
— Мой номер телефона у вас есть. Я отвечу на любые ваши вопросы.
— Вопросы…
Кей кивнула.
— Спасибо, — спохватилась она, — вы так добры.
— Нисколько, — возразил мистер Фробишер. — Я просто делаю свою работу — выполняю последнюю волю моей клиентки.
Он встал, чтобы проводить Кей до дверей кабинета.
— Миссис Салливан была очень добра, — сказал он на прощание. — Нам всем будет ее не хватать…
Кей снова машинально кивнула и уже у порога почувствовала, как на глаза опять набежали слезы. Она вернулась к столу мистера Фробишера и взяла еще один бумажный платочек — на всякий случай.
Глава 2
Кей сидела за своим столом в офисе фирмы «Барнум и Мейсон». С похорон Пегги прошло уже три месяца, но она до сих пор не могла поверить, что ее приятельницы больше нет на свете и ей не надо ездить в дом престарелых, прихватив с собой стопку книг.
Отпевали Пегги в той же церкви, что и маму Кей, солнечным, но промозглым февральским утром. Снег уже растаял, и все зазеленело, но в тот день Кей ничто не радовало. Ее била дрожь, когда она сидела на том самом месте, что и несколько недель назад, и смотрела на богослужение сквозь пелену слез.
А теперь сидит в своей конторе, словно ничего не случилось.
«До чего же безжалостно время», — думала Кей.
Она оплакивала потерю друга, но жизнь продолжалась.
В последние несколько недель Кей забросила рисование и предавалась чтению, привычно остановив свой выбор на «Нортенгерском аббатстве» Джейн Остин и надеясь, что общество Кэтрин и Тилни ее немного развлечет. Между тем Кей понемногу собирала нужные сведения, чтобы подготовить свои рисунки к публикации, для чего совершила поход в местную библиотеку. Там она обнаружила книжку, содержавшую множество советов для начинающих иллюстраторов, и принесла ее в офис, чтобы в подходящий момент тайком отксерокопировать нужные страницы.
«Вот, кажется, такой момент и настал», — осторожно оглядываясь по сторонам, подумала Кей.
Офис был совсем небольшой, всюду стояли письменные столы, за которыми, кроме нее, сидели еще трое сотрудников. Пол и Маркус ушли на обед, а Дженис с кем-то весело болтала по телефону. Вряд ли она говорила по делу: в юридической консультации нет ничего смешного.
Кей достала из сумки книгу и направилась к ксероксу, очень надеясь, что ей удастся сделать копии нескольких страниц, прежде чем зажует бумагу.
Она еще не закончила, когда на ее столе зазвонил телефон. Дженис по-прежнему заливалась смехом, разговаривая по сотовому, и Кей ничего не оставалось, как ответить на звонок.
Не успела она положить трубку, а в офис уже входил Роджер Барнум, потрясая пачкой документов, которые, без всякого сомнения, нуждались в ксерокопировании.
Кей приросла к месту, наблюдая, как мистер Барнум приподнимает крышку ксерокса.
— Это чье? — рявкнул он, поморщившись, словно держал в руках какой-то заразный предмет. — «Рисование для пользы и удовольствия».
Покраснев до ушей, Кей подошла, чтобы забрать свою книгу:
— Мое, мистер Барнум…
— И что оно делает в ксероксе? — поинтересовался шеф.
Кей едва не застонала в ответ на глупый вопрос, но вместо этого забрала книжку и пробормотала извинение.
Мистер Барнум засопел:
— Мисс Эштон, мне надо потолковать с вами наедине.
Кей кивнула и прошла за ним следом в его кабинет.
— Закройте за собой дверь и присаживайтесь, — пригласил он.
Она молча повиновалась. Мистер Барнум обошел вокруг стола и сел в роскошное кресло, ничем не напоминавшее обшарпанный офисный стул Кей.
— Простите за откровенность, — начал мистер Барнум, — но ваши мысли в последнее время витают где угодно, только не на работе.
— Это правда, — согласилась Кей. — У меня недавно умерла мама, а потом, почти сразу, близкая приятельница.
— Ах да… Ну что ж, надо как-то взять себя в руки — жить дальше, одним словом.
Кей отчаянно заморгала. Неужели она не ослышалась?
— Люди рождаются и умирают. Это печальный факт, но приходится с ним мириться.
— Верно, — отозвалась Кей. — Я постараюсь об этом не забывать.
— Теперь эти ваши рисунки, — продолжал шеф. — Вы не должны приносить их с собой на работу. У нас ведь был уговор насчет — как его там? — кажется, мистера Дарси. Не могу понять, хоть убейте, чем он так обворожил вас, женщин…
